Доброе утро, мои хорошие!
Вот и я) И с новой сказкой.
В этом импровизированном мини-отпуске удалось прекрасно отдохнуть, а главное - выспаться!!! Этого как раз так не хватает последнее время!
И вот, с новыми силами приступаю к работе, в том числе и над новыми историями.
Итак, ловите начало, мои хорошие!
ПРОЛОГ
- Куда это ты снарядился? – подозрительно спросила, нахмурившись, Клавдия.
- Молчи, Клавка, - шикнул на неё муж. – Надобно мне, ясно?
Он туго затянул пояс, достал с полавошника под потолком завернутый в льняную ткань каравай, отхватил примерный кусок, завернул его в чистую тряпицу и сунул в мешок, туда же отправился шматок сала, так же аккуратно упакованный. Мужчина закинул мешок за плечи, проверил, надёжно ли он закреплен и подумал: «Пару огурцов и лучка щас в огороде прихвачу. Хватит на вечер-то».
- Чегой-то тебе надобно, а? – возмутилась жена. – Завтра спозаранку в поле итить, одной мне робить, али как? Совсем ополоумел? Куда снарядился, сказывай по-хорошему!
- Ты, Клавка, ори, да меру знай, - угрожающе прошипел муж. – А то не погляжу, что с лица хороша. Знай свои дела, баба!
Мужик направился к двери, когда услыхал за спиной:
- Мама! Мама! Пойдите сюда! Гляньте-ка на него, чего удумал!
Он понял, что жена решила пустить в ход «тяжёлую артиллерию» в виде свекрови. И та, вероятнее всего, станет на её сторону. Так давно уж повелось, больно ко двору пришлась невестка. А с тех пор, как батя помер, так вообще спелись две бабы. Маманя в Клавдии души не чает, всё нахваливает, всё нахваливает. Ну да, оно и верно: жена ему попалась хорошая, грех жаловаться. Справная, характер тихий, из себя красавица, ребятишек уже пятерых нарожала, причём, все сильные, здоровые, все живы… Чего ещё, спрашивается, мужику надобно? Ан нет! Лучшей жизни захотелось! А чего такого? Почему нет? Коли сказывают, что можно, так надо брать.
- Тимофей, а ну, остановись! – раздался командный голос матери.
Тяжело вздохнув, мужик остановился и повернулся:
- Чего, маманя! Вы бы прилегли, а то захлопотались уж.
- Ты погляди, заботливый какой! – усмехнулась женщина. – А ну, сказывай, куды собрался?
- Я, маманя, к Семёну загляну, подсобить ему столярничать обещался.
- Ну да! А котомку на кой набил? – жена стояла, уперев руки в бока и хмуро смотрела на него.
- Дык… как не собрать? Работы там много. Ты как разумеешь: Семён меня кормить должон? У него своих ртов семеро. Да не ори ты, Клавка, так. К ночи возвернусь наверняка. А на днях сарайку новую ставить начну, так Семён мне подмогнёт по-родственному. Братан всё же, хоть и не родной, да ближе уж нет.
Семён и впрямь приходился Тимофею двоюродным братцем, его покойный отец и мать Тимофея были родными братом и сестрой, и так сложилось, что в родном селе из всех их детей остались лишь Тимофей, Семён, да ещё сестра Семёна, Агафья. Только Агафья старше Сёмы аж на пятнадцать годков, она уж и внуков нажить успела, двух невесток хозяйственным премудростям обучает. С братьями ей особо недосуг лясы точить. А две сестры Тимофея замуж повыходили, да так, что в другие деревни перебраться пришлось. А боле мужиком ни в одном, ни в другом семействе не осталось. И вот теперь эти два мужика собираются ввязаться в такую авантюру, что самим порою становится боязно от собственной задумки. Но ничего, сейчас главное, чтобы жёны ничего не заподозрили. А потом сами же спасибо скажут, когда заживут зажиточно да легко.
- Ох, гляди у меня, Тимошка, - погрозила мать морщинистым кулаком. – Коли брешешь, так я не Клавдия, церемонии разводить не стану, возьму рубель да так отхожу, мало не покажется!
- Да что Вы, маманя, что Вы, - бормотал мужчина. – Вот те крест, к Семёну я.
Пятясь к двери, от быстро отворил её и скрылся в сенцах, и уже спустя миг Клавдия увидала в окно, как муж бегом пересекает двор.
- Ой, маманя, - вздохнула Клава. – Душа у меня не на месте, беду чую. Что-то они с Сенькой удумали, как бы слёзы лить опосля не пришлось, да детей сиротить…
- Уймись, Клавдия, - строго одёрнула свекровь. – Накликаешь ещё. Иди вон, бельё сымай, как бы не пересохло. Давай гладить. Архипка-то где?
- Да в ночное с мальчишками сбирается. Лиза уже вот должна возвернуться, по грибы с девками ушла, да Машуту с собой прихватила. Пущай тоже помогает. Гришаня вона с мальчишками в бабки играет, Алёнка у забора сидит рядышком, Гришка присматривает, коли чего. Пойду и правда бельё посымаю.
- Ступай, ступай, голубка, - ласково напутствовала свекровь, доставая два рубеля.
Очень любила невестку Елизавета, и Клавдия платила ей той же монетой. Недаром первую же дочку в честь матери мужа назвали Лизой.
***
Тимофей подошёл к дому брата и свистнул. Из окна показалась голова Семёна, он молча махнул рукой в сторону околицы, мол, жди там, и скрылся. Озираясь по сторонам, Тимофей направился в конец деревни, туда, где за околицей начиналось чистое поле. С Семёном сговорились заранее, почти месяц назад. Это он, братан, услыхал от мужиков из соседнего села об этой пещере, с ними и решено было пойти туда, как только полная луна на небе воцарится. Ни Семён, ни, тем более, Тимофей, знать не знали, где эта самая пещера находится, да и слыхом не слыхивали о ней, пока в разговоре с Семёном один из мужиков соседней деревни не обмолвился, что существует, мол, пещера такая, и он, Николай, может туда сопроводить.
Тимофей пристроился в кустах, достал бумагу, махорку и ловко свернул самокрутку. Надо ж как-то скоротать время до того, как Семён вырвется от своей Наташки. Уж на что Клавдия могла показаться суровой, но ни в какое сравнение не шла она с Натальей, женой Семёна. Вот кто держал мужа в ежовых рукавицах, да и немудрено: Сенька мужик с ленцой, а разве ж такое можно позволить, коли семеро ребят по лавкам скачут? Наташка могла и впрямь рубелем или скалкой поперёк хребта огреть, ежели Семён чего учудит. Клавка у Тимофея, слава Богу, не таковская, хоть и характер у неё тоже… шутки с ней плохи. Вон ребят как в строгости держит! Не забалуешь у неё, у всех свои обязанности, даже малую Алёнку, которой три годочка сравнялось в запрошлом месяце, пристраивает потихоньку домашним хлопотам, таская с собой на поливку огорода да кормить кур, да ложки за обедом раздавать велит. А что? Пущай привыкает.
Тимофей курил и в задумчивости вспоминал тот свой разговор с Сенькой.
- Тимоха, сам подумай: одним махом все дела поправим! Чем плохо? – убеждал его брат.
- Сень, да ерунда это всё, пустая болтовня. Ты ж здоровый мужик, а в сказки веришь, что твоя ребятня.
- Не, братан, не болтовня это, да и сам посуди: на кой леший Кольке трепаться? Он от бабки своей услыхал про ту пещеру, а она брехать не будет.
- Чего?! Колькина бабка? Да сколько ж ей годов-то? – удивился Тимофей.
- Да кто ж знает, - почесал в затылке Семён. – Мож восемьдесят, а мож и все девяносто.
- Дык, она точно з ума уж выжила, - пробормотал Тимофей. – Разве ж можно ей верить?
- А вот можно! – продолжал настаивать Семён. – И не из какого ума не выжила она, ум у неё таков, что ещё и тебя за пояс заткнёт. Так-то вот. Она и сказала про ту пещеру, что, мол, есть там, в самой её глубине место такое чудное, где дела свои можно поправить разом. Надо только загадать, руки в озеро подземное окунуть, да подарок оставить. И всё исполнится.
- Сказки, - лениво отмахнулся Тимофей.
- Ну а хоть и сказки… А вдруг да и нет? Всего-то надобно спуститься в ту пещеру, найти на дне озеро и руки в него опустить. И всё, что загадаешь, исполнится. А вдруг правда? Вот сам рассуди: хоть ребятам нашим жить будет полегче. Да и бабам тоже. Разве плохо?
- А коли не выйдет ничего?
- Коли не выйдет, значит, не выйдет, - убежденно отвечал Семён. – Возвернёмся домой, и вся недолга. Раскричатся, конечно, бабы наши, ну и ладно. Не впервой. Ну так как?
- Ладно! – решился Тимофей. – Делов-то на копейку. Согласный я.
- Лады, - обрадовался брат. – Так и передам Кольке с Федькой.
Затянувшись очередной раз, Тимофей снова прокрутил в памяти тот разговор и вдруг чуть не подпрыгнул. Что там Семён про подарок говорил? Руки в озеро окунуть да подарок оставить? Что за подарок? Он с досадой сплюнул. Как же он мимо ушей-то пропустил? Неспокойно стало на душе у Тимофея, словно какой-то маленький, но злой и въедливый червячок точил его изнутри. Дурные мысли, одна краше другой, настойчиво лезли в голову, опуская и без того не радужное настроение всё ниже и ниже. Казалось, оно уже стелется по самой земле и путается в траве. Десятки тысяч настойчивых молоточков неприятно барабанили по вискам, будто возвещая о приближении чего-то нехорошего, страшного и непоправимого…
Тимофей, встрепенувшись, вынырнул из своих невесёлых размышлений, потому что услыхал шаги. Кусты раздвинулись.
- Вот ты где! – радостное лицо Семёна расплылось в довольной улыбке. – Я издаля ещё увидал дымок от твоей цигарки.
- Угу, - буркнул Тимофей. – Чего дальше-то?
- Идём, там нас Колька с Федькой дожидаться будут.
- Иде?
- Там, за лесочком, - махнул рукой брат. – Нам с тобой, братка, ещё далече итить. Верёвку взял?
- Угу.
- Хорошо. Я тоже. Пригодится. Ну что, с Богом?
- Двигаем помаленьку, - согласился Тимофей, опасаясь всё же поминать Бога в таком деле.
Мужики выглянули из своего нехитрого укрытия и, убедившись, что за ними не наблюдают ничьи любопытные взгляды, потихоньку двинулись через поле в сторону леска, за которым должны, по словам Сеньки, ожидать оставшиеся участники их секретной экспедиции. Тимофей шёл и размышлял о том, что, по всему выходит, они никоим образом не вернутся домой до утра. Как же перед Клавдией ответ держать-то?
***
- Клава! Клавдея! Выдь на минуту! Эй, Клавдея!
Наталья старалась не кричать слишком уж громко, негоже это, чтобы на деревне все услыхали, что она прибегала сюда. Чтоб потом кумушки трепались, что бегает она по селу в поисках своего непутёвого мужа? Не бывать такому! Уж коли засиделись они с братаном, так разбираться дома будут, а сейчас надобно просто про этот самый дом напомнить. Да так напомнить, чтоб рысью побёг обратно.
- О, Наташка? – удивилась Клава. – Погодь, щас выйду, а то малых уж уложили, да маманя тож отдыхает, уморилась она.
Через минуту она вышла на крыльцо, вытирая руки о передник. Приглядевшись к женщине, она отметила её недовольство.
- Ты чего такая смурная? Али случилось что?
- Клав, мужикам до дому не пора ли? У меня самой по дому дел не переделать, руки вон все отсохли, пока воды в кадку натаскала, а Сенька у вас торчит.
- Да ты чего, Наталья, спятила, али что? – удивилась Клавдия. – Они ж у вас пропадают. Тимоха сказывал, что надобно Сеньке столярничать подсобить. Мол, братан, не откажешь…
Последние слова выходили из горла женщины медленно, с трудом, словно мешало им что-то. Она, не отрываясь, глядела на всё более вытягивающееся лицо подруги, понимая, что явно тут что-то не так. Осекшись, Клава замолкла.
- Клавдея, да как же так-то? – растерянно прошептала Наталья. – Мой-то сказывал, что вам сарайку надо подсобить… Да что ж такое деется, а? Куды ж они лыжи навострили?
- И где ж искать их, иродов таких? – всплеснула руками Клава. – Архипка-то мой в ночном с ребятами, а то бы снарядила его.
- Так и мой Алёшка тоже…
- Погодь, щас Лизку налажу, пущай к Агафье сбегает. Может, к сестре подались за каким-то делом? Лиза! Лиза, поди сюда!
Скрипнула дверь, и на крыльцо вышла девочка двенадцати лет, приглаживая волосы на голове.
- Звали, маманя? – тихо спросила она. – Доброго вечера, тётя Наташа.
- Доброго, доброго, голубка, - ласково ответила Наталья.
Очень любила она Лизу, девочка росла скромной да работящей, родителям да бабке не перечила никогда, из себя обещала стать красивой девушкой. Скоро уж… Наталья её своим дочкам-погодкам всегда в пример ставила.
- Ты вот что, Лиза, платок накинь да метнись скоренько к тётке Агафье. Коли батя там, скажешь ему, что маманя, мол спрашивает, когда домой возвернётся, – сказала мать. – Мальцы спят уж, поди?
- Гриша с Алёнкой заснули. Коли что, Машута приглядит. Я побегу тогда, маманя, - ответила Лиза, накидывая на ходу на голову платок.
- Хорошая девчоночка у вас растет, - вымученно улыбнулась Наталья, глядя ей вслед.
Клавдия лишь молча кивнула, прижимая кулаки к груди, чтобы хоть как-то унять тревожное биение сердца, предвещающего неладное.
Лиза вернулась довольно быстро, не принеся ни капельки надежды. Ни Тимофей, ни Семён в доме Агафьи сегодня не появлялись, более того, сестра уже с неделю не видала своих братьев и слыхом не слыхивала, куда они могли пойти. Клава растерянно взглянула на Наталью, та лишь медленно утёрла ладонями лицо. Что делать дальше, ни одна из женщин и придумать не могла.
***
- Так, ребята, картоха испеклась, давайте все сюда, - объявил Архип, вытаскивая из золы горячие клубни.
Он был самым старшим из ребят, отправившихся в ночное пасти лошадей, Архипу сравнялось пятнадцать, следующим по возрасту шёл как раз Алёша, его троюродный брат, сын Семёна и Натальи, остальным ребятам было от восьми до одиннадцати лет. На правах старшего Архипка и командовал ребятнёй, и ему подчинялись беспрекословно, понимая, что чем быстрее они обиходят лошадок и отправят их на выпас, тем скорее самим удастся искупаться да присесть к костру пообсохнуть и с аппетитом наесться печёной картошки. Как же здорово в ночном сидеть вот так у костра, слушая потрескиванье сухих веток, наслаждаясь прохладным ветерком с реки. А уж травить байки про всяческую нечисть – это неотъемлемая часть ритуала.
Федя, самый младший из ребят, сегодня отправился со всеми впервые, ему лишь недавно стукнуло восемь, и он с непривычки вздрагивал от ночных шорохов и всплесков воды, то и дело озираясь по сторонам. Не выдержав напряжения, он всё же спросил осторожно:
- А коли волки?
- Не, - замотал головой Архип. – Летом волки к людям близко не приходят, это тебе не зима. А коли чего, так вона, собаки забрешут. Не боись, малый.
- Архипка, а русалки, про которых Захарка сказывал, взаправду есть? - тихо спросил мальчик, с тревогой косясь в сторону реки.
- Я мыслю, что брехня всё это, - солидно ответил Архип. – Сказки бабушкины.
- А вот и не сказки! – возмутился Захар, услыхав разговор. – Моя мамка сама их видала, чуть не утянули её, вот те крест!
- Брехня, - отмахнулся Архип. – И русалки, и лешие, и вся остальная нечисть – всё брехня.
- Ой! – взвизгнул Федя, указывая пальцем куда-то. – Не брехня! Глядите: леший идёт! Боюсь!
На пригорке показался высокий тёмный силуэт. Покачиваясь, он медленно приближался на нетвёрдых ношах. Мальчишки вскочили, сгрудившись в кучу, и в испуге пялили глаза в темноту. Фигура, меж тем, приблизилась и, заметив, наконец, костёр, подошла ближе. Ноги подкосились, и мужик (именно мужик, а никакой не леший) опустился наземь.
- Батя?! – воскликнул изумлённый Архип. – Ты как тута?
Тимофей поднял перепачканное лицо, вид он имел весьма плачевный: рубаха и штаны порваны в нескольких местах и тоже перепачканы землёй, мощные руки в ссадинах, заплечный мешок отсутствовал, видно, потерян где-то.
- Пещера, - бормотал он, озираясь по сторонам. – Пещера… Она… Ей не нужен дар… Ей нужна жертва…
Для желающих поддержать канал:
Номер карты Сбербанка: 5469 5200 1312 5216
Номер кошелька ЮMoney: 410011488331930
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)
Продолжение:
Телеграмм-канал с анонсами выходов ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ
Мой второй КАНАЛ (кулинарный) "Щепотка колдовства и капелька любви"
