- 1 | 2 | 3 | 4 |
Проснувшись в холодном поту, ювелир первым делом проверил сохранность саквояжа. Он намеревался сам нанести визит вдове, но сперва решил получше разузнать о ней. Ему повезло: несколько человек в общине знали и саму Эдиту и её покойного супруга. Вот что удалось узнать Эйбу.
Эдита вышла замуж за Эдмунда Гольшанского по настоянию своих родителей. Жениху на тот момент было сорок четыре года, невесте восемнадцать.
Сей брак был совершён на взаимовыгодных условиях: отец девушки, богатый купец из Витебска, давал за ней богатое приданное, и из всех претендентов на него, Эдмунд был самым родовитым. К тому же, он совершенно очаровал родителей девушки, рассказывая сценки из жизни австрийского монарха, при дворе которого ему довелось служить. Стефан Протасевич мечтал завести с помощью зятя полезные связи. Ну и тот факт, что дочь его становилась графиней, тоже тешило мещанское самолюбие.
Однако, после свадьбы вскрылось несколько неприятных фактов, оказалось, что Гольшанский был лишён всех милостей и привилегий, после того, как его покровитель отказался от престола из-за болезни.
Жить Эдмунд привык на широкую ногу: пить дорогие вина, покупать самых лучших лошадей(а он в этом разбирался) и... содержать привезённую им из Вены девку, которую всем представлял, как внебрачную дочь, оставшуюся сиротой. Шли годы.
К тому моменту, когда чета Протасевичей приехала наконец, навестить дочь, Гольшанский практически промотал её состояние. Эдита была одета в старое платье, в котором оставила отчий дом несколько лет назад, и на фоне сытого, сияющего супруга выглядела бледной тенью.
Между Стефаном и Эдмундом разразился скандал, в пылу которого Протасевич назвал Гольшанского мошенником и призвал на его голову все кары небесные.
Вскоре после этого Эдмунд умер. Смерть его сочли ненасильственной. По заключению семейного врача, Гольшанский стал жертвой холеры.
Что до вдовы, то она вконец поиздержалась: оставшееся у неё имущество распродаётся с аукциона. Очевидно, это вынудило её продать раритет.
Узнав всё это, Нойман, решил, что пожалуй, слишком обобрал бедняжку, которой и так досталось в жизни, и, добавив в саквояж денег, он отправился к вдове. Сын Пётр вызвался сопровождать его.
Графиня жила в старинном особняке, который у неё должны были вот-вот отобрать за долги. Прибыв на место и отпустив извозчика, мужчины попали через кованую калитку в квадратный двор, по которому ветер кружил опавшую листву. Деревья стояли почти голые, хотя была ещё середина июня. Подивившись этой странности, отец с сыном прошли к тяжёлой двери, и стукнули по ней несколько раз дверным молоточком. Ждать пришлось долго. Открыла им ветхая старушонка, как оказалось, это была мадам Протасевич, мать Эдиты.
Освещая себе путь свечой, старушка повела гостей анфиладой пустых комнат туда, где лежала откинувшись на перину графиня Эдита Гольшанская-Протасевич.
Эйб, поприветствовав её, сел в кресло, стоявшее у кровати.
— Ну-с, сударыня, вот ваши деньги, — сказал он, открывая стоящий у него на коленях чемодан. Как вы просили, золотом.
— Да... не доверяю бумажкам. Хорошо, будет чем расплатиться... с кредиторами, — слабо улыбнулась вдова. Её невыразительное лицо почти слилось с подушкой.
— Но почему вы не сказали мне, что дела ваши настолько плохи? — взмахнул руками ювелир. Я бы оплатил ваши счета!
— Прошу вас, займитесь этим... вы... вы честный человек, сударь. А у меня, видите, совсем не осталось сил.
— Конечно, сударыня, не извольте сомневаться, — поклонился Эйб, покраснев от стыда.
— Возьмите, сколько нужно, — продолжала вдова, имея ввиду деньги в саквояже.
— Я... уже взял, — стараясь не смотреть ей в глаза, сказал Нойман, — однако, у вас есть сейф?
— Да, тайник, — кивнула она, — сударь, прошу... нам надо поговорить.. тет-а-тет.
— Конечно, конечно, — тот показал сыну на дверь глазами.
Когда они остались одни, вдова приподняла голову от подушки, и глядя ювелиру прямо в душу, сказала:
— Я скоро умру.
— О чём это вы? Не надо так говорить, — начал было ювелир.
— Умру! — упрямо повторила Эдита, — не перебивайте, у меня мало сил... я хочу, чтобы вы знали, что за камень попал вам в руки... — она тяжело вздохнула и замолчала, собираясь с силами.
— Если уж на то пошло, сударыня, то все мы рано или поздно умрём. Но я бы на вашем месте не торопился!
Ювелир смотрел на испарину на лбу умирающей и подумал, что пожалуй, рано пришёл. Явись он позже, так и камень и деньги достались бы ему! Вряд ли старуха Протасевич стала бы с ним судиться. Она, небось, и понятия не имеет о бриллианте. А он бы дал ей несколько сотен, на старость.
Умирающая снова вздохнула и посмотрела на ювелира так, словно прочла его мысли. Нойман устыдился.
— Я всё сделаю для вас, сударыня! — сжимая в руках шляпу, заверил он.
— Эдмунд владел этим камнем много лет... — глядя в потолок, сказала вдова, — его подарили монарху, который был очень болен. Эдмунд изловчился и подменил камень искусной подделкой, после чего монарху стало хуже и он был вынужден оставить престол!
Она замолчала. Вдруг, Эйб встрепенулся, как от удара. До него дошла простая вещь.
— Сударыня! Сударыня! — схватил он руку умирающей, — но зачем же вы отдали бриллиант мне? Ведь находясь у вас, он бы обеспечивал ваше здоровье! Как честный человек, я могу вернуть его вам!
— Нет! — крикнула женщина, и в голосе её звучал неподдельный ужас, — ни за что! Я не могу и не хочу им владеть! Вы не...знаете... я должна... о Господи!
— Что? Что с вами? — испугался Эйб,— вам плохо? Лекаря?
Но Эдита уже откинулась на подушки. И тут Эйб нащупал круглую склянку, в которой оставался эликсир, которым он выпаивал пана Грица. Вспомнив, какой поразительный эффект произвели на птицу капли, он взял склянку и всё, что осталось, вылил в приоткрытый рот вдовы.
Но она не подавала признаков жизни. Эйб уже собирался позвать сына и старушку Протасевич, но тут услышал шумный вздох. Эдита резко выгнулась и села на подушках.
— Что это? Что? Я уже... умерла? — сказала она, глядя вокруг блуждающим взглядом.
— Нет вы живы. Вы собирались мне рассказать, почему решили избавиться от камня, — сказал хитрый ювелир.
— Да. Да... историю камня я узнала позже, когда тело мужа был погребено, — она осторожно опустилась на подушки, — однако мне много лучше, что это за привкус? Вы дали мне какое-то снадобье?
— Умоляю, вас, графиня, сначала вы! — боясь, что действие лекарства кратковременно, вскричал Нойман.
— Камень имеет способность возвращать с того света! — шёпотом произнесла вдова и закрыла глаза.
— Как это? Это невозможно, — возразил ювелир, — абсолютно исключено! Мёртвым путь в мир живых закрыт! Их тела мертвы, их души в ожидании суда, разве не так?
— Я видела покойного мужа собственными глазами, и не просто видела, он мучил меня каждую ночь, рассказывая, какие мерзости ада ждут меня.
Позже я узнала, что такое возможно благодаря камню, который был погребён вместе с Эдмундом. Мне стало понятно, отчего я так долго не могла осуществить свою месть, камень всё время спасал его от смерти.
Тайну камня открыла мне, перед смертью, та самая шлюха, которую притащил с собою из Австрии мой муж, из-за которой... Она хотела перед смертью прощения. Но я не простила её... не смогла!
— А зачем он мучил вас? — участливо спросил ювелир.
Вдова помолчала немного, и кивнула.
— Теперь уж всё равно! Да, это я убила мужа, за то, что промотал моё состояние, за то, что сделал с моей жизнью и главное, за то, что сделал с детьми!
— У вас есть дети, сударыня? — удивился Нойман, которому ничего не было известно о детях. Люди из общины, которые рассказывали ему о нелёгкой судьбе Эдиты, не упоминали о том, что у неё были дети.
— Да. Мальчик и девочка, близнецы. Они умерли на третий день после родов. Я лежала в родильной горячке, едва сама не отдала Богу душу... лучше бы отдала! Родители были далеко, а Эдмунд, которого раздражал плач новорожденных, выгнал всех слуг, а сам просто уехал к своей шлюхе. Когда я смогла подняться, они уже были мертвы, мои малютки, но я до сих пор слышу их плач!
И тогда я отравила его средством, которое продал мне один голландец. Вылила его в бурдюк с вином. Понадобилось в три раза больше яда, потому что камень хранил негодяя... Жаль, что я так поздно узнала об этом.
— Но как оказалось, что ценный бриллиант остался на пальце покойника? — поразился ювелир, — разве вам не пришло в голову сразу снять его?
— Нет — ответила вдова, — я была уверена, что это обычное стекло, подделка. Все драгоценности, и собственные, и мои, Эдмунд давно продал!
— Но... как можно, — начал было ювелир, но решил, что, пожалуй, можно. Что стоит ожидать от купеческой дочери у которой никогда не было достойных украшений.
— Когда мертвец первый раз явился мне, я думала, что это муки совести, — продолжала Эдита, — но клянусь вам, я нисколько не раскаиваюсь, и окажись он жив, я снова убила бы его!
— Но, быть может, сударыня, это действительно, всего лишь ночные кошмары? Нервное расстройство? — предположил Эйб.
— Эх, сударь... я понимаю, то вам проще думать, что я сумасшедшая. Но это не так! Я видела Эдмунда, так же чётко, как вас. И более того, в последний визит он оставил мне это!
Эдита спустила ворот рубахи и ювелир увидел след ожога в виде пятерни.
— Боже правый... — вырвалось у Эйба, — как это случилось?
— Вскоре после того, как я заполучила камень из могилы. Той же ночью Эдмунд явился ко мне мне.
— Как? Вы сами достали камень? В одиночку? — не поверил Нойман.
— Да, — это было непросто, но я не могла рисковать и впутывать в это дело посторонних.
Подцепив крышку, я стала расшатывать её, чтобы оторвать. Мне показалось, что изнутри мне помогают... когда я сняла её, то увидела, что изнутри она вся исцарапана.
Я бросила взгляд на мужа, и поняла, что он... жив. Несмотря на разложение, затронувшее его плоть. Он открыл свои мёртвые глаза и вцепился в меня. В ужасе я стала отцеплять его руки от своего платья, и у меня в руке оказалась кисть мужа с перстнем. После этого он затих...
— В это невозможно поверить, сударыня, — в голосе ювелира слышались нотки восхищения, — вы храбрее большинства известных мне мужчин, многие из которых отнюдь не слабаки!
— Ну что вы, когда я вспоминаю об этом, меня прошибает холодный пот! Но тогда... всё получилось само собой, поверьте! Не помню, как выбралась, в себя меня привёл громкий свист. Свистел сторож. Я затаилась и видела, как старик упал в могилу, а потом ушёл. Выждала какое-то время. Сторож не возвращался и я, засыпав могилу, ушла. Мне удалось снять перстень только за пределами кладбища, руку я отбросила подальше.
Я надеялась, что с кошмаром покончено, но я ошиблась! Под утро я услышала знакомые шаги. Потом почувствовала его мерзкий запах... вы заметили, что все цветы в горшках завяли? Деревья, растущие у дома, и те облетели...
Теперь призрак требовал вернуть ему перстень и руку! Но если раньше он не мог причинить мне физического вреда, после того, как камень оказался у меня, его возможности расширились! Вместо утраченной, у него появилась чёрная, в красных прожилках, рука. И она материальна! И жжёт нестерпимо! — женщина накрыла ладонью ожог, и закрыла глаза.
— Скажите, сударыня, а после того, как вы принесли камень мне, ваш муж более не являлся? — просил Нойман.
— Нет. Но, как видите, он отомстил. Я больна и медленно угасаю, ожог не проходит, он становится всё болезненнее с каждым днём. Плоть вокруг немеет. Вскоре я не смогу двигать руками. Однако, после того, что вы дали мне, сударь, я чувствую облегчение. Что это было?
Говорить даме, что он дал ей птичьи капли, Эйб не стал.
— Я непременно пришлю вам это средство и возможно, оно поможет вам излечиться совершенно, — сказал ювелир, — а сейчас отдыхайте, графиня, и ни о чём не тревожьтесь. Я лично улажу ваши дела.
— Да благословит вас бог, добрый друг! — прошептала вслед ему вдова.
— Ну, что рассказала тебе мадам Протасевич? — спросил его Пётр, когда они оказались в квадратном дворе особняка.
— У графини видения, она рассказывает жуткие вещи, но мне, представь себе, жаль её. Надо заняться её делами, оплатить счета, чтобы кредиторы оставили её в покое. И найти хорошего медиума.
— Медиума? Отец, неужели ты веришь этим шарлатанам? — удивился сын.
— Не верю, — пожал плечами Эйб, — но попробовать таки надо. И да, Пётр, сходи-ка в ремесленный квартал, здесь недалеко... впрочем, я сам. Отправляйся домой и скажи Розе, что я скоро!
Он хлопнул сына по плечу и пошёл, не оглядываясь, к голландцу, чтобы купить у него чудесные птичьи капли для пана Грица и Эдиты.
Продолжение "Охотники за камнем"
PS. Дорогие читатели, я запуталась в черновиках, поэтому вы почувствуете лёгкое несоответствие первой и второй главы. А может, и не почувствуете :) Сейчас всё исправлено. Я прошу простить за доставленное неудобство.
