На сегодняшний день лидером партии французских легитимистов является Луис Альфонсо Бурбон (род. в 1974 году). Именно он считается титулярным королем Франции и Наварры - Луи (или если придерживаться правил большинства наших историографов – Людовиком) XX.
Итак, почему именно этот принц, по существу принадлежащий к испанскому королевскому дому (при этом также и гражданин Франции)? Последний прямой предок Луиса Альфонсо, бывший монархом вообще – это король Испании Альфонсо XIII, а вот предок, бывший королем Франции – уже только сам Луи XIV.
Между тем именно Луис Альфонсо полностью соответствует принципам легитимизма (изложенным в первой статье) и де-юре считается самым «старшим» из ныне живущих потомков Гуго Капета. К этому положению привел ряд следующих событий, связанных с естественным (или не очень) выбыванием из линии наследования более старших потомков Короля-Солнца.
Старшая линия Бурбонов-Капетингов окончательно потеряла власть в 1830 году – благодаря очередной революции и, прямо скажем, нечистоплотности своего родича Луи-Филиппа Орлеанского, который и взошел на трон, чтобы потом потерять его уже самостоятельно. Карл X (1757-1836), последний настоящий король Франции и Наварры отрекся за себя, его сын, дофин Луи-Антуан, сделал то же самое, но отрекались они оба в надежде, что корону наденет, единственный внук Карла X – малолетний Анри, герцог Бордо. Герцог Бордо был посмертным сыном Шарля-Фердинанда, второго отпрыска Карла X, (у дофина Луи-Антуана сыновей не было).
Но корона путем некоторых махинаций перешла к Орлеанскому дому. В 1836 году, после смерти отца, Луи-Антуан (1775-1844), находившийся в изгнании, заявил о ничтожности своего отречения – собственно, на основании старых законов, которые прямо отрицают возможность отречения. Здесь, правда, есть один нюанс – отречение короля в пользу своего прямого потомка (сына) считалось по старым законам если не приемлемым, то хотя бы обсуждаемым. Но, в любом случае, условия этого отречения просто не были выполнены. После же бездетной смерти дяди в 1844 году, лидером легитимистов становится Анри, больше известный, как граф Шамбор (1820-1883); в глазах старых монархистов, дядя и племянник последовательно назывались Луи XIX и Генрихом V.
Ну, а далее было свержение и отречение уже Луи-Филиппа, приход к власти Наполеона III и крах Второй Империи под натиском сумрачного тевтонского гения. Тут небольшое отступление. Сам я заканчивал школу в 1997 году и историю Парижской Коммуны 1871 года, нам преподавали уже не так плотно и серьезно, как в СССР. Поэтому у меня совершенно улетучилось из памяти – говорили ли нам в школе о серьезном движении по возрождению монархии во Франции в эти судьбоносные для неё годы. Именно тогда и сформировались три линии претендентов – легитимисты, орлеанисты и бонапартисты, с тем лишь серьезным отличием от дня сегодняшнего, что шансы занять престол лидером одной из монархических партий были вполне осязаемы.
Согласия меж ними изначально, разумеется, не было. Наибольшие шансы на успех имел, как раз Анри Шамбор и его легитимистская партия, поддерживаемая старой и богатой аристократией. Вторыми, шли, пожалуй, бонапартисты – со своим лидером Эженом Луи, после смерти отца в 1873 году, ставшим главой Наполеонидов. Хотя идеи бонапартизма были серьезно дискредитированы в обществе из-за поражения в войне с Пруссией, в армии у них было предостаточно сторонников, да и сам Эжен Луи, принц Лулу, казался очень достойным кандидатом.
А вот самыми слабенькими претендентами были Орлеаны – в лице Луи Филиппа Альбера (1838-1894), графа Парижского, внука Луи-Филиппа I. Без контакта с кем-либо из конкурентов их шансы были уже ничтожными. Времена 1830 года давно прошли, здесь уже было никого не обмануть. Естественно, с бонапартистами, договориться Орлеаны никак не могли, пришлось идти на поклон к легитимистам. Партия легитимистов Орлеанов откровенно презирала – «за всё хорошее», начиная еще с предательства и свинского поведения Филиппа Эгалите в годы Великой Революции.
Орлеаны же ненавидели легитимистов, из-за некоторого комплекса «неполноценности». Бонапартистов боялись и те, и другие. Но на счастье Орлеанов, у графа Шамбора не было и не ожидалось прямых наследников. Но кто-то же должен был наследовать «Генриху V», если он станет таковым не на бумаге, а в действительности?
Таким образом, между легитимистами и Орлеанами был заключен договор, согласно которому граф Шамбор признавал Луи-Филиппа своим наследником. А вот дольше случилось, то, что заставляет сомневаться в искренности одной из сторон – а именно Анри, графа Шамбора. События 1873 года – тема для отдельной статьи, в контексте же этой скажу вкратце, что корона Франции, уже почти надетая на голову графа Шамбора, стала призрачной. Произошло это из-за удивительного упрямства Шамбора относительно герба и флага – он требовал возвращения лилий и отмену триколора, на что никак не могло согласится общество Франции, уже почти сотню лет жившее с другими национальными символами.
Можно представить какая паника царила в Орлеанском доме… Ведь власть утекала, как вода сквозь дрожащие пальцы. Но с чем связано небывалое упрямство графа Шамбора? Рискну предположить два варианта. Первый: месть - это блюдо, которое подают холодным. Граф Шамбор не имел сыновей, и будучи эгоистичным человеком сознательно выдвинул невыполнимые требования к парламенту и президенту Франции Мак-Магону. Ему и нужно было это неприятие, только отказ. Также сознательно он пошел на сговор с Орлеанами, которых презирал, но теперь привязал их к себе. Орлеаны-то уж точно согласились бы на все условия, а так (находясь в одной лодке с Шамбором) они были лишены свободы маневра – им просто не могли предложить корону отдельно, минуя Анри Шамбора.
Шамбор мстил Орлеанам за то, что они украли его корону в 1830 году. Сам он при этом ничего не терял – граф был уже в возрасте, детей у него не было вовсе, «так не доставайся же ты никому» - это уже о короне. И этот зловещий план по лишению Орлеанов короны, был претворяем Шамбором в жизнь с самого начала.
Второй вариант несколько мягче. Лидер легитимистов искренне хотел воссоединения с Орлеанами, но позже разочаровался в них и пожалел о признании Луи-Филиппа своим наследником. Но изменить что-то, можно было только «саботировав» свое избрание королем, выдвинув невыполнимые условия. Возможно, как поборник старых законов монархии, граф Шамбор испытывал угрызения совести, что выбрал в себе наследники Орлеанов – вместо Испанских Бурбонов, которые, согласно этим старым законам, имели большие права на корону Франции. К тому же, старший из Испанских Бурбонов, был таким же изгнанником, как и сам титулярный Генрих V.
Анри Шамбор скончался в 1883 году и противостояние линий претендентов перешло в следующую фазу.
Продолжение следует…
P.S. Дорогие читатели-подписчики и не менее дорогие, просто читатели. Огромная просьба – поставить лайк публикации, если она вам приглянулась.
