Железные ворота раздвигались медленно и со скрипом. Два надсмотрщика стояли рядом и безразлично взирали на этот долгий процесс. Ирина сохраняла спокойствие. Она выходила на свободу, и лишние пару минут за железной оградой уже не изменят ее жизнь к худшему, так как оно, худшее, теперь позади. Весь этот кошмар наконец-то закончился, а впереди новая жизнь, со всеми ее радостями, невзгодами и надеждами на будущее.
С легким вздохом она шагнула наконец на волю и сразу же ощутила это прекрасное чувство свободы! Позади осталась тюрьма и почти три года заключения. Да, она виновата, но только в том, что не послушалась мать в свое время, которая отговаривала ее от вождения: мол, не женское это дело, водить машину.
В тот вечер Ирина поздно возвращалась домой, задержавшись на работе, и сбила его, молодого парня. Компания устроила драку на улице, его кто-то толкнул, тот не удержался и выскочил на проезжую часть прямо на пешеходный переход.
Хорошо, что скорость была небольшая, но парень все же пострадал. И сильно. Компания врассыпную, Ирина вызвала скорую помощь, а полицейская машина сама подъехала, как специально поджидала за поворотом.
Парень оказался сынком большого начальника. И доказать ничего было невозможно. Грубым нарушением явился пешеходный переход. А парень оказался прикован к инвалидному креслу. Вот такая история, подробности которой ей снились почти каждую ночь.
Но теперь она свободна, стоически выдержав свое заключение. Ирина уже знала, что семья пострадавшего переехала в Москву, чтобы основательно заняться здоровьем сына. Только от этого было не легче. Эта вина теперь никогда ее не отпустит. Да и срок ничего хорошего к ее биографии не прибавит.
И тут она увидела брата. Он приехал за ней.
- Ну вот и все! Привет, моя хорошая. Поздравляю, — проговорил Максим и вручил ей очень скромный букет цветов.
Он всегда и во всем знал меру, понятно, что роскошный букет роз был бы в данном случае неуместен. Ирина взяла цветы, прижала их к лицу, и по ее щекам покатились слезы.
- Ну-ну, давай без этого, — сочувственно проговорил брат. — Радоваться нужно, что все позади. Сейчас поедем домой, нас уже заждались. Мама приготовила обед, а Лиза испекла торт, она у меня мастерица, кулинар.
Лиза была новой женой Максима, и Ирина ее еще не видела. Поженились они всего год назад, а до этого брат расстался со своей первой женой Мариной, которую Ирина не то, чтобы не любила, но считала немного ленивой и безразличной ко всему, что ее окружает.
Детей она не хотела, да и хозяйкой была никудышней. И вот теперь Лиза. В душе Ирины шевельнулось чувство интереса и легкой зависти. Брат опять на высоте. У него новая семья, жена, красивая, наверное, и радостная обеспеченная жизнь.
А у нее что? Любимый мужчина оставил ее на произвол судьбы прямо в зале суда после вынесения приговора. Особой красотой и тем более лоском, присущим Максиму, она теперь не блистала, мать ее недолюбливала всю жизнь, а сейчас и вовсе потеряла к ней всякий интерес как к личности. Она ведь опозорила семью, попала за решетку.
От этих невеселых мыслей Ирина тяжело вздохнула и уселась на заднее сидение новенького авто, которого раньше у брата не было.
- Откуда такая славненькая тачка? — спросила она.
- Ну вот, нахваталась словечек. Придется перевоспитывать, - улыбнулся Максим.
К дому подъехали примерно через час и всю дорогу говорили о разном: погода, работа, мама.
Ирина слушала брата с интересом. Он рассказал и о Лизе. Она искусствовед, и Ирина подумала: как же это здорово, разбираться в произведениях искусства, знать им цену…
Максим, будто прочитав ее мысли, спросил:
- А ты чем собираешься заниматься? Ну, когда в себя придешь, конечно. Отдохнешь, расслабишься, а потом что? Есть мысли на этот счет?
- Да ну, какие мысли? Я и не думала об этом. Сначала надо с жильем определиться. С мамой я жить не хочу, я буду ей мешать, как всегда.
- Ну поживи у нас первое время. Лиза не будет против. У нас свой дом за городом, на свежем воздухе.
- Спасибо, Макс. Я подумаю, — сказала Ирина, и вновь легкое чувство зависти шевельнулось где-то в глубине души.
До того, как она попала в тюрьму, у нее тоже была своя квартира, крохотная совсем. Но ее пришлось продать, чтобы нанять хорошего адвоката. Но это не помогло. Связи отца пострадавшего парня оказались сильнее.
С этими невеселыми мыслями они наконец подъехали к дому, и Максим очень осторожно припарковал свою красавицу между двумя другими, менее престижными и громоздкими машинами.
- Не поцарапают? — участливо спросила Ирина, но брат лишь пожал плечами и щелкнул автоматическим замком на ключе.
Машина пискнула в ответ, и они направились к подъезду, который был хорошо знаком Ирине с детства. Здесь они жили с родителями еще детьми. Здесь они выросли, а потом разъехались по своим домам, оставив маму с папой одних в их дорогих сердцу стенах. Папа умер несколько лет спустя, и мама осталась одна.
Дети навещали ее довольно часто, но Ирина не очень любила приходить в дом своей матери. Та постоянно отчитывала ее, говорила, что она неудачница, замуж ее не берут, а работа и карьера положения не спасают. А когда случилась беда, и Ирина попала под суд, мать заявила:
- Я так и знала, что этим кончится. Предупреждала тебя, но ты ведь у нас умнее всех! Вот и результат!
А теперь, через несколько минут, ей предстояла встреча с мамой, да еще и с Лизой, совершенно новым для нее человеком. Рада ли она этим предстоящим встречам? Вряд ли.
Выглядит она ужасно, настроение так себе, осознание свободы воспринимается пока тяжело, да еще и полная неизвестность впереди: с чего начинать свою новую жизнь, она понятия не имела.
Трель звонка, раздавшаяся за дверью, немного взбодрила ее. Послышались шаги, затем звук открывающегося замка, и наконец на пороге появилась мама, Анна Тимофеевна, совсем поседевшая, в аккуратной одежде и уютных домашних туфельках.
- Ну, здравствуй, Ира, — произнесла она, а затем, немного подумав, добавила: — с возвращением.
Ирина, подталкиваемая братом, переступила через порог, и остановилась в нерешительности. Они неловко обнялись, мать и дочь, после чего Анна Тимофеевна сразу же сказала:
- Тебе, наверное, в душ надо. Иди, я тебе сейчас полотенце принесу. Только не долго, у нас пирог уже готов.
«От меня пахнет тюрьмой, наверное», — мелькнуло у Ирины в голове, и ей стало неприятно. В душе, под горячими струями, молодая женщина неожиданно разрыдалась. Ей было страшно, обидно, горько, ее терзало чувство несправедливости, которую нанесла ей судьба.
Она увидела в огромном зеркале синяки на своем исхудавшем теле, это были следы от ушибов на работе в грязном и затхлом цеху, а так же от легких тычков ее сокамерниц. Всякое бывало.
И хоть все это теперь и позади, но душа-то изранена. И эту рану вот так сразу не вылечить и не смыть горячей водой и чудесным, розовым с перламутром гелем для душа.
Волосы были жесткие, поэтому после мытья торчали в разные стороны. Белье и домашнее платье мама приготовила заранее и сложила все это аккуратной стопочкой на стиральной машине. Ирина облачилась в комфортную, хорошо пахнущую одежду и вышла в гостиную.
Здесь витал аромат вкусной еды, все оживленно суетились у стола, и тут она увидела ее, Лизу, новую жену своего брата. Тоненькая, изящная, как тростинка, с копной кудрявых рыжих волос, красивыми голубыми глазами и белоснежной улыбкой.
Девушка радостно взглянула на золовку, а Максим и громко заявил:
- Лиза, а вот и моя дорогая сестра! Девочки, познакомьтесь.
- Очень приятно, — глухо сказала Ирина, — наслышана.
- Здравствуйте, Ира. Я очень рада вас видеть, — ответила Лиза, затем обернулась к Анне Тимофеевне и спросила: — мама, можно садиться за стол?
Встреча с родными состоялась и начался семейный обед. Все болтали без умолку, особенно Максим, а Ирина все больше отмалчивалась, она чувствовала себя совершенно и потерянной в этом домашнем обществе.
- Ира! — вдруг позвал ее Максим. — Не грусти, сестренка. Мы тебя быстро на ноги поставим.
А мама спросила:
- И что ты теперь собираешься делать, Ирина? Какие планы? Надо как-то устраиваться и руки не опускать. А в первую очередь привести себя в порядок.
- Я в порядке, мама. Не волнуйся за меня. Надо все обдумать. Какие у меня могут быть планы в данную минуту? Буду искать жилье, работу.
Повисло молчание. Все уткнулись в свои тарелки и продолжили трапезу, в конце которой вдруг снова оживился Максим и позвал ее на балкон, поговорить. Он протянул ей золотистую пачку каких-то душистых сигарет, но Ирина отказалась.
- Я же не курю, ты ведь знаешь.
- А я думал, что ты там этому научилась, там же без курева никуда, во всех фильмах…
- Хватит чушь пороть, — грубо прервала его сестра, — давай лучше по существу. Ты поговорить со мной хотел. Что-то дельное?
Максим закурил свою пахучую сигарету и наконец сказал:
- Давай так. Поживешь пока у нас. Немного отдохнешь, все взвесишь, а потом начнешь обустраиваться, работу искать, жилье. Я тебе помогу.
- Спасибо, братишка. Я думаю, мама не сильно расстроится. Нам тяжело будет с ней вдвоем, и она это прекрасно понимает.
Брат с сестрой вернулись в комнату. Лиза накрывала стол к чаю, а мама сидела на кухне и рассматривала альбом.
И все, казалось, было хорошо и по-домашнему. Приятная атмосфера, вкусная еда, мама, брат, все такие улыбчивые, красивые, но на душе все равно скверно.
Ирина подошла к огромному зеркалу и взглянула на свое отражение. Кожа на лице имела сероватый оттенок, под глазами синие круги, едва заметные, но все же некрасивые. Губы сухие совсем. Волосы лежат как попало, руки грубые, ногти поломаны. А у Лизы первоклассный маникюр с густым темно-бордовым перламутром.
- Господи, как же из всего этого выбираться? — тихо проговорила Ирина, и в глазах снова блеснули слезы.
Но тут ее снова позвал брат. Пришлось вернуться к столу.
- Ира, мы с Лизой посовещались и решили, что ты лучше поживешь у нас первое время, поможешь Лизе по хозяйству. Мама, ты ведь не против?
- Ну пусть она сама решает. У меня есть свободная спальня, но раз Лизе нужна помощница по дому, то ради бога. А я и сама неплохо справляюсь.
- Ну вот и решили. Сегодня она переночует здесь. Завтра с утра за ней заедет Лиза, и они отправятся по своим женским делам: маникюры, педикюры, бутики. А после обеда вернутся к нам. Идет?
На том и порешили. Ирина в разговор не вступала, как будто речь идет не о ней. Она лишь согласно кивнула и тихо произнесла слова благодарности. Вскоре Максим с Лизой уехали, вызвав такси.
На прощание Анна Тимофеевна чмокнула невестку в щеку, а сына одобрительно похлопала по плечу.
- Хорошая девушка, - сказала Ирина, когда за ними захлопнулась дверь.
Но мать ее реплику проигнорировала и отправилась на кухню, чтобы заняться посудой.
- Помощь нужна? — спросила Ира, стоя в дверях.
Мать снова промолчала, но через минуту неожиданно заговорила:
- Я не собираюсь, Ирина, притворяться ни радостной, ни скорбящей. Ты понесла наказание, мне очень жаль, но всему приходит конец. Теперь ты должна четко расставить все приоритеты и начать жить заново. Ты прекрасно понимаешь, что у тебя нет ничего, совсем. Ты в нулевой точке. Пусть Максим тебе поможет на первых порах, у него больше возможностей, чем у меня. Но рассчитывай все же на себя. У него семья.
- Я заметила, — проговорила в ответ Ирина. — Спасибо за советы, мама. Где мне лечь?
Анна Тимофеевна отвела дочь в маленькую спальню, в которой она спала в детстве, и со словами «спокойной ночи» вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Поцелуя в щеку непутевая дочь, наверное, не заслужила, ну и ладно. Теперь в семье есть удачливая и красивая Лиза, жена любимого сына, на нее материнские нежности распространялись.
А она, Ирина, как ложка дегтя в бочке меда или старый чемодан без ручки, бесполезный, но и не выбросишь же! Пусть пылится где-нибудь на антресолях, там ему, бедолаге, и место.
С этими грустными мыслями несчастная женщина укуталась теплым пуховым одеялом, удобно устроилась, как в гнездышке, и тут же заснула.