Лусине поступила к нам в отделение патологии беременности на сроке 30 недель. Красивая невысокая армянка 32х лет. Она была нацелена на вынашивание беременности очень серьезно.
Несколько лет назад Лусине уже родила ребенка. В ту беременность на сроке 32 недели у нее внезапно произошел дебют системной красной волчанки. И в эти же 32 недели плод погиб внутриутробно. Мальчик, первенец…
Рожала она в Ереване, там же начинала терапию по системному заболеванию. Волчанка затронула кожу, суставы, почки.
Поводом для госпитализации во вторую беременность стало сомнительное КТГ – официальная причина. А неофициально – врач женской консультации решила перестраховаться.
Лусине лежала в моей палате. За неделю были проведены все необходимые обследования, ежедневно писали КТГ, раз в неделю – допплерометрия.
Малыш (это снова был мальчик) чувствовал себя хорошо. Сама беременная тоже была спокойна, рассудительна и очень мила.
Все резко изменилось, когда срок беременности перевалил за 31 неделю. Мою милую, чудесную, уравновешенную Лусине как будто подменили. Все началось с того, что на очередном утреннем обходе она задумчиво спросила: «А ведь дети в 31 неделю уже жизнеспособные? У них же меньше рисков, чем в 26 недель, например?» Тогда я не прониклась всей глубиной вопроса. Сказала, что в 31 неделю ребенок, безусловно, имеет гораздо больше шансов, чем в 26 недель. Но гарантий полного здоровья на таком сроке никто не даст.
Спустя пару дней Лусине стала просить меня о кесаревом сечении. Прямо сейчас, пока срок не достиг 32 недель. Помню, пригласила ее в ординаторскую, чтобы обстоятельно поговорить. Со всеми своими доводами, идеальными пленками КТГ и результатами УЗИ. Вроде бы согласилась, что еще рано рожать, но, видно, червячок сомнения остался. Я подключила к работе психолога.
Спустя еще пару дней беременная пошла к начмеду, все с той же просьбой и уже слезами.
Благо, начмед был в курсе всей ситуации: и про наличие беременной с системным заболеванием, и про ее настойчивое желание родить прямо сейчас. Мы вместе с беременной пошли в кабинет УЗИ, где начмед сам провел исследование, посмотрел плаценту, кровотоки и постарался убедить пациентку, что пока не время для рождения плода, риски все еще велики. Лусине плакала и говорила: «Пусть он даже будет не совсем здоров из-за недоношенности. Зато живой.»
Мы искренне понимали ее мотивы: Лусине очень, очень боялась повторения той ситуации, которая однажды уже случилась. Но и показаний к операции у нее не было, а кесарево сечение в таком сроке «просто так» - чистой воды ятрогения.
Ситуация достигла пика ровно в 32 недели. Лусине, несмотря на продолжающиеся ежедневные КТГ, 3 раза в день самостоятельно ходила к аппарату, прикладывала датчик к животу и успокаивалась, услышав привычные «тук-тук-тук». С ней все так же продолжал работать психолог.
Спад пошел после 33 недель. Беременная успокоилась и, кажется, доверилась нам. Доверилась настолько, что согласилась отдохнуть пару недель перед родами дома. В 34 недели я выписала ее под наблюдение врача женской консультации, в 36 недель она снова легла в мою палату. В 37 недель прооперировали ее, родился здоровый малыш 2800г.
Спустя полтора года мы случайно встретились на рынке. Лусине везла коляску с сыном и окликнула, узнав меня (а это очень сложно без белого халата). Мы пару минут поговорили, и напоследок она сказала: «Спасибо, что настояли и не прооперировали меня в 31 неделю. Это такое счастье – иметь здорового ребенка.»