Ранним утром Граф высунул нос из будки. Прошлой ночью он понял, почему люди называют мороз "трескучим". Несколько раз пёс порывался залаять на шумного прохожего и обнаруживал, что на улице — никого. Только холод такой, что в ноздрях щиплет. И звук, будто кто-то по сухим веткам пробирается.
Выходить из нагретого собственного домика не хотелось, но служба есть служба. Лениво потянув сначала передние лапки, затем задние, Граф с надеждой пошёл к миске. Пусто. Хозяева ещё не вставали. В животе урчало, но приходилось лишь ждать.
Пёс сонно оглядел свои владения. За ночь всё побелело. Иней был и на ветках, и на проводах, и уже начинал появляться на усах Графа.
Как из-под земли перед мордой появилась рыжая Ласка. Кошка была своя: росли вместе. Ласка что-то промурчала себе под нос и принялась тереться о морду Графа.
"Тёплая! Такой мороз, а она тёплая. Опять, небось, где-то в доме лазейку нашла и с хозяевами спала", - думал Граф. Обидно было собаке: на нём такая важная работа — охрана дома, но он мёрзнет на улице. Ласка же откровенно обманывала хозяев. Не трудилась она нисколько. А ловля мышей, так это для неё просто развлечение. И то, только тогда, когда уж вовсе нечем заняться.
Ласка тёрлась и мурлыкала, подняв торжественно хвост. Граф постепенно смягчался: "Хорошая она девка всё же. Видит, что у меня в животе и на душе что-то неприятное творится, и приходит. Только Ласка умеет такую песенку спеть, что теплее становится".
Пёс лёг, чтобы дотягиваться до Ласки, и стал лизать кошачьи ушки. Так бы и нежились друзья, если б не сторожевой нос пса.
"Чужак!" - подумал Граф. Вскочил и начал осматриваться. Через пару мгновений на дороге действительно появился незнакомец. Чёрно-белая мохнатая дворняга бежала, попеременно поджимая то одну, то другую лапу.
Граф заслонил собой кошку и принялся облаивать прохожего. Шерсть на спине поднялась, лапы эффектно пружинили, голос звучал особо внушительно. Дворняга прибавила шагу.
"Эх, Ласка, Ласка!" - думал Граф. - А если кто чужой увидит твои нежности? Да ведь меня никто бояться не будет. Все соседские собаки подтрунивать начнут. А люди, чего доброго, — умиляться".
Ласка сидела на крыше будке и торжествующе смотрела вслед убегавшей собаке. У кошки был свой собственный телохранитель. Часто любовалась она работой своего друга. "Какой же он храбрый! Какой же он верный! - восхищалась Ласка. - Ни у одной другой кошки в деревне нет такого защитника".
Хозяева будто чувствовали, что Граф только что спас их от набега бродяги: дверь отворилась, появилась Дашка с большой кастрюлей. Пар шёл от завтрака Графа такой тёплый и вкусный, что и Ласка решила остаться на морозе.
"Граф же поделится. А в тепло я и обходным путём пройду. Попозже".