"ПЛАКСА-УБИЙЦА" ("The Cry Baby Killer", США, 1958). Режиссер Роджер Корман.
Мне вот интересно -- когда Джек Николсон вырос как актер и как мужчина, когда он уже сыграл все свои самые главные звёздные роли, побывав и обаятельным бунтарём Рендлом Макмёрфи ("Пролетая над гнездом кукушки"),
и болезненно привлекательным грубым скотом Фрэнком Чамберсом ("Почтальон всегда звонит дважды"),
и опасным сумасшедшим Джеком Торренсом ("Сияние"),
и многими-многими другими...пересматривал ли он тайком, будучи маститым актёром и общепризнанным гением, свой первый фильм? И если да, то чувствовал ли он себя при этом "как душа в аду, которой бесы показывают земные ее прегрешения"?
Мысли эти не давали мне покоя вчера, во время просмотра картины "Плакса-убийца" (1958) режиссёра Роджера Кормана. Это было -- клянусь! -- комичное, потрясающее и, вместе с тем, прискорбное зрелище. Но обо всём по порядку.
20-летний Николсон являлся слушателем театрального курса, когда его наставник счёл юношу готовым к первой кинопробе. И вскоре в газете появилось сообщение о том, что "Джек Николсон, исполнявший главные роли в Манаскуанской старшей школе, сегодня сыграет в молодежном триллере "Плакса-убийца".
Николсон возликовал: "Ничего себе, я всего лишь пару месяцев отучился, а меня уже берут на главную роль! Я звезда!"
За сценарий отвечали Лео Гордон и Мелвин Леви. Чтобы вы понимали, никто из этих двоих ранее не писал сценариев. Гордон играл эпизодические роли в низкобюджетных фильмах, а специализация Леви вообще лежала в отдаленной от кинематографа плоскости -- он был врачом...
В силах ли вы представить себе получившийся в итоге такого сотрудничества кинопродукт?
Начинается "Плакса-убийца" с того, что на каких-то задворках четверо хулиганов бьют пятого. Потом они смываются, избитый остаётся валяться на земле. Это и есть Николсон. Его герой, 17-летний Джимми Уоллес, не поделил с главарем какой-то подростковой банды девушку, вот его и изметелили.
Следующий кадр. Главарь с приспешниками и той самой девицей сидят в кафешке, вокруг джаз, вульгарные танцы, дым коромыслом и бухло из-под полы. Очнувшегося Николсона, то есть Уоллеса, товарищ приводит туда же. Друзья подходят к красивому главарю и требуют немедленной сатисфакции.
Николсон страшно гримасничает. Девушка визжит ̶н̶е̶ ̶н̶а̶д̶о̶,̶ ̶С̶а̶н̶я̶ и виснет на главаре.
Откуда-то из-за пазух всей этой шпаны появляются пистолеты, хозяин кафе просит их удалиться, малолетние бандиты выходят на воздух. И там, в заварушке, маленький Николсон пристреливает парочку парней.
На выстрелы сбегается народ, из числа которого Николсон выбирает себе в качестве заложников женщину с ребёнком и вместе с ними запирается в кафешной кухне. До этого момента там находился лишь чернокожий повар; он мирно чистил картошку, напевая спиричуэлс, и вдруг такое...
То есть, у подростка заложников становится -- трое. И всю оставшуюся часть фильма он машет на них пистолетом, нервно бегает по небольшому помещению, ругается, а уж как работает лицом!..
Всё, чему его учили на актерских курсах, разом пригодилось Джеку Н. в этих сценах. Его ещё по-детски миловидная, хоть и хулиганская мордаха ни на секунду не оставалась в покое -- морщился и мгновенно расправлялся лоб; выкатывались, при этом дико вращаясь, глаза; скалились зубы, выдвигалась и тут же задвигалась назад нижняя челюсть...
Отдельно хочется сказать про брови. Уже тогда, во времена молочно-восковой спелости Джека нашего Николсона, брови были самым выразительным фрагментом его лица. И, очевидно, зная это, он нещадно их эксплуатировал. Что-то завораживающее и, вместе с тем, страшноватое было в том, как эти, по сути, клочки волос в беспорядке перемещались по лицу молодого актёра. Иногда ему приходилось ловить их за ушами, пару раз они взлетали в верхнюю часть лба, к линии роста волос, а порой съезжали в район носогубки...
Короче, с мимикой было всё в порядке, с жестами -- тоже. Я безумно хохоталась, когда бедный этот Джимми Уоллес в припадке бешенства то бросался на стены, то с размаху садился и ронял не перестающее двигаться в разных направлениях лицо -- в ладони.
Вообще, хронометраж данного фильма небольшой -- всего час, из которого минут сорок собравшаяся снаружи разношерстная публика (полиция, врачи, журналисты, родители малолетнего преступника и ещё куча какого-то левого народа) пытается выковырнуть Уоллеса из его укрытия. К совести Джимми попеременно взывают -- главный полицейский, при этом называя его - сынок (Николсон страшно гримасничает); муж взятой Уоллесом в заложники женщины (Николсон гримасничает ещё виртуознее, замахивается пистолетиком); убитая горем мать Уоллеса (Николсон гримасничает, но не выходит).
Вылезти он решился, конечно же, только после того, как его уговорила та самая неверная девушка (нет, нуачо, парня-то ее, кажется, он всё равно прихлопнул). Копы приняли беднягу под белы руки, тут и сказочке конец, а кто слушал -- сами понимаете...
В общем, это какой-то позор, как правильно сформулировал герой Романа Карцева в фильме про говорящую собачку.
Сова надеется на ваши ❤️❤️❤️ и подписки, потому что эта птица старается находить для вас интересные фильмы и слова, чтобы написать о них. Спасибо, что дочитали до конца.
