С вами Игорь Рабинер, здравствуйте.
14 января исполнилось 75 лет со дня рождения Валерия Харламова.
Три года назад мне посчастливилось много часов общаться с родной сестрой великого хоккеиста Татьяной Борисовной. То ее интервью «СЭ» считаю одним из самых важных в своей карьере, и позже оно стало основой главы о Харламове в книге «Герои не нашего времени», посвящённой четырем гигантам нашего хоккея (Харламову м Анатолию Тарасову) и футбола (Константину Бескову и Льву Яшину).
В 13 лет у Харламова парализовало руку и ногу. Он поправился и прошел отбор в школу ЦСКА
«Вот вы спрашиваете, почему Валерку вся страна любила. Еще и потому, что все знали его историю. И испанскую, так отличавшую его от всех остальных. И о том, что детстве он тяжело болел, и его даже парализовало. А он после этого смог встать на ноги и превратиться в великого хоккеиста.
- Это же в 61-м году было, когда брату исполнилось 13?
- Да, весной. Отнялись правая рука и левая нога. Где-то на месяц. Было очень большое опасение, что он может стать инвалидом. В больнице ему все восстанавливали.
- А что это был за ужас такой?
- Детский летучий ревматизм. Валерка часто болел ангинами. Он вообще был очень слабеньким, когда родился. Вес — два килограмма 600 граммов. Послевоенные дети все были такие маленькие.
Несколько раз он умирал. Однажды еще был грудничком, где-то в годик, его положили в больницу, и в один из приходов родителей маме говорят: «Готовьтесь. Не вытянем». И вот она идет по улице и плачет, заливается. Вдруг какая-то старушка к ней подходит и говорит: «Дочка, ты чего плачешь-то?» Мама: «Сыночек у меня в больнице очень плохой, сказали готовиться».
А она же до последнего по-русски очень плохо говорила, ее еще понять надо было. Но бабушка эта не просто поняла, а сказала: «Не расстраивайся. Все с твоим мальчиком будет хорошо, вот увидишь. Завтра уже будет другое дело». А он лежал не вставая.
На следующий день мама на заводе, папа в больницу идет. И глазам своим не верит, глядя снизу на окно палаты: Валерка в окно смотрит! Врачи говорят: «Кризис прошел». С того момента он пошел на поправку, а мама стала очень суеверным человеком.
В 13 лет очередная ангина — и вот такие последствия. Мы жили в коммунальной квартире на 25 человек. И все соседи знали, что Валера болеет, ему нужны тишина и покой. Оберегали — вы себе не представляете как.
Помню, как мы переживали, когда Валера после болезни первый год в пионерлагерь поехал. Врачи же ему запретили всякие нагрузки, и в медицинской карте это все было написано. А он же без ума был от футбола, баскетбола. Такой подвижный — и ничего нельзя, все запрещали. Мы с ним вдвоем плакали из-за этого. Слава богу, хоть в городки разрешили играть, и он выступал по ним на олимпиаде среди пионерлагерей.
А в сентябре, через полгода после болезни, он уже тихо-тихо пошел с ребятами записываться в хоккейную школу ЦСКА. И прошел отбор, в отличие от всех своих друзей».
За те мгновения у Валерки седина на висках выступила. Он успел понять, что происходит
«- Для Валерия Борисовича стало тяжелейшим ударом, что Тихонов не взял его на Кубок Канады?
- Да. Для него этот сезон должен был стать последним в карьере, и этот турнир для него был очень важен. Валера как раз институт заканчивал, должен был диплом писать — а после сезона повесить коньки на гвоздь. Когда его не взяли, и он приехал домой, сказал: «Ладно. Будем институт кончать, тренером становиться».
Обе ночи, которые ему оставалось жить, брат не спал. Он еще по характеру такой был — свои беды, переживания, чтобы не огорчать близких, не станет на них перекидывать. Все будет держать в себе. Валерка уж очень заботился, чтобы родители не волновались лишний раз.
- Кто позвонил?
- Танька Михайлова, жена Бориса. Слышу ее голос, говорю: «Слушай, какая ты у меня ранняя девчонка оказалась, я и не знала». Она: «Не до смеха». И сообщила. Сказала, что выезжает на опознание. Я не могла поверить, сказала: «Тань, посмотри внимательнее. Может, это не он?!»
Я тут же собралась, пулей вылетела к Михайловым. Как назло, ни автобусов, ни троллейбусов — вообще ничего! Еле такси нашла. Еду, рыдаю. Шофер меня спрашивает, в чем дело. Отвечаю: «Мне сказали, что у меня брат погиб».
Валерка лежал — как спал. Единственное, седина у него на висках сразу выступила. То есть за те мгновения он успел понять, что происходит. Он сразу погиб, жена еще жива была. Минут десять.
- А как он вообще позволил Ирине за руль сесть? Все говорили, что она водить не умела, и даже сам он просил друзей, когда они видят ее за рулем, ему об этом сообщать.
- Не умела, конечно. Но это случилось 27 августа, а сборная улетела в Канаду 25-го. И эти два дня он был в состоянии, как модно теперь говорить, депрессии. Когда они уезжали с дачи, видимо, и сказал: «Хочешь? Ну ладно, веди». Ему было все равно. В обычном состоянии он никогда бы на это не согласился.
- Можете вспомнить последние дни? Как он себя вел?
- 24-го он поговорил по телефону с мамой, находившейся в Испании, и уехал на сбор. Вдруг утром 25-го неожиданно приезжает. И говорит: «Меня отцепили. Сказали, что я физически не готов». Проводил команду и вернулся. Партнеры потом рассказывали, что он стоял у автобуса и махал им. Тогда они видели его в последний раз.
Когда Валерка приехал, папа был на работе, мама — в Бильбао. Вскоре подъехал Жора Хитаров, наш друг с Тишинского рынка. Он увидел, в каком состоянии Валера находится, и не хотел его отпускать. Договорились, что 27-го вместе пойдем пообедаем. В ресторане гостиницы «Советская» уже был заказан стол, Жора с другими ребятами сидели его ждали. Не дождались. Тем утром он и разбился.
- Никаких скверных предчувствий у вас не было?
- У меня нет. А у мамы было видение, она мне потом рассказывала: «Еду на электричке из Бильбао в Париж. И видится мне девочка, ангелочек, вокруг меня вращается и наговаривает: «Ты не волнуйся, все будет хорошо. Ты домой едешь». Потом сопоставила по времени — примерно в этот момент все и случилось. И этот ангелочек ее успокаивал».
