Прошла осень, Саша пережил ее более-менее спокойно, а вот на новый год нас ждал неприятный сюрприз. Рвущиеся салюты, много сверкающих гирлянд повсюду, наряженная елка, а, главное, много разного и вкусно-вредного разбудили в сыне гремлина. Никакие "снежки" уже не помогали, мама уехала на праздники, а мы остались втроем - я, сын и Плюша. Периодически мы выходили с сыном во двор, когда погода позволяла, добегали до супермаркета за молоком и хлебом. Хоть и не планировалось ничего готовить, но как-то само собой образовалось оливье и шуба с крабовым. Эти майонезные "три мушкетера" были дополнены Д`Артаньяном в образе печеной курицы. Ваза с мандаринами периодически пустела и также периодически наполнялась вновь. Периодичность, конечно зависела от походов в магазин. У меня было простое желание проваляться на диване все праздники и ничего не делать. Салаты с грехом пополам доели на третий день, искренне надеясь, что мандарины нивелируют возможный вред. Досыплем сверху два сладких подарка с моей и Славиной работы, и завершим новогодний натюрморт. На четвертый день этого издевательства над пищеварением, Саша начал крутиться без перерыва. Никакие увещевания на него не действовали, он попросту игнорировал происходящее. Можно было его закрыть в одной комнате, уйти, прийти через час, и картина бы не поменялась. Получилось, что я отлучилась на пять минут из комнаты, где вращался сын - относила фантики в мусорку. Уже на полдороге обратно услышала грохот и резко ускорилась на пути в зал. Когда влетела в комнату, увидела, что Саша лежит на полу, голова лежала на перекладине от дивана. Подскочила к нему, не могу понять, можно его трогать, или нет, сын без сознания. Пока дозвонилась до скорой, выяснилось, что у него разбита голова - у основания черепа небольшая ранка, откуда медленно сочилась кровь. Я просто боялась его трогать, но тут Саша застонал и приподнялся, очнулся! Я помогла ему подняться, и сесть на диван, принесла пакет горошка из морозилки, завернула в полотенце и приложила к шишке, велела держать - у входной двери уже тренькал домофон. Бригада из двух человек прошла, быстро разложила ящик с препаратами, я объяснила еще раз, что случилось, показала на ссадину на затылке и место, об которое он приложился - металлическую дугу выкатного дивана, прямо на ребре были капельки крови.
- Повезло тебе, парень, и голова, наверное, крепкая. Как получилось-то? - Врач повернулся ко мне.
- Он крутится на месте, у него расстройство аутистического спектра, вращается, как волчок, постоянно. Зацепил палас, и упал. Я выходила из комнаты. Без сознания был пять минут, потом сел сам, там у него шишка, я велела холод приложить.
- Понятно, Вам еще повезло, пробок не было, а мы в соседнем дворе бабуле давление мерили. Как ты, парень? - врач уже светил фонариком в зрачки Саши, потом сын следил за ручкой, говорил, что голова не болит, не кружится. Заставили его встать, достать нос руками, фельдшер тем временем заполняла бланк вызова.
- Ну что я скажу - внешних признаков сотрясения не вижу, но все-таки рекомендовал бы Вам прокатиться с нами до травмпункта и сделать рентген - мало ли. Поедете?
- Конечно, сейчас оденемся, дайте нам две минуты.
Я в темпе натянула джинсы и кофту, Саша надел теплые штаны, и мы поспешили в лифт за медиками. Вид у них был уже уставший, праздники всегда дают дополнительную нагрузку. Доехали быстро, но аккуратно, Саша сидел в кресле, шею ему на всякий случай зафиксировали мягким валиком. Проводили нас до очереди, нырнули в кабинет с бланком вызова, через минуту вышли и предупредили, что если не нужен будет, оставить фиксатор у травматолога. Очередь тянулась медленно, несмотря на то, что работали три врача на приеме. Колоритная публика охала и стонала, распространяя амбре новогоднего застолья, хоть и было уже четвертое января. Большая часть, как я поняла, сидели с переломами и вывихами, однако была парочка пострадавших от фейерверка - у девушки была опалена рука, часть рукава пуховика подплавилась, тушили, наверное. Мужик лет пятидесяти смущенно улыбался закопченным лицом, на лбу у него красовалась сине-черная шишка, брови были подпалены. Когда до нас дошла очередь, медсестра сказала посадить Сашу на инвалидное кресло на колесиках и вкатить его в кабинет так. Порожки отсутствовали, так что мы без проблем вкатились в помещение. Врач осмотрел ранку, и отправил нас на рентген, не снимая воротника. Еще одна очередь на рентген двигалась быстро. Сашу аккуратно уложили на кушетку, я вышла, сделали снимок, рентгенолог позвала обратно и я помогла сыну спуститься. Стандартное "подождите в коридоре". Ждем. Время к ночи, уже десять вечера, мы в травматологии с восьми, сын начинает беспокоиться, он голоден, хочет спать, единственно, что могу ему предложить, это воду. Выпив около стакана воды, Саша задремывает в кресле, как раньше в детской коляске. Через пятнадцать минут выносят снимок, я кладу его на колени сыну и качу его обратно. Удивительно, очереди нет, и мы катим напрямик в кабинет. На снимке, слава Богу, чисто, нет ни трещин, ни травм, голова и шея в порядке. Снимаем воротник, оставляем у врача. Я беру выписку, и уже в коридоре вызываю такси - до дома добираться минут двадцать, транспорт уже не ходит конечно. Наконец мы дома, сын с трудом раздевается и быстро засыпает, а я думаю, что снова пронесло, и только тут меня начинает трясти. После получаса рыданий с пляской святого Витта а пью персен и ложусь спать. До конца каникул надо будет наблюдать еще - будут ли проявляться симптомы сотрясения мозга. Кожа на затылке разошлась, но не сильно, шить не стали, просто выстригли волосы и закрепили пару поперечных пластырей. Сказали не трогать хотя бы день, иначе будет шрам. Ага, как же, Саша содрал их почти сразу, так что шрам останется, да и ладно, главное, обошлось без дополнительных травм, но еще понаблюдаем.
"Всегда терпеть боль и нести ее в себе - невозможно. Посвящаю свою историю все мамам душевнобольныx детей. История реальная, случилась со мной, изменены только имена."