На следующий день Самоха отправился в поселение у трех ручьев. На повозке с пятью стражниками и главой поселения, они добрались туда всего за день.
В поселении было всего двенадцать домов. Все они стояли очень близко друг к другу, отчего промежутки между домами были совсем небольшими. Видимо это было сделано для защиты от хищников. Колодца в поселении не было, но рядом протекали ручьи, откуда жители брали воду. Посадок также почти не было. Жители занимались собирательством, и хозяйство почти совсем не вели.
Делать здесь было особо нечего. Ночью Самоха возвёл по периметру поселения магические столбы для отпугивания демонических существ. А затем создал кусок дороги в сторону поселения Моры. Наутро он пообещал жителям в ближайшее время в их поселении создать скупку трав. После чего они со стражниками уехали.
Повесть Путешествие Самохи. Книга Третья. Часть 40.
Не успел Самоха вернуться в поселение Моры, как в полдень следующего дня там появились чужаки.
Самоху немедленно отыскал начальник стражи.
— Господин барон, господин барон! На границе поселения замечены чужаки. Вам лучше вернуться в здание, — произнёс он.
— Что ещё за чужаки? — удивился Самоха.
— Они похожи на дикарей, — произнёс воин.
— Дикари? — не понял Самоха.
— Это жители лесов и гор, не подчиняющиеся законам империи. Они могут напасть на поселение и перебить всех, — попытался объяснить начальник стражи.
— Ладно, идём, — согласился Самоха.
Вернувшись в дом, он надел свои доспехи и собирался выйти на балкон, когда к нему пожаловал глава поселения. Мора так же был в кожаной броне с наклёпанными на ней пластинами. В руке у него была булава.
— Господин барон! Я собрал людей. Эти дикари собираются с юга от поселения, — произнёс он.
— Чего они хотят? — спросил Самоха.
— Всё, как всегда. Подраться и пограбить, — ответил Мора. — Они приходят уже не первый раз.
— Идём, побеседуем с ними, — предложил Самоха.
Они вышли на улицу. Там стояли два десятка вооруженных мужчин и женщин. Вслед за Самохой из ворот вышли все его пятнадцать стражников и жители тут же воодушевились. Они всей толпой прошли до южной границы поселения и там увидели тех самых дикарей. Закутанные в шкуры и куски ткани они напоминали обычных подростков. Только подойдя ближе Самоха понял что все они Эпи.
Увидев приближающихся воинов, дикари оживились. Их было раза в два больше, чем жителей и стражников вместе взятых. Видимо этот факт давал им неоспоримое преимущество, и гарантировал богатую добычу с поселения. Но устроить драку им не дали. Когда их отряд приблизился, жители поселения и стражники остановились, а к дикарям вышел Самоха. Встав на полпути от незваных гостей, он оперся на своё драконье копьё и окинул взглядом пришедших.
— Чего припёрлись, мелюзга? — произнёс он с надменным видом. — Теперь эта земля моя.
Эпи возмущённо зашумели и двинулись в его сторону. Остановившись в двадцати метрах от Самохи, они замерли. Вперёд вышел один из них. Видимо самый главный.
— Я — Кагат, назови мне своё имя! — произнёс Эпи.
— Я — Мока. Мока Ирити. Чего тебе нужно, Кагат? — произнёс Самоха.
— Это земли наших предков, — заявил Эпи.
— Я знаю. Теперь твои родичи служат императору. Они стали так богаты, что раздают безжизненные земли за хорошую службу.
— Они предали нас! — почти зарычал Эпи.
— Твои предки разделились, Кагат. Тот, кто выбрал службу императору, теперь ходит в золотых одеждах, и ест с золотых тарелок. Остальные выбрали свободу, и теперь ты ходишь в шкурах. Каждый выбрал то, что ему по душе, — ответил Самоха.
После его слов наступила тишина. Видимо Эпи переваривали услышанное.
— Сразись со мной, Мока! — заявил вдруг их лидер.
Видимо ответить ему было больше нечего.
— Хорошо. На чём будем биться, Кагат? — спросил Самоха.
— Господин барон, это может быть опасно, — забеспокоился начальник его охраны.
— Не переживай, — отмахнулся от него Самоха.
Внезапно, стоявший впереди Эпи бросился в его сторону. В его руках блеснули короткие лезвия, и Самоха, крутанув копьё, рванулся ему на встречу. Поединок начался очень динамично. Эпи быстро атаковал, делая молниеносные выпады короткими клинками. Но Самоха не уступал ему в скорости. Его драконье копьё плясало с ужасающей скоростью, постоянно норовя прикончить противника. Эпи уже несколько раз отпрыгивал назад и снова атаковал, но результат был прежним. В какой-то момент Самоха решил всё же прикончить его и, сделав обычный взмах, выставил копьё на полную длину. Эпи в последний момент успел увернуться и всё же спасся. После этого он отскочил в сторону и остановился.
— Ты не похож на прежних железяк, — произнёс он.
— Это не важно. Всё равно ты проиграешь, — ответил Самоха.
Он рванулся вперёд и едва не рассек своего противника надвое. После этого остановок не было. Эпи мог только отступать, пока Самоха не прижал его к остальным.
— А теперь, я поджарю вас всех вместе, — заявил Самоха.
Он выставил вперёд свободную руку и в сторону Эпи устремился огненный шар.
Столпившиеся Эпи, бросились в разные стороны, а Самоха уже посылал вслед за ними огненные шары один за другим. Он вовсе не пытался их убить. Просто хотел припугнуть. Как и полагается проворным Эпи, они быстро разбежались в разные стороны, скрывшись за камнями. Наконец остановившись, Самоха оперся на копьё.
— Эй, Кагат! Передай остальным, что эта земля теперь моя, — произнёс он.
Он отстегнул шлем и сняв его, посмотрел в след убегающим Эпи.
— Вы были великолепны, господин барон! — тут же произнёс, подошедший к нему начальник стражи.
— Ну, пришлось немного попотеть, конечно. Эпи — хорошие воины, — с улыбкой ответил Самоха.
Собравшиеся жители и стражники одобрительно зашумели.
Тем временем, отступившие Эпи собрались в низине. Там за камнями их не было видно со стороны поселения. Вскоре к ним вышли ещё пятеро. Они несли по целой корзине красных ягод.
— Что это? — удивился Кагат?
— Богатые подношения. Пока вы махались с железяками, мы собрали это на склоне. Теперь хозяйка храма будет довольна, — ответил его брат.
— Этот железный Мока едва не разрезал меня на части! У него драконье копьё. А ещё он умеет швырять огненные шары, — заявил Кагат.
— Ты что испугался? — усмехнулся его брат.
— Нет. Но он очень опасен, — ответил Кагат.
— Ладно! На вот, за твою храбрость, — произнёс его брат и сунул ему в руку гроздь ягод.
Кагат, оторвав ягоду, положил её в рот.
— Вот это да! — восхитился он. — Что это такое?
— Так я тебе и сказал, — усмехнулся его брат.
Через полтора часа они вернулись в поселение и принесли корзины с ягодами прямиком в храм. Служительница богини была удивлена их подношению. Но приняла их. Она вынесла им пять символов племени, и девушки из храма забрали подношения. Однако не прошло и минуты, как служительница выскочила назад и вцепилась в плечо брата Кагата пальцами.
— Где ты взял эти ягоды, Мабара? — произнесла она.
— В поселение Моры, — ответил тот.
— Расскажи мне всё, как есть, — потребовала служительница.
Спустя час Мабара и его брат, сидели на коленях перед главой рода. Склонив головы, они по третьему разу рассказывали, как добыли ягоды.
— Так ягоды растут в поселении Моры? — переспросил глава рода.
— Да, глава. Там теперь всё по-другому. В поселении новый хозяин земель. Железный Мока. Мора подчиняется ему. Там новый каменный дом. Новые каменные пути. Там где раньше был склон битого камня, теперь растут сады. В них мы и взяли эти ягоды, — ответил Мабара.
— Что за человек этот железный Мока? — спросил глава рода.
— Он очень опасен. У него драконье копьё. Он невероятно силён. И умеет кидать огненные шары, — произнёс Кагат.
Глава рода потер подбородок. Новый хозяин поселения мог принести с собой множество проблем. Со старым они смогли договориться. Но смогут ли договориться с новым, было пока под вопросом. Их род граничил с землями людей. И если что, должен был первым принять удар. Внезапно его размышления прервала старшая жрица храма.
— Если господин Юрдени не возражает, я хотела бы встретиться с новым владельцем поселения, — произнесла она.
— Я не возражаю. Но не слишком ли это опасно? — забеспокоился глава рода.
— В поселении Моры почитают богиню всего живого так же, как и у нас. Никто не посмеет тронуть жриц её храма, — ответила она.
Глава рода задумался. В её словах было зерно истины. В этих землях, даже отъявленные безумцы не смели тронуть жриц храма их богини.
— Хорошо. Я полагаюсь на вас, сестра Тиока, — согласился он.
Самоха проснулся утром, как обычно. Умывшись, он быстро оделся и вышел на балкон. Воздух вокруг был восхитительно чистым. Позади послышался звон чашек. Это в комнату вошли служанки. Одна вкатила столик с едой. Другая принялась застилать его кровать. Вернувшись в комнату, Самоха поздоровался с женщинами. Накрыв кровать покрывалом, служанки быстро поставили тарелки на стол и, пожелав ему приятного аппетита, так же быстро ушли.
После завтрака, Самоха отправился на плантацию, посмотреть, как зреет кофе. Вчера ему пришлось переделать ограду вокруг склона, чтобы Эпи больше не могли воровать ягоды. Кроме этого, со стороны, откуда пожаловали эти дикари, он возвёл высокую крепостную стену. Теперь они даже подойти к посёлку незамеченными не могли. Так он, по крайней мере, думал в тот момент. Однако стоило ему выйти из ворот особняка, как Самоха увидел целую процессию двигающуюся в его сторону со стороны оборонительной стены. Вслед за Самохой из ворот высыпали стражники. Эпи, шедшие по дороге, увидев его, остановились. Но это были не те же Эпи, что вчера. В основном это были женщины. Впереди шли трое в белоснежных плащах с капюшонами. Следом шагали женщины Эпи с копьями.
— Господин барон! Вам лучше вернуться в дом, — заявил начальник его стражи.
— Не переживай, Гиур. Если что, я подожгу их всех разом, — ответил Самоха в полголоса.
Внезапно одна из женщин в накидках отделилась от остальных и двинулась в его сторону. Остановившись в паре шагов от Самохи, она скинула капюшон. Под ним оказалась на вид ещё молодая женщина Эпи. Её голову украшала золотая цепочка с красным отполированным камнем. Глаза женщины внимательно следили за Самохой.
— Я Тиока, старшая жрица храма, Великой Богини Всего Живого. Мои люди без спроса взяли вчера твою ягоду. Я хочу заплатить за неё, — произнесла Эпи.
— Хорошо, — согласился Самоха. — Она стоит десять серебряных монет.
Женщина подняла руку и показала небольшой кусочек золота. Самоха протянул руку, и кусочек золота упал ему на ладонь. Взвесив его в руке Самоха согласно кивнул.
— Этого достаточно, — произнёс он.
— Я хочу купить ещё, — заявила Эпи.
— Сколько?
— Ещё десять корзин ягоды, — ответила Эпи.
— Это будет стоить ещё двадцать серебряных монет, — произнёс Самоха.
Женщина снова подняла руку из-под плаща, и в её пальцах оказался очередной кусочек золота. Получив его, Самоха взвесил золотой самородок в руке.
— Тут не хватает, — произнёс он.
— У меня есть ещё. Но этого будет больше чем нужно, — заявила Эпи.
— Лишнее я верну, — произнес Самоха, протягивая ладонь.
Эпи достала очередной кусочек золота и положила на его ладонь. Самоха взвесил его на руке и тут же протянул обратно. Однако вместо бесформенного кусочка на ладонь Эпи упал золотой диск похожий на монету. Эпи была удивлена, но не подала виду.
Самоха повернулся к стражникам.
— Передайте работникам, чтобы собрали для госпожи Тиоки десять корзин сладкого верната. И пусть поторопятся. Она уже ждёт, — произнёс он.
— Да, господин барон, — ответил стражник и тут же исчез за воротами. Спустя пятнадцать минут работники принесли десять корзин ягоды и поставили их перед Самохой. Они ещё с утра начали её сбор и теперь просто спустили всё вниз.
— Ваша ягода, госпожа Тиока, — произнёс Самоха.
Женщина Эпи кивнула в сторону корзин и её сопровождающие тут же их забрали. Тиока хотела что-то сказать, но Самоха опередил её. Незаметно достав из своей сумки крупный ароматный плод, он протянул его Эпи.
— Ещё есть сладкая ялша. Желаете приобрести? — спросил он.
Женщина Эпи взяла из его руки плод и поднеся к лицу вдохнула аромат.
— Сколько стоит? — спросила она.
Самоха выставил вперёд ладонь с растопыренными пальцами.
— Пять серебра за пять корзин, — произнёс он.
— Я подумаю, — согласилась Эпи.
— Тогда, хорошего вам дня, госпожа Тиока, — произнёс Самоха.
— И вам хорошего дня, — согласилась жрица.
Повернувшись, она пошла прочь. Остальные двинулись следом за ней.
Самоха повернулся к начальнику охраны.
— Отправьте кого-нибудь посмотреть, как они вошли в поселение и по какой тропе прошли сюда, — произнёс он.
Когда процессия жриц вернулась в поселение Эпи, вокруг храма собралась целая толпа любопытных. Сам глава рода пришел в храм, узнать об их походе.
— Как вам удалось получить столько ягоды? — спросил глава рода, наблюдая за тем, как жрицы распределяют её между жителями.
— Я купила её, — ответила жрица.
— Купили?
— Да. За золото, — ответила жрица, показав ему один из кусочков. — Этот Мока — он необычный человек. Вам стоит с ним подружиться.
Жрица достала золотой диск и показала его главе рода.
— Что это?
— Я дала ему кусочек золота. Но его было больше чем нужно. И тогда он вернул мне это, — произнесла жрица.
Глава рода посмотрел на золотой диск. С одной стороны у него была странная надпись. Он перевернул диск и замер от неожиданности. На второй стороне было изображено лицо жрицы.
— Как он это сделал? — спросил глава рода.
— Как? — переспросила жрица. — Да я даже не видела, когда!
Через пару дней она решила посетить поселение Моры снова. И когда они приблизились к нему, то с удивлением обнаружила что тропа, по которой они поднимались в прошлый раз, сильно изменилась. К всеобщему удивлению она стала значительно шире и ровнее. А когда они вышли на совсем ровную плоскость, то увидели ряды цветущего кустарника. Этот Мока словно издевался над ними.
— Когда они успели посадить эти цветы? — удивилась одна из сестёр.
— Лучше узнай зачем, — хмыкнула одна из охранников.
— Он показывает нам, что ему всё известно, — ответила Тиока. — Этот Мока очень не прост.
Когда они вошли в поселение их уже ждали. Мока стоял на том самом месте, где они и расстались с ним. Позади него стояли стражники.
— Госпожа Тиока, рад видеть вас в добром здравии, — произнёс Самоха, слегка кивнув головой.
Жрица скинула капюшон и тоже склонила голову в ответ.
— Что на этот раз привело вас в наше поселение? — спросил Самоха.
— Я хотела с вами поговорить, господин Мока, — внезапно заявила гостья.
— Вот как? Ну что же, я весь во внимании, — произнёс Самоха.
— Господин Мока. Ранее наш храм проводил службы в ближайших поселениях. Обычно их проводили в начале года, чтобы умилостивить богиню и попросить её о хорошем урожае. Конечно, мы и сейчас готовы проводить подобные службы по просьбе жителей. Но если бы у вас в поселении был бы храм, мы могли бы проводить службу хотя бы раз в месяц, — произнесла жрица. — Это очень важно для людей. Рождение детей, связь судеб, отпевание усопших. Да и просто получение благословения богини. Все это практически недоступно жителям вашего поселения.
— Что же, ход ваших мыслей мне понятен. На самом деле я не против строительства храма. Единственное, с местом у нас тут не очень. Правда есть вершина склона. Если вас не будет смущать близость с фруктовыми плантациями, то я мог бы отвести это место под храм, — предложил Самоха, указав на склон.
— По-моему прекрасное место, господин Мока. Если там будет стоять храм, я сама буду проводить у вас службу, — ответила жрица.
— Значит решено. Я распоряжусь о начале строительства, — произнёс Самоха.
— Это просто здорово! Тогда мне осталось купить у вас десять корзин ялши и на сегодня все дела будут завершены, — произнесла жрица.
— Мы уже всё подготовили, — ответил Самоха, протягивая ладонь.
Получив плату, он повернулся к страже и один из воинов, кивнув, направился позвать работников. Через пару минут им вынесли десять корзин спелой ялши.
Спустя ещё неделю Самоха решил проведать госпожу Тиоку чтобы расспросить её немного о храме. Рано утром, он двинулся по горной тропе и уже через пару часов, никем не замеченный, добрался до поселения Эпи. Самоха передвигался от укрытия к укрытию, сжимая пространство, пока не оказался возле множества полуразрушенных зданий из камня. Это видимо был какой-то город. Однако теперь он лежал в руинах. Храм отыскать труда не составило. Он был самым ухоженным, и его стены украшало множество цветов. Утро было ранним и жителей возле храма ещё не было. Самоха переместился ко входу и, никем не замеченный, исчез за плотным пологом.
Внутри храма шла утренняя молитва богине. До Самохи доносились звуки голосов из большого зала, расположенного немного в глубине храма. Видимо все жрицы сейчас были заняты. Самоха отыскал укромное место, и присев на деревянный стул, стал ждать. Вскоре служба закончилась. В коридорах послышались голоса и шаги жриц.
Тиока шла по коридору к своей комнате, когда внезапно почувствовала посторонний запах. Пахло чем-то очень знакомым и в тоже время посторонним. Наконец она поняла. Это была смесь запахов сладких фруктов и пряностей. Шагнув к входу в свою комнату, она, приподняв полог, вошла внутрь.
За столом, стоявшим посреди комнаты, сидел воин в серых металлических доспехах. Его шлем лежал на столе. А рядом с ним на блюде лежали горкой крупные фрукты ялши. Мужчина, облокотившись на стол рукой, ел один из сочных плодов.
— О, госпожа Тиока! Прошу меня простить за столь вульгарный вид. Я думал, что успею до вашего прихода доесть этот плод, — произнёс мужчина, и как ни в чем не бывало, надкусил плод снова.
— Что вы тут делаете, господин Мока? — в полголоса спросила жрица.
Она беспокоилась, что кто-то мог его увидеть. Это бросило бы тень на её репутацию.
— Я хотел пригласить вас в наше поселение, госпожа Тиока. У меня появились вопросы по поводу строительства храма. Но я не знал, как связаться с вами, — ответил Самоха.
— Надеюсь, никто не видел, как вы сюда вошли?
— Нет, конечно же, нет. Кто бы меня сюда впустил, — ответил Самоха.
У входа послышался шорох. Жрица испуганно обернулась.
— Госпожа Тиока, к вам пришёл глава рода, — прозвучал женский голос. — Вы сейчас заняты?
Жрица обернулась на незваного гостя. Самоха развел руками. Указав ему рукой на ширму в углу комнаты. Тиока проследила чтобы он, забрав шлем, скрылся за ней. Убедившись, что гостя за ширмой не видно, она выглянула в коридор. Там стоял глава рода.
— Проходите, — предложила она.
Глава рода прошел в комнату и остановился у стола.
— У вас гости? — спросил он, глядя на фрукты.
— Нет. Это принесли только недавно. Я не успела ещё передать их остальным, — солгала жрица.
— Я вовсе не против, чтобы в храме тоже были фрукты, госпожа Тиока. Просто не хочу, что бы у нашего разговора были свидетели, — произнёс глава рода.
Он бесцеремонно подошел к ширме и резким движением отодвинул её. За ней никого не было.
— Простите, мне показалось, что нас кто-то подслушивает, — произнёс глава рода, задвигая ширму назад.
Он сел на стул и тяжело вздохнул. Тиока медленно прошла к ширме и отодвинула её, чтобы убедиться, что в углу комнаты никого не было. И там действительно никого не было. Вернувшись к столу, она села напротив гостя.
— Так что случилось? — спросила Тиока, посмотрев на собеседника.
— Что вы думаете о новом бароне? — спросил он.
— Мока? Как вам сказать. Я думаю, он выдающийся человек. Я вам не говорила: он принял решение построить в поселение храм для проведения служб. Думаю, завтра я туда отправлюсь, чтобы решить возникшие вопросы по строительству, — произнесла Тиока.
— Вот как? Могу с вами отправиться и я? Я хочу взглянуть на него сам, — спросил глава рода.
— Не слишком ли это опасно? Вы — глава целого рода, — забеспокоилась Тиока.
— Я обещаю, что не подам даже голоса, — тут же заверил её глава рода.
— Ну, хорошо, — согласилась Тиока. — Только не снимайте капюшон с головы.
Однако когда они прибыли на следующий день в поселение Моры, их ожидал настоящий шок. Стоило им войти на территорию поселения, как их охрана оживленно заголосила. Подняв голову, Тиока была удивлена не меньше остальных. На вершине склона, где барон обещал начать строительство, стоял уже выстроенный полностью храм. Его белоснежный монолит возвышался над поселением, внушая всем благоговение и трепет. К храму через весь склон вела такая же белоснежная лестница из камня. У её подножия их ждал сам господин Мока.
Он вежливо поздоровался и предложил взглянуть на храм изнутри.
— Мы почти завершили всю внутреннюю отделку, госпожа Тиока. Но я хочу, чтобы вы сами взглянули. Возможно, мы что-то упустили, или в чём-то ошиблись, — произнёс Самоха.
Они поднялись по достаточно высокой лестнице и остановились перед большими деревянными дверями, окованными посеребрённым железом. На дверях, как и над самим храмом, были выведены символы Великой Богини.
Самоха едва прикоснулся к дверям, как они медленно распахнулись и взору гостей предстал коридор с белоснежными колоннами. Пол храма был выложен красивым орнаментом из цветного камня. Дальше за коридором располагался центральный молельный зал. В конце него находился алтарь из огромного монолита стекла молочного цвета. Свет из окон под самым потолком заливал алтарь ярким сиянием. Подняв лицо, Тиока замерла от неожиданности. Куполообразный потолок был покрыт красочной фреской, изображавшей древний храм, внутри которого располагалась святыня богов. Священное подземное озеро.
— Возможно, я что-то сделал не правильно. Если это так, я постараюсь исправить свои ошибки, — произнёс Самоха.
— Эта фреска? Кто её нарисовал? — спросила Тиока.
— О, это сделал я, госпожа Тиока. Надеюсь, вам она понравилась, — ответил Самоха.
— Но как? Вы видели храм своими глазами? — удивилась Тиока.
— Нет, конечно же, нет. Однажды в своих странствиях, я набрёл в подземной пещере на давно оставленный храм. Его давно покинули и там ничего, кроме озера, не оставалось. Задумавшись, я сел на один из камней. Вон на тот, — Самоха поднял руку и указал на грубый валун, изображенный на фреске. — И тогда мне было видение. В нём я и увидел этот храм.
— А богиня? — встревожилась Тиока. — Вы видели богиню?
Самоха поморщил лоб.
— Да, в том видении была женщина. Я принял её за жрицу. Но она была почти без одежды, и я не решился изобразить подобное в храме. Простите меня, — признался Самоха.
— Где? Где это место? — Тиока едва не вцепилась пальцами в его одежду.
— Это было глубоко под землей. Туда больше нет прохода, — ответил Самоха.
— Какая несправедливость. Вы видели Богиню Всего Живого! Я вам жутко завидую, — произнесла вдруг Тиока.
— Это было всего лишь видение, — постарался успокоить её Самоха.
— Наверное, вы правы, простите меня, Мока, — согласилась жрица.
— Так вам нравиться храм? — спросил Самоха.
— Очень, — призналась жрица.
— Тогда я вам его дарю, госпожа Тиока. Отныне он принадлежит вам, — улыбнувшись, сказал Самоха.
— За ваши благие деяния, богиня не оставит вас в трудную минуту, — тут же произнесла жрица.
— Благодарю вас, госпожа Тиока, — поблагодарил её Самоха. — Ваши слова согревают мне душу.
Жрица улыбнулась. Новый барон полностью соответствовал её представлениям о благородстве.
— Если у вас есть жена, я благословлю её на рождение ребенка. Поверьте, это всегда помогает, — заявила она, чтобы подчеркнуть свою благодарность.
— На самом деле у меня три жены, госпожа Тиока. И почти каждая мне подарила двоих детей, — признался Самоха.
— Вот видите, ваше видение было не напрасно. Сама богиня благословила вас, Мока.
— Тут ваша правда, госпожа Тиока, — согласился Самоха.
— Но все равно, обязательно приводите своих жен. Я благословлю их тоже.
— Непременно, госпожа Тиока, — снова согласился Самоха.
— Среди ваших жен есть Эпи? — спросила вдруг жрица.
— Чистокровных нет. Но они все на треть Эпи.
— А много ли в городе, где вы живёте, чистокровных Эпи? — поинтересовалась жрица.
— В Бара-салама? Нет, это окраина империи. Там чистокровных Эпи почти нет. Они предпочитают жить в центре империи, в столице. Там роскошь, богатства. Там жизнь бурлит, как кипящий котел, — ответил Самоха и тут же спохватился. — Хотя, жена правителя города чистокровная Эпи.
— Вот как? Так среди людей, Эпи занимают высокое положение?
— Да, это так, — согласился Самоха. — Правда их род медленно угасает. Даже совместные браки почти не приносят детей.
— Они оторвались от своих корней. Поэтому благословение покидает их. Это печально.
— Возможно, вы правы, — согласился Самоха.
— Так значит храм готов? — спросила вдруг жрица.
— Если переделывать ничего не нужно, тогда да.
— Хорошо, господин Мока. Я назначу сюда смотрителем одну из девушек, служащих при нашем храме. Распорядитесь, чтобы её пропускали в поселение, — сказала жрица.
— Непременно, госпожа Тиока, — ответил Самоха.
Алексей Шинелев
