Полагаю, что нет такого юриста, который бы не помнил эту старую историю, наиболее подробно изложенную Авлом Корнелиусом Геллиусом в его «Аттических ночах». Иногда считается, что эта история излагает некий парадокс, который при этом именуется «парадокс Эватла». Парадоксальность ситуации, которая описана в тексте, заключается по мнению иных в том, что некоторое утверждение носит строго рекурсивный характер, представляя собою циклическое замыкание. То есть по природе, как полагают иные, этот парадокс аналогичен, скажем, парадоксу циклической комиссии.
Тем не менее, это не так, и в реальности парадоксальной ситуация выглядит только для того, кто не знает и не понимает природы судебного суждения и её соотношения с природой правил, будь они возникли из договора или из закона. Я попытаюсь это показать, а пока есть смысл ознакомиться с самим текстом, в котором изложена сама ситуация в Главе 10 «Аттических ночей» .
О доказательствах, которые по-гречески называются α̉ντιστρέ φόντα (поворачивающие в противоположную сторону), [а] нами могут быть названы reciproca (возвратными )
(1) Среди пороков доказательств наибольшим, как кажется, является тот, который греки называют άντιστρέφον (поворачивающее в противоположную сторону).
(2) Некоторые из наших, клянусь Геркулесом, довольно удачно именуют его reciprocum (возвратным).
(3) Этот порок проявляется в том случае, когда выдвинутый аргумент может быть повёрнут обратно и обращён против того, кем он был высказан, и равным образом имеет силу и с той, и с другой стороны; таким было то знаменитое [доказательство], которым, как передают, воспользовался Протагор (да-да, тот самый, который «Πάντων χρημάτων μέτρον ἐστὶν ἄνθρωπος: τῶν μὲν ὄντων ὡς ἔστιν, τῶν δὲ οὐκ ὄντων ὡς οὐκ ἔστιν» — прим. моё), остроумнейший из софистов, против своего ученика Эватла.
(4) Вот какие спор и тяжба произошли между ними относительно установленного вознаграждения.
(5) Богатый юноша Эватл желал учиться красноречию и ведению судебных дел.
(6) Он пошёл в ученики к Протагору и пообещал, что даст ему в качестве вознаграждения значительную денежную сумму, которую запросил Протагор, и половину её выплатил тотчас же, прежде чем начал учиться, пообещав, что оставшуюся половину отдаст в тот день, когда впервые будет защищать дело перед судьями и выиграет его.
(7) После того как он довольно долго пробыл слушателем и учеником Протагора [и] достаточно продвинулся в изучении красноречия, однако не вёл дел — притом прошло уже много времени и казалось, он делает это, чтобы не отдавать оставшуюся [часть] платы, — Протагор принимает, как он тогда считал, изворотливое решение.
(8) Он начинает требовать плату согласно договору [и] затевает тяжбу с Эватлом.
(9) И после того как они явились к судьям для рассмотрения и защиты дела, Протагор начал так: «Знай, о глупейший юноша, — сказал он, — что в обоих случаях будет так, что ты отдашь то, что я требую, будет ли приговор против тебя или за тебя.
(10) Ведь если дело обернётся в мою пользу, то мне будет полагаться плата по судебному решению, поскольку я выиграю, а если решение будет в твою пользу, то плата будет полагаться мне согласно договору, поскольку ты выиграешь дело».
(11) На это Эватл ответил: «Я бы смог выступить против этой твоей столь двусмысленной уловки, если бы я не сам произносил речь, но прибегнул к услугам другого адвоката.
(12) Но для меня будет большим удовольствием, если я одержу над тобой победу не только в судебном деле, но и в самом этом доказательстве.
(13) Итак, знай и ты, мудрейший учитель, что в обоих случаях будет [так], что я не отдам тебе то, что ты просишь, будет ли вынесено решение против меня или за меня.
(14) Ведь если судьи выскажутся в мою пользу, то тебе по приговору ничего полагаться не будет, поскольку я выиграю тяжбу; если же они вынесут приговор против меня, то я ничего не должен тебе по договору, поскольку не выиграю дело».
(15) Тогда судьи, сочтя, что сомнительно и запутанно то, что говорится с обеих сторон, чтобы не было объявлено недействительным само их решение, в пользу какой бы из сторон оно ни было вынесено, оставили дело нерешённым и отложили тяжбу на весьма отдалённый срок. Так прославленный учитель красноречия оказался опровергнут юношей-учеником с помощью своего собственного доказательства и хитро введён в заблуждение благодаря изысканной уловке.
Оставим в покое поведение судей, которые откровенно решили не исполнять своих функций, и рассмотрим происходящее.
Логика Эватла сводится к тому, что по его мнению его обязательство уплатить вторую половину платы существует под отлагательным условием: оно возникает в том случае, когда произойдёт событие, относительно которого неизвестно когда оно произойдёт и наступит ли событие это вообще, а именно: первый выигрыш дела в суде, а суд по мнению Эватла занимается исключительно тем, что слушает его, Эватла, логические построения.
Логика Протагора несколько иная: он полагает, что платить Эватлу придётся в любом случае и к этому его должен обязать суд, ведь тяжбу-то затеял не Эватл, а именно Протагор.
В реальности в своих рассуждениях неправы ни тот, ни другой.
Первая ошибка и Протагора и Эватла заключается в том, что они уравнивают обязательство по договору и обязанность исполнить решение суда. Если первое может быть под условием, в том числе и отлагательным, то вот второе всегда носит безусловный характер и иного носить не может.
Вторая ошибка состоит в том, что суд не парадоксы рассматривает, а разрешает спор. Ну, или не разрешает вообще, но тогда это не суд, как бы он себя при этом не называл. Суждение суда всегда конечно, как и изучение им обстоятельств дела. И в этом, как раз в этом, судебное изучение и суждения существенно отличаются от изучений и суждений научных.
Третья ошибка:
рассуждения и Эватла и Протагора носят гипотетический характер: по модели «если - то», а суждение суда всегда носит категорический характер. И на иное суд просто права не имеет. По правилу res iudicata спор заканчивается вынесением судом решения.
Посему и обращаться в суде и Эватлу и Протагору следовало не друг к другу, в отличие от состязания в риторике где-нибудь в саду Академа, а именно к суду, который просто обязан вынести решение.
И вот что не учёл при этом Эватл — вот тут уже только его ошибка: «3. Если наступлению условия недобросовестно воспрепятствовала сторона, которой наступление условия невыгодно, то условие признаётся наступившим.
...».
Заметим: признаётся наступившим вне зависимости от того — наступило ли это событие в реальности. А коли признаётся наступившим, то и исходить суду надо из того в его, суда, суждении, что событие наступило.
И вот тут-то нужно отметить, что именно Эватл, как видно именно из его рассуждения, недобросовестно препятствовал наступлению условия, которое вызывало его обязанность платить. А Протагора как раз в этом обвинить никак нельзя, ибо он обратился за разрешением спора в суд. Но за разрешением спора (!), а не для состязания в риторике и логических построениях, а ошибка Протагора заключается в том, что он также продолжает обращаться к Эватлу, как если бы никакого суда не было и Протагор никуда не обращался бы.
Поэтому суд совершенно зря растерялся; не является никаким образом спор Эватла с Протагором неразрешимым. Он как раз разрешается... в пользу Протагора, которому обязан заплатить Эватл, но уже не в силу договора, который после вынесения решения судом никакого значения не имеет, а именно в силу решения суда.