Недавно сообщалось о столкновении у большеохтинского перевоза, против Ириновского вокзала, пароходов «Знакомый» и «Рыцарь», принадлежавших купцу А.И. Щитову.
Происшествие это произошло исключительно благодаря загромождению перевозной пристани пустопорожними барками. Барки были отведены немного вверх по течению и причал судов к Ириновской пристани сделался мало-мальски доступным, но – увы! Зато оказался прегражденным доступ к пароходным пристаням, находящимся на верхнем большеохтинском перевозе, что против Конторской улицы, на Большой Охте. Шкипера и яличники жалуются на опасность и затруднительность причала в этом месте.
На Невских сенных пристанях: на Тучковской и Воскресенской набережных царит полнейшее уныние – подвоз сена самый ничтожный, а прошлогодние запасы все распроданы. Сеноторговцы, впрочем, не слишком горюют, так как, по их словам, из дальних губерний сюда идут большие караваны с сеном.
Что касается топлива, то его всюду обилие. Березовые дрова с барок продаются от 5 рублей 20 копеек до 6 рублей, жаровые от 4 руб. 25 коп. за сажень (полагаю, кубическую), смесь – дешевле, смотря по достоинству; барочные дрова, местной пилки – от 2 рублей 75 копеек за сажень. Пиленый горбыль от 2 до 2 рублей 30 копеек за воз.
Вчера, 1 августа (по старому стилю), к Полюстровской набережной, против Елисаветинской общины, приведен с верховьев Невы громадный караван бревенчатых «гонок». На многих «гонках» привозятся построенные из мелкого леса «рубки», очень охотно раскупаемые прибрежными крестьянами для домашних служб. Цена «рубки», смотря по величине, колеблется между 30 и 76 рублями, некоторые из таких домиков крыты железом.
У Смольной набережной образовалось огромное скопление баржей с досками.
Подрядчики и судовщики жалуются на прогрессивное обмеление Обводного канала, по берегам которого расположена масса фабрик и заводов, а также дворов для продажи строительных материалов. В канале даже средние суда часто садятся на мель. На всех прибрежных лесопильных заводах царит полное оживление и работы не прекращаются даже и ночью.
По материалам «Петербургского листка» за 1902 год.
