Едем в Санино. Люблю туда ездить. Примерно двадцать километров от Суздаля в сторону Кидекши. Узкая дорога почти всегда пустынна. По бокам лес. Кидекша, Песочное. Ещё немного проехать, и поворот направо. Маленькая деревенька Пруды. Дома почти все ухоженные и аккуратные. Опять лес. Слева чьи-то угодья, и вот уже видна колокольня и белый храм. Санино. Небольшая площадка для машин. С одной стороны – храм, с другой уходит тропинка к источнику. Источник – небольшая избушка на речушке с нежным именем – Уечка. Рядом – брёвнышки вместо лавок. Правее – пятиугольная железная беседка со скамейками. Сегодня мало людей. От источника возвращались несколько человек, значит, очереди нет…
Мне нравится, когда здесь никого нет. На двери иконка и молитва, простая щеколда. Внутри, прямо в полу – колодец и ведро на цепи. Ещё штук семь вёдер для обливания, ковшики. Полочка, и на ней иконы. Ящик для пожертвований. Два чистых холщовых полотенца. Несколько простых гвоздей вбиты в брёвна. Для одежды. Целлофановая занавеска, лавка и душевой поддон, вделанный в пол.
Быстро раздеваюсь. Ведро ледяной воды – прямо на голову. Вода обжигает, и к этому не подготовишься. Во имя Отца… и Сына… и Святого Духа… аминь. И так – три ведра. Много где обливалась, но такого эффекта больше нигде не встречала. Такая внутренняя тишина и умиротворение, покой. В голове всё становится на место, проясняется…
Вода обжигает, зубы стучат, тело дрожит, – так выходит печаль и тревога. Внутри молитва: «Богородице, Дево радуйся, благодатная Мария, Господь с Тобою…»
Я вытираюсь, одеваюсь и выхожу на солнце. Сажусь в беседку. Солнце обогревает и отогревает, сидишь и ни о чём не тревожишься. Всё у тебя хорошо, и всё тебе хорошо. Целый день бы так просидела…
Тихо иду по тропинке в сторону храма. Тут их два. Так раньше строили. Летний – большой. И зимний – маленький, чтобы можно было зимой протопить. Летний – Никольская церковь. Зимний – Покровская. Всё это – Свято-Никольский женский монастырь. До революции он был приписан к подворью Спасо-Евфимиева монастыря.
Прежде я заходила только в летний храм, зимний был закрыт. Сегодня Покровская церковь открыта, и мы сразу пошли туда. Церковь старая, не реставрированная, без золота и роскоши. Правда, говорят, что старинные иконы тут самообновляются, и объяснений этому нет…
Внутри никого. Или почти никого. Икона Серафима Саровского, заступника женщин. Серафим внимательно и строго смотрит на меня. Он всегда так смотрит… Прошу помощи и наставления…
Подхожу к другой иконе – «Утоли моя печали». Она вся увешана цепочками, крестиками и кольцами. Так обычно люди благодарят за чудотворную помощь…
Неожиданно из-за колонны появилась женщина с мальчиком лет шести. У мальчика ДЦП, и он едва ковыляет. Женщина достаточно молодая, похожа на блаженненькую. Прямой наводкой – ко мне.
– Елена, что вам рассказать об обители? Или вы, наверное, всё знаете? Рассказать вам?
От неожиданности я опешила. Ну не Алла же я Пугачёва, в конце концов, чтоб все знали, как меня зовут… Мои спутники растворились, и мы остались с женщиной и мальчиком одни. Только икона «Утоли моя печали» была с нами.
– Что-то слышала, что-то знаю. Но не уверена, что знаю всё.
Знаю, что обитель достаточно древняя, построена силами и на средства сельчан. После революции храмы не были разорены и разграблены благодаря изобретательности тайной монахини и старосты сестры Ангелины (Семёновой). Когда приезжали всевозможные комиссии, она закрывала храм и пряталась в лесу. Потом и вовсе закопала там ключи. Власти потребовали отдать их – отказалась, за что и попала в лагеря на пятнадцать лет. Спустя годы вернулась и ключи из тайного места достала…
– Ну, хорошо, – заикаясь, сказала женщина. – А вы знаете, что у нас тут свод мироточил? Печку топили прямо в храме, потолок был закопчён, прямо по этой черноте и замироточил… – Она показала на потрескавшийся свод над входом.
– Потом у нас ещё несколько икон мироточило… Это чудо! Ну, вы тут побудьте сами, помолитесь. – Смутившись, она исчезла так же внезапно, как и появилась.
Сами сёстры говорят, что ключи теперь чудотворные. И если постучать ими по спине – все хвори пройдут.
В 2001 году обитель приписали к подворью Богородице-Рождественского мужского монастыря города Владимира, и здесь образовалась Свято-Никольская женская община. Сейчас здесь живут семь сестёр. В основном, преклонных лет, и им очень трудно приходится. Работать они уже не могут, а дел полно.
Мы выходим из Покровской церкви и идём в Никольскую. Красивый, белый храм с колокольней. В храме никого нет. Только солнце в высокие окна. А, нет – за ящиком сидит монахиня. Свечи, иконы, чётки. Вот и те самые ключи. Старинные. Их два – в пол-локтя величиной. Просим позволения, и моя спутница начинает «простукивать» меня по позвоночнику. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа… Потом от плеча к плечу – Святый Боже, Святый Крепкий, помилуй нас. Получился крест. Потом так же спереди – Богородице, Дево, радуйся – вдоль тела. И поперёк – Слава Тебе, Боже наш, Слава Тебе… Затем – голова, начиная с макушки и по бокам. Голова будто открылась и соединилась с небом. Что стало происходить внутри, не расскажешь. Да, наверное, и не надо – пусть это останется в Тайне.
Я взяла ключи в руки. Теперь, похоже, соглашусь, что они необычные. И не только по форме. Тяжёлые, на огромном кольце. С молитвой «простучала» сына подруги. Неуёмный мальчишка сразу успокоился, зажмурился и стал сам подставлять кудрявую голову под ключи…
Пятнадцать лет они пролежали в земле, но ими до сих открывают и закрывают храм.
Вышла на улицу. Присела на поддоны… И во мне сегодня что-то закрылось, а что-то открылось.
Солнце просеивало небо…
Слава Тебе Боже наш, слава Тебе…
