Вопреки ожиданиям Тоська попала не в Ермолаево.
Пребольно ударившись обо что-то твёрдое, очутилась она в огромном зале.
Вскрикнув от страха, сразу полезла в карман - проверить сохранность бесценной игрушки. Стеклянная фигурка уцелела – испуганные глазёнки всё также таращились с личика Лады.
- Т-т-тоська! – взвизгнуло откуда-то сбоку. – Т-т-ты откуда свалиласи? К-к-как тебя пропустило?
Среди густо наставленных ледяных фигур Тоська не сразу разглядела дворового. Кот застыл лишь наполовину – неподвижными сделались две лапы и хвост, кисея инея густо повисла на бороде и усах.
Между ушей страдальца помещалась замёрзшая сорока, розовое пятнышко подсвечивало через корочку льда. Когда-то она собиралась клюнуть кота в макушку, да так и застыла, прихваченная морозом.
- Что случилось? Попал под холодную руку Маре? – Тоська продемонстрировала коту стеклянную Ладу-игрушку.
- Вот язвия! Зачем мне твоя безделка! – тот надсадно чихнул. – Наскрозь я вымерз, хочь бы пожалела!
- Глаза разуй! – Тоська смахнула с мордахи кота снежное крошево, отряхнула шубейку на боках. – Никого тебе не напоминает?
- Да что привязаласи... – кот снова чихнул, а потом восторженно вскрикнул. – Лада?! Точно она! Ты добыла её!! Нашла пропажу!!!
- Добыла, - Тоська легонько стукнула по сороке. – Эх, Матрёша, Матрёша... Давай котеич, рассказывай, что тут у вас произошло.
- Лада! Нашласи!! – дворовый всё никак не мог успокоиться. – Кто её обратил? Неуж... Мара??
- Сама себя превратила! И деда с бабкой заодно. Говорила Тимке – не прячьте дочку! Девочку нужно всему обучать!
- Правильно говорила! – одна из фигур ожила и направилась к Тоське. Длинное платье сверкало серебряной чешуёй, жемчуга на кокошнике подрагивали в такт движению, белая коса змеёй вилась за спиной.
- Здравствуй, Мара! Вот я и вернулась! – в голосе Тоськи прозвучала гордость. – И нашла! Нашла девочку.
- Вижу, - Мара повела бровью, и стеклянная фигурка скользнула прямиком к ней в ладонь. – До чего же сильная кроха! А ведь ещё так мала!.. Что же, Таисия, я тебя отпускаю. Ты справилась с заданием и можешь идти.
- Но... как же, - смешалась Тоська. – А Лада?.. Что будет с ней?
- Лада останется со мной. Я не верну её неразумной мамаше! – повернувшись спиной, Мара сделала шаг, но Тоська не дала ей уйти, прихватила за косу.
- Так её, Тоська! – взмявкнул в азарте дворовый. – Скольки народищу извела! Ни за что загубила!
- Нельзя так!.. – Тоська не слышала кота. – Я политесам не обучена. Говорю, что думаю, уж прости! Не забирай девочку от нас! Ей нужны родительские объятия. Любовь матери, её тепло!
- От вас? – Мара смотрела не мигая. – А ты изменилась. Стала думать иначе...
- Да. Ты права. Меня ждут в Ермолаево. С девчатами мы одна команда! Я решила вернуться домой.
- Она решила! Какая уверенность! Какое безрассудство! - от косы резко повеяло стужей, у Тоськи сразу онемела рука. Холод мигом выстудил тело, собрался проникнуть под кожу и заморозить Тоськину кровь. Когда уже добрался до груди – шевельнулась лунница, налилась теплом, отогнала холод прочь от бесстрашной своей хозяйки.
- Слушается тебя. Признала... - Мара словно разглядела под одёжками оберег. – Что же, послушаюсь и я. Забирай Ладу! Но только с условием – освободите её от чар, тогда останется в семье. Не сможете – заберу насовсем. Да так, что больше не найдёте!
Тоська едва успела перехватить фигурку, непослушными ещё руками запеленала в тряпицу и запрятала поглубже в карман.
- Теперь иди! – велела Мара. – Моя помощница тебя проводит до ворот.
Знакомый белый клубок подкатился под ноги Тоськи, покружил вокруг да повернул к выходу из зала.
- Погоди! – Тоська упрямо не сдвинулась с места. - А как же другие?
- Какие – другие? – нахмурилась Мара.
- Да эти фигуры! Вон сколько их стоит. Неужели навсегда?
- И что же ты хочешь?! – в голосе Мары зазвенел лёд. Раскинув по сторонам крылья-рукава, она будто собралась взлететь.
- Освободи их! Пожалуйста!
- Не много ли просишь? – Мара вдруг стала расти, уперлась кокошником в заснеженный потолок. – Я ведь и передумать могу. Пополнить тобой свою коллекцию. – оглядев с высоты Тоську, она усмехнулась. – Только невеликой ты красоты. Неказиста и стара. Пожалуй, что здесь не оставлю. Отправлю служкам, в подполье, подальше с глаз...
- Не гневиси, матушка! – заголосил вдруг дворовый. – У Тоськи от радости умишко весь съехал! Вот и разбежалиси мыслишки!
- Это кто же лепечет? – прищурилась на кота Мара. – Почему до сих пор не промёрз?
- Почти уже, матушка! Из крайних силёнок держуси! Выслушай, Владычица! О милости твоей прошу!
- Да кто ты? Из домовых, что ль?
- Из них, о мудрейшая! Владычица всехняя! Прямо сердце заходитси от твоей красоты! – отчаянно шевеля ушами, распалялся дворовый. - Прошу, смилуйси! Пощади ты меня! Я ж при службе! Не можно мне двор без пригляду оставить!
- Что же службу не несёшь? Где попадя шляешься? – развеселилась Мара.
- Дак, сердце позвало! – не растерялся находчивый кот. – Такая справная у тебя помощница! Глянул тольки – и пропал!
- Это кто ж такая? – Мара повернулась к клубку. Тот заметался, тщетно пытаясь ускользнуть, и замер, обратившись встрёпанной старушонкой. – Не о тебе ли речь, одноглазая? А ну-ка, признавайся!
Старушонка отчаянно затрясла головой, замахала руками, протестуя.
- Что ты, что ты, хозяюшка! Врёт он всё! Не слушай олуха! Попалса по дурости, пусть теперь и стоит.
- Дурость хитрости не подружка... Верно говорю, Таисия?
- Хитрющий жучара. – подтвердила Тоська. – Всегда таким был.
- Он правда на хозяйстве? Что ж... Так и быть, забирай и кота. – Мара дохнула легонько, и освобождённый дворовый живо метнулся за Тоську.
Сорока-ледышка не удержалась на его голове - ударившись о твёрдый пол, разлетелась на небольшие куски.
- Матрёша! – Тоська бросилась собирать осколки, забормотала под нос. – Ничего, ничего... Всё наладится... всё исправится...
- Пипец котёнку! – отчаянии дворовый вырвал приличный клочок из шубейки. - Что жиж это творитси! Что деетси! Вот я дурачина! Совсем про сороку позабыл!
Повалившись в ноги Маре, заголосил истово:
- Прости дуру-Матрёшу, Владычица! Помиловай и её, слёзно прошу!
- Хочешь её оживить? – усмехнулась Мара. – Прямо сейчас хочешь? Я могу. Только выйдет ли толк?
- Оживи! Оживи! – залопотал расстроенный кот.
- Не надо ничего! – Тоська уложила в подол бывшие сорокой кусочки. – Я её такой унесу. А дома уже посмотрим...
- Уноси! Мне здесь мусор не нужен. - начала раздражаться Мара. – И уходи, наконец! И этого забери! А то ведь могу передумать!
Обернувшись вокруг себя, топнула Мара ногой да рассеялась снежной пылью, а помощница-старушонка суетливо скользнула в коридор, повела Тоську с котом к выходу из покоев хозяйки.
За воротами дворового проняло с новой силой – раздирая шубейку, принялся он каяться и стонать.
- Потеряли Матрёшку совсем! Из-за меня потеряли! Из-за меня всё случилоси! Не удержал! Зарадовалси балда неуклюжий...
Из шубейки вывалился розовый клубочек, обернулся на снегу ярко-раскрашенной кутей. Шмыгая носом, она присоединилась к коту – загудела басовито, заплакала о том, что не сберегла хозяйку...
- Ну, ловкачи, - Тоська увязала подол узлом. – А я-то всё соображаю, отчего ты весь не замёрз? Теперь понятно. Кутиха-то из-под печи. И сама как печка. Горяча.
- Твоя правда, матушка, - закивала кутиха. – Припряталась я от ихних чар. Сама спаслась и котеича обогрела. Ты скажи-расскажи, что с Матрёной Батьковной теперь станется? Есть ли средства её возвернуть?
- С девчатами поговорим и сделаем... – успокоила её Тоська. – Знаю я один способ. На изнанке видала...
- Ох, Тосенька! – полез обниматься воспрявший дворовый. – Дай почеломкаюси с тобой за доброту!
- Не лезь, мохнатая морда... – отмахнулась было Тоська и не устояла на ногах под налетевшим снежным вихрем. То подоспели поползухи – торопились выполнить приказ хозяйки да отнести всех подальше от её волшебного терема.
- Но-но, поползушечки! – увлекаемый в высоту, залихватски проорал кот. – Шустрея, болезные! Да не сбейтиси с курсу! Мара всё видит! Спуску не даст!