Это - третья (1-ая, 2-ая части тут) из десяти частей пророческой Повести об Иосифе и Асенефе, которая много скажет нам о настоящем и ближайшем будущем Святой Руси. В этой части описывается покаяние Асенефы - то, что примиряет ее с Богом и с Иосифом, что сделает Асенефу и царя неразлучным, единым целым, непобедимым: Покаяние Асенефы. Читаем с того места, где остановились прошлый раз:
Покаяние Асенефы
И Иосиф по окончании трапезы приказал своим отрокам запрячь коней в колесницу, - проедусь, говорит он, по этой стране. И сказал Потифер Иосифу: "Отдохни здесь, господин, этот день, - завтра поедешь по пути твоему". И возразил Иосиф: "Нет, поеду сегодня же, ибо в сей день Бог начал творить Свои создания. В седьмой день, когда снова наступит этот день, возвращусь и я к вам и отдохну у вас". И Иосиф пустился в путь, а Потифер со всем своим семейством отправился в своё наследие. И дома осталась одна Асенефа с семью девицами: тосковала она и плакала до заката солнца - не ела хлеба, не пила воды. Когда наступила ночь, все бывшие в доме заснули, не спала одна только Асенефа, которая, вспоминая Иосифа, плакала и сильно била себя в перси; великий страх напал на неё и начала сильно дрожать.
И когда всюду водворилась тишина, Асенефа спустилась с ложа своего, из горницы сошла тихонько по лестнице, пришла к мельнице, где нашла мельника спящим вместе со своими сыновьями, поспешно сняла с дверей шерстяную занавеску, насыпала в неё пепел из печи, понесла в горницу, положила на пол и заперла дверь запором. И она громко начала рыдать и плакать. Кормилица и сверстницы её, которых она любила больше всех дев, подошла к дверям Асенефы и нашла их запертыми. До них доходили плач и рыдания, и они спросили: "Что с тобою, госпожа наша Асенефа? Чем ты огорчена? Отопри, чтоб мы могли узнать, что с тобой приключилось". И Асенефа, не отпирая дверей, отвечала им изнутри, говоря: "Голова моя отяжелела и не нахожу покоя в ложе своём, - нет мочи, ослабели все члены мои, ни встать не могу, ни отпереть; разойдитесь по своим комнатам, успокойтесь и дайте мне также успокоиться и отдохнуть немного". И девицы по слову её разошлись по своим покоям.
Тогда встала Асенефа, тихонько отперла дверь и пошла в другую комнату, где хранились лари с её уборами: открыла сундук, вынула из него чёрное траурное платье, которое она надевала, оплакивая смерть младшего брата своего. И принесла Асенефа то траурное платье в свою комнату и, положив его, заперла дверь запором. (Затем) Асенефа поспешно достала царственное своё одеяние, и виссон, и златотканый порфир, и золотой пояс, и венец, и запястья для рук и ног - и взяла она всё это и выбросила в окно, выходившее на север.
И поспешила Асенефа, взяла также золотых и серебряных богов, которым не было ни числа, ни счёта, и выбросила их в окно из горницы. И взяла Асенефа царственный свой ужин, хлеб, и рыбу, и мясо тельца, и всесожжения (приготовленные) для богов своих, и сосуд для вина, в котором она совершала всесожжения, и выбросила в окно. И бросила она всю пищу чужим собакам на съедение, дабы ужин её - мясо ягнят. - приготовленный для идолов, не сделался пищею её собственных собак.
Тогда Асенефа распорола шерстяную занавеску, наполненную пеплом, накрылась ею, расплела свои волосы, посыпала голову пеплом, лежавшим на полу, и начала бить себя в грудь руками, рыдать и проливать горькие слёзы всю ночь до утра. И когда рассвело, увидела Асенефа, что пепел на полу был мокрый от слёз её. Снова она бросилась на ложе ни лице своё и (так) пролежала до вечера, до заката солнца. Так делала Асенефа семь дней, в продолжение которых она не переставала мучить и терзать себя: семь дней она не вкусила хлеба, не пила воды.
На восьмой день на рассвете, когда начали кудахтать куры[6] и собаки лаять на проходящих, она подняла голову, так как члены её расслабели от неприятия пищи в продолжение семи дней, бросилась на колена и, опершись рукой о пол, поникла головой. Волосы на голове её были распущены, взъерошены, покрыты густым пеплом. Сложив руки, Асенефа оплакивала свою голову, била себя в грудь, издавала глубокие вздохи, рвала себе волосы, посыпая их пеплом.
Таким-то образом Асенефа, утруждая себя, изнемогла, лишилась сил и, обратившись к стене, села у окна, выходящего на восток, наклонила голову на грудь, положила руки на колени и оставалась безмолвною, ибо не нашлось слова на устах её: в тесноте своей она в продолжение семи дней не раскрывала рта. И сказала Асенефа в сердце своём:
"Что мне делать? Кто будет моим прибежищем? К кому я обращусь? Я - дева и сирота, всеми покинутая: отец и мать меня возненавидели, потому что я возненавидела их богов, я уничтожила, я бросила их на попрание людям; за это возненавидели меня отец, и мать, и все мои родственники. Отец мой сказал: "Отныне Асенефа не назовётся нашей дочерью, потому что она уничтожила золотых и серебряных богов наших". И вот я стала ненавистной в глазах людей, ибо надмевалась над всеми, за коих сватали меня. И теперь все обрадовались моему горю".
Об этом только она думала и говорила.
"Господи, Всевышний Боже Иосифа! Ты ненавидишь чествующих идолов мёртвых, немых и бездыханных; ибо Ты - Бог мстительный и страшный богам чуждым.
За это и меня возненавидел Бог, что я чествовала идолов немых, бездыханных, за то, что я восхваляла их, что я ела от жертвенного их мяса, уста мои осквернены их трапезой, и я не имею права взывать к Господу Богу неба и земли, к Высшему избавителю Иосифа. Ибо душа моя осквернена жертвоприношениями и всесожжениями идолам. Слышала я как говорили, что Еврейский Бог - Бог истинный, Бог живой Бог милостивый, долготерпеливый, многомилостивый, не вменяющий человеку грехи, терпеливый к кающемуся, не обличающий человека в тесноте его. Итак, дерзну, обращусь к Нему, сделаю его своим прибежищем, исповедую Ему все грехи мои, изолью мольбы свои перед Ним, и он помилует меня. Статься может он взглянет на горе моё и сжалится надо мною, покинутою; статься может, Он, увидя мои рыдания, поможет мне, ибо Он - отец сирых и помощник угнетённых, - дерзну и я воззвать к Нему - быть может, простит мне (мои грехи)".
Выводы ОС
Конечно же простит! Бог только и ждал - этого покаяния Асенефы, этих слез, этих слов, этих дел. Что это значит в переводе на пророческий язык - для нас с вами, наших времен? Да то, что Руси, чтобы быть благословенной, нужно много от себя поганого отбросить, даже если это стало уже частью традиционной религии. Что именно Бог положит на сердце русской церкви, как Асенефе, всей Руси, как Его жене - что положит Бог нам выкинуть от себя "египетского", отвлекающее внимание от Бога Единого - на бесчисленное множество других божков, как в Египте.
Много в нашей церкви, в нашем обществе золотых божков, которые связали людей по рукам и ногам, и ничего доброго для людей не делают - а люди им служат. Все крутится вокруг денег, формальности, новообретенных традициях и в целом безбожно картине мира. Если мы будем молиться искренно, как Асенефа, Господь укажет нам на наших идолов, которым пора за окно.
Все ждали, что Иосиф станет адептом грандиозного Египетского религиозного культа, прекрасно проплаченного и инсценированного. Но оказалось, что Египту надо подстраиваться под одного пастушка. Но какая это благословенная подстройка - возвращающая людей к Богу, и возвращающая людям их благословения от Бога. Россия, как и Асенефа, изберет Живого Бога и реальные благословения Божии.
Обратите внимание, что практически в каждом эпизоде этой истории Иосиф четко ассоциируется с пророческим образом последнего русского Белого царя. В этом отрывке, например, Иосиф подчеркивает важность седьмого дня как отдыха, что связывает историю со сразу несколькими пророчествами о Белом царе и дне седьмом, субботе - или о Четвертой Заповеди Закона Божия.
Блаженный Серафим Саровский, который, скорее всего, появится в изначальном "эскорте" Белого царя, уже наметил покаянный список для Руси, а пророческий Сборник Льва Мудрого, вместе с пророчествами Авеля дополняют этот список идолов, которые будут отброшены, чтобы Русь стала Святой Русью. Они полетят в окно, собакам.
