Петр вышел с территории тракторной бригады, пошел к селу. Он думал над словами управляющего об отъезде и не находил причины отказываться от задуманного. Зоя согласна с ним, готова ехать хоть завтра. А мать... Не такая уж она и старая, сама еще справится со всем. Конечно, одной жить несладко, но ведь братья будут ездить к ней, да и они с Зоей в отпуск приедут.
- О чем задумался, кавалер? – вдруг услышал он звонкий голос.
Петр остановился. От школьного сада шла, лузгая семечки, Надежда.
- Так о чем задумался, Петя? И по сторонам не смотришь. Небось, уже про свадьбу думаешь? Или про свою зазнобу, Зойку?
- А тебе что? Какая тебе разница, про что я думаю?
- А есть разница, миленок мой!
Петр остановился. Вспомнил сразу ту ночь в стогу сена в огороде Кузьмича. Он испытал чувство досады и за то, что тогда произошло, и за назойливость Надежды. Вот ведь баба какая: то с командировочными крутит, то на шею вешается! Петр стоял, ожидая, что еще она скажет.
- Что ж ты думаешь – покувыркался в сене и все? А отвечать за это кто должен? Я одна, что ли?
- А ты что, только со мной кувыркалась? – усмехнулся Петр.
- А ты свечку держал? – зло сощурив глаза, наступала Надежда. – Кто видел? А с тобой уходила из клуба – все видели!
- Ну и что – уходила? Ты, Надька, не на того напала! Я все помню, с той ночи. Ничего у нас тогда не было. Напился я – это точно, и ты очень старалась, но я ж помню, что заснул и все. Поняла?
Надежда закусила губу. Действительно, напился Петро, и как она ни старалась, ничего не вышло. Злилась он тогда, но думала, что он ничего не помнит, а значит, можно что угодно наплести.
- Значит, такой ты? – со злостью выкрикнула она. – Как гулять, так хорош, а как отвечать, так сразу в кусты?
Она специально стала говорить громко, увидев, что в сторону фермы идут женщины – скоро вечерняя дойка. Кто-то из них, услышав голос Надьки, повернул голову в их сторону.
- Короче, отстань от меня, сказал же!
- А если я твоей крале все расскажу? Как ты ждал ее, когда она уехала, а? Будет тогда свадьба или нет?
- Чего ты хочешь? Чего прицепилась ко мне? Сказал же – не нужна ты мне!
- А раньше нужна была? А ночью той нужна была? Ведь не любишь ты ее!
Надежда схватила Петра за руку, приблизила свое лицо к нему.
- Если бы любил, не ходил бы со мной!
Петр молча обошел Надежду и быстро пошел прочь. Надежда зло смотрела ему вслед, долго не сходя с места.
Домой Петр пришел злой, молча прошел мимо матери, управлявшейся по хозяйству. Она посмотрела ему вслед, покачала головой. Скорей бы уж женился, что ли! А то непонятно что творится с ним: то не отходит от Зои, то приходит утром, когда она уезжает... С кем он был тогда? Хорошо, если с мужиками, напился, да и все. А если с какой-нибудь девкой? Вон их сколько на него вешаются! Взять хотя бы Надьку Капустину. Правда, говорят, что она с командировочным путалась, а по Петру сохнет еще когда девчушкой была...
Утром на перекрестке двух улиц стали устанавливать дизель – движок для электрического освещения в домах. От него в разные стороны по направлениям улиц отходили провода.
- Неужто и вправду скоро свет будет у нас? – говорили, проходя мимо сельчане. – Даже не верится.
Но по утрам, когда солнце только поднималось для ежедневной работы, несколько мужиков с огромными «когтями», привязанными к широкому поясу, ловко взбирались на столбы, прикручивали провода, которые тянулись к каждому дому. Через неделю в магазин привезли электрические лампочки, и все потянулись за ними. Разговоров на эту тему было!
- Что ж теперь – лампу керосиновую выбросить? Не нужна будет?
- Да чего ж выбросить? А в сарай к корове идти – или тоже ей в сарай лампочку проведешь?
- Ага! А корова включать будет, когда ты придешь!
В субботу вечером, когда солнце уже зашло, над селом зазвучал такой знакомый, но все же звучащий по-новому звук дизеля. И через несколько минут в домах загорелись лампочки. Это было похоже на солнце, ворвавшееся в комнаты! По-новому стали выглядеть стены, гардины, горки подушек на кроватях... Даже сами комнаты будто раздвинули стены.
Баба Нюра охнула, когда Зоя, услышав звук дизеля, щелкнула выключателем и комната осветилась ярким светом.
- Батюшки! Вот это свет! Если б моя мать это увидела! Теперь можно и шить, и вязать вечером.
А потом, взглянув в окно, сказала:
- А теперь на окна нужно такие шторы вещать, чтоб ничего не было видно. А то глянь – все через эти занавески видно.
В окно постучали, баба Нюра выглянула и сказала:
- Это твой, встречай!
Зоя вышла в коридор, где уже разувался Петр. Она подошла близко, потянулась поцеловать его, но он отвернул лицо и сказал твердо:
- Давай быстрей поженимся!
- Но у меня еще платье не готово, Петя. А что это тебе так вдруг захотелось побыстрее?
- А ты не хочешь?
- Хочу, Петя, конечно, хочу! Через недельку и сыграем!
Зоя быстро собралась, и они вышли на улицу. Село выглядело совсем по-другому: вместо тусклых окошек, в каждом доме окна светились ярко, словно по-праздничному. Свет от них падал на палисадники, на дорогу, и казалось, что все село стало другим. И настроение Зои было тоже почти праздничным, в отличие от Петра, который шел молча, думая о чем-то своем.