Мы поговорили с писателем, актёром, сценаристом, режиссёром и переводчиком Павлом Санаевым.
Продолжение. Предыдущая часть здесь:
-- А желание писать откуда возникло?
-- Однажды в шестом классе я написал сочинение про родину. И Ролан Антонович неожиданно его прочитал. И не поверил, что я мог настолько плохо написать. Выразился в том духе, что я или полный идиот, или жертва образования. И сказал, вот тебе черепашка, напиши про нее все, что придет в голову. Я написал такой коротенький фельетон, он ему неожиданно понравился. Потом еще несколько раз я писал что-то подобное и после четырех-пяти коротеньких рассказиков подумал – а напишу-ка я что-нибудь посущественней. И написал рассказ, который потом стал первой главой в книге «Похороните меня за плинтусом». Так все началось.
-- Каким Ролан Антонович был человеком в жизни? Были ли у него недостатки?
-- Конечно, у всех людей есть недостатки, идеала тут нет. А смысл о них рассказывать?
-- Смысл понять человека не только с его внешней стороны…
-- Вот он сам про себя написал такую эпиграмму: «И жить торопится, и чувствует-спешит…» Буквально – через дефис. То есть в каких-то смыслах он буквально спешил… жить. И иногда взваливал на себя больше, чем мог потянуть. Не мог контролировать свое время. Из-за этого плохо спал, вообще очень мало спал. Все время находился в каком-то экзальтированном состоянии. Размеренной спокойной жизни, в которой могло найтись место для выходных или каких-то спортивных мероприятий, или чего-то еще, не было. Потому что он как корабль на всех парусах, с таким немножко сломанным штурвалом, мчался по жизни…
-- Я где-то прочитала, что, женившись на вашей маме, актрисе Елене Санаевой, он оставался холостяком внутри. В том смысле, что иногда забывал о семейных делах.
-- Вот это как раз неправда, чушь, потому что он, наоборот, был очень семейным человеком. Пока не начал заниматься своим фондом (Международный фонд развития кино и телевидения для детей и юношества. – Прим. авт.), который его совсем доконал… Но пока он, несмотря на большую загруженность, оставался актером-режиссером, всегда находил время для решения бытовых вопросов. В этом легко можно убедиться, посмотрев его дневниковые записи. В списке около тридцати дел на день стоит, например: редактирование статьи, поправки к сценарию, поправки к монтажу, заехать на пробы, забрать вещи из химчистки, взять путевку для Лены, узнать про врача для Паши и т. д. То есть в этом смысле он был очень ответственным человеком.
-- Как вы думаете, он любил вас?
-- Ну… любовь, мне кажется, отчима и родного отца или матери – это все-таки разные вещи. Есть чувство близости, тепла, доверительности, которые рождаются в отношениях между родителями и детьми. Обнять, поцеловать, потискать своего ребенка – вот что я имею в виду, да? Или просто поговорить с ним по душам, или даже обсудить какие-то интимные вопросы…. Это кажется естественным, когда ребенок с рождения вырастает в отцовских объятиях. А когда вы узнаете друг друга значительно позже, это совсем другая история отношений. У нас не было предыдущего чувственного опыта, который объединял бы нас. Конечно, между нами была дистанция. И это неудивительно.
-- У вас была?
-- Ну а как иначе? Конечно. Они с мамой стали встречаться, когда мне было лет шесть. А вместе мы начали жить, когда мне исполнилось лет одиннадцать.
-- А вы своего родного отца помните?
Нет. Вот вы меня спрашиваете про мои семейные отношения, да? Я прожил 53 года. И это моя жизнь. Вот что у меня там было в детстве…
-- Я спрашиваю потому, что мне кажется, что это важно, что с нами было в детстве.
-- А я считаю, что абсолютно не важно. Потому что человека лишь в малой степени формируют внешние обстоятельства. Я думаю, что эти обстоятельства… влияют на человека всего лишь процентов на двадцать. А остальное в него заложено сразу!.. Вот я сейчас смотрю на свою дочь. Уже года в полтора был виден ее характер - она сангвиник, подвижный, достаточно позитивный человек, активный. Есть и упрямство... И есть другие дети, которые ведут себя совершенно иначе. Знаете, я не думаю, что те отношения, которые были у нас в детстве, влияют на нас или на дальнейшую жизнь. Ну правда. Мы сейчас можем в такие дебри психоанализа уйти…
Продолжение ЗДЕСЬ, подпишись на наш канал и читай:
Вера Илюхина, Москва, специально для «Лилит» (с)
