На тему русской идеи написано огромное количество статей и книг. Прошел век со времени появления этого термина, но до сих пор продолжают появляться новые и новые предположения. Мыслители, философы, поэты и просто интересующиеся этой темой продолжают искать ответ на вопрос: в чём же заключается русская идея? Кто-то говорит, что это идея имперская, потому опасная для мира, кто-то считает, что все дело в стремлении к объединению в той или иной форме, иной называет русскую идею мыслью народа о себе, мыслью Бога о нации, целью, характером, социокультурной доминантой, а кто-то полагает, что все эти размышления — не более чем досужие домыслы.
Рассмотрев ключевые моменты русской истории, познакомившись со взглядами русского народа, сохранившимися в былинах, сказаниях, песнях, а также уделив внимание размышлениям отечественных мыслителей, мы, похоже, можем назвать русскую идею, которая есть — подражание Христу, и она связана с желанием, защищать, оберегать, или иными словами, послужить делу спасения мира от мирового зла. И мы увидели, что для своей реализации русская идея нуждается в некоем идейном теле, идеологической конструкции, которую мы назвали формой. Эту форму можно назвать также миссией. И тогда, как сама идея остается неизменной на протяжении веков, идейные конструкции могут меняться. Потому исследователям всегда видна, прежде всего, миссия / идейная конструкция / временная форма, оболочка, которую зачастую ошибочно принимают за саму идею.
Проделав необходимую исследовательскую работу, мы выяснили, что не позднее XV века русский народ осознал свою миссию: оберегать мир от метафизического зла, от прихода антихриста. Святая Русь во главе с «белым царем», сохраняя веру православную, препятствует злу прийти в этот мир. Потому Святую Русь русские считают сакральным центром мира, или новым Израилем. Выражение Святая Русь можно назвать словесной формулой, описывающей первичную русскую миссию: бороться с метафизическим злом, охраняя человечество, защищая мир. И эту идею отражает древний русский символ: всадник, поражающий копьем древнего змия — сатану.
В среде элитной рождается идея более утонченная, но аналогичная по своей сути. Из Святого Писания известно, что антихрист не придет в мир, «пока не взят от среды удерживающий теперь» (2 Фес 2:7). Под удерживающим святые понимали Римскую империю. Константинополь называли вторым Римом. А после его падения, по мнению русских людей, Русское царство становится новым удерживающим, а Москва — третьим Римом.
При этом и Святая Русь и Третий Рим — две грани первичной идеологической формы, — становятся духовной миссией противостояния метафизическому злу. Народ и элиты смотрят в одну сторону, вернее, одинаково понимают миссию Святой Руси. Возникает духовная симфония, идейное единение власти и народа. Это порождает сильнейший исторический импульс государственного строительства, в результате чего возникает великая империя, расположившаяся на двух континентах: в Евразии и Северной Америке.
Начавшийся взрывной рост русского государства удивил и даже, надо полагать, напугал европейский мир, — сообщество постоянно враждовавших народностей и государств, пришедшее к некому объединению только в ХХ веке, тогда как русские земли начинают сплачиваться в единое государственное образование на пять веков раньше. И когда шло создание русского государства, Запад, наблюдая стремительное расширение Руси, мог испугаться того, что, расширяясь, русское государство, поглотит и европейские страны. Присоединение Финляндии (1809 г.), и Польши (1815 г.), включенных автономными землями в состав Российской империи, показывало, что такое вполне возможно.
Европа всегда сторонилась и побаивалась непонятного огромного восточного соседа. В то время как правители Российской империи, как кажется, наоборот стремились в Европу, искали одобрения у европейских правящих домов, потому, что сами были «плоть от плоти и кровь от крови» европейцы, воспитывавшиеся европейской культурой, желавшие участвовать в европейской политике, стремившиеся перенимать европейский образ жизни. И началось это с Петра, прозванного Великим. Все последующие правители Российской империи всё больше и больше отрываются от русского народа, теряют духовную и идейную связь с народным океаном, теряют понимание русской идеи.
Удивительно, что можно было потерять понимание русской идеи тогда, когда она отразилась в гербе Российской империи. Русский герб, возникший как раз на рубеже XV века, состоит из двух знаковых элементов: древнего русского символа — всадника, поражающего копьем дракона-сатану, и византийского двуглавого орла. Всадник, убивающий дракона, олицетворяет борьбу с метафизическим всемирным злом, угрожающим миру! А двуглавый орел — родовой герб семьи последнего византийского императора, — явился декларацией того, что Русь приняла миссию Византии, миссию удерживающего. То есть, двуглавый орел означает то, что теперь Русь становится Третьей Римской империей, существование которой препятствует приходу антихриста в мир. И эти два символа — русский и византийский — объединяются в новом, многозначительном, предельно откровенном, русском гербе.
РУСЬ И ЕВРОПА
Двуглавый орел — символ принятия Русью духовной миссии после сошедшей с исторической сцены Византийской империи — появился на Руси после того, как Иван III Великий женился на племяннице последнего византийского императора Софье из рода Палеологов. И это было декларацией принятия духовной миссии борьбы с силами инфернального зла. Однако, для европейских элит, это прозвучало как вызов, и даже как оскорбление. Для европейских элит это явилось вмешательством самозванца в дележ Римского наследия, которое Европа считала по праву своим. Это было воспринято как покушение на европейскую мечту! Ведь в это время, когда Иван Великий поднимает знамя с двуглавым орлом, в Европе уже существует государство, именуемое Священной Римской империей германской нации, с византийским двуглавым орлом на штандарте.
Рим для Европы это не просто история. Рим это мечта, это идеал, это воплощение силы и власти. И мы видим постоянное стремление воссоздать Римскую империю. В 800 году франк Карл Великий, объединяет европейские княжества, и коронуется в Риме с титулом император римлян, или император Запада. А в 962 году германец Оттон I Великий создает свою империю, названную Священной Римской, которая позже получит добавление «Священная Римская империя германской нации», она же — первый германский рейх. И первый рейх своим символом выбрал не что иное, как византийского двуглавого орла. Конечно, когда Русь поднимает знамя с русским двуглавым орлом, это воспринимается как неимоверная наглость, как заявка на свою долю Римского наследия. Такого не прощают.
Где сегодня первый рейх? Он исчез. В то время как русский двуглавый орел все еще развивается на наших знаменах.
Европа так и не смогла понять, что русские были влюблены в православный восток — в Византию — Рим Второй. В то время как для Европы идеалом, притягательной мечтой, стал Рим первый, языческий — источник силы, права и порядка, подчинивший окружающие народы, не умевшие ничего противопоставить его многочисленным хорошо вооруженным и дисциплинированным легионам. По сути, Рим для Европы явился олицетворением превосходства цивилизации над миром, или, проще говоря, явился выражением идеи мирового господства.
Вспомним стихотворение Ричарда Киплинга «Бремя белого человека», преисполненное ощущения собственного превосходства над дикарями! Киплинг написал это стихотворение, вдохновленный событиями Испано-американской войны, когда Соединенные Штаты захватывали Филиппины, Пуэрто-Рико и другие испанские колонии. В этом стихотворении Киплинг в художественной форме выразил суть европейской миссии: подчинить дикарей ради их же блага!
Р. Киплинг
«Бремя белого человека»
«Несите бремя Белых
Среди племен чужих.
Сынов своих отправьте
Служить во благо их;
Без устали работать
Для страждущих людей —
Наполовину бесов,
Настолько же детей.
Неси же бремя Белых,
Не смея унывать,
Ни злобу, ни гордыню
Не вздумай проявлять;
Доступными словами
Их к делу приобщи,
И для себя в том деле
Ты пользы не ищи.
Неси же бремя Белых
Чтоб шум войны затих,
И пищу дай голодным,
И вылечи больных.
Когда ж победа близко,
Увидеть ты изволь,
Как чья-то лень и глупость
Помножат всё на ноль.
Неси же бремя Белых!
Не право королей
Твоим уделом будет
Тот труд, что всех трудней.
И то, что здесь ты строил
Пока хватало сил,
Пусть памятником будет
Всем тем, кто не дожил.
Неси же бремя Белых!
Горьки его плоды:
Брань злая за заботу,
Забвенье за труды.
Не раз ты здесь услышишь
От тех же дикарей, —
«Зачем идти нам к свету?
Нам наша тьма милей».
Неси же бремя Белых!
Не гнись перед людьми,
А крики о свободе —
Лишь слабость, черт возьми.
И по твоим поступкам,
И по твоим словам
Дадут тебе оценку
И всем твоим богам.
Неси же бремя Белых
И скопишь с юных лет
Венок дешевых лавров,
Скупых похвал букет.
Но на закате жизни
Без всякой суеты
Твой труд пускай оценят
Такие же, как ты!» [1] (1899 г.)
Сколько в этих словах презрения к дикарям — «полудетям, полубесам» (Half-devil and half-child), — которые не понимают своего счастья, от того, что к ним пришли «цивилизованные» белые просветители, пусть с оружием, пусть, даже отнимая свободу. Ведь их нужно силой вытащить «из тьмы», а для этого белый господин волен применять любые средства! И даже если дикари этого не способны оценить, то оценят «такие же, как ты» — другие белые господа колонизаторы.
Идея Великого Рима в чистом виде: нести свет дикарям, пусть и силой оружия! Но это движение «европейской цивилизации» по миру есть благо, поскольку так будет установлен порядок. Порядок белого человека, порядок Великого Рима. Дикари, конечно, будут недовольны, ведь им «тьма милей». Что поделать, таково «бремя белого человека».
Насколько же это чуждо русскому менталитету! Как это не похоже на русскую идею, идею жертвенного служения другим, идею спасения мира от зла. Мы разошлись с Западом в понимании идеального. Для Запада идеалом стал Рим первый, языческий, олицетворяющий силу, новый порядок, и право навязывать этот свой порядок, как несомненное благо, другим народам, — варварам, — пусть даже силой. Для Руси же идеалом стал Рим второй — православный, ковчег, сохраняющий драгоценность — неиспорченную чистую веру Христову, веру православную, и тем удерживающий приход антихриста. Различные идеалы привели к разным целям, разному поведению: Запад стремился и стремится к господству (это наглядно выразилось в его колониальном прошлом), а Русь стремилась и стремится защищать мир. По крайней мере, видит это своей миссией, своим идеалом. А потому, когда наши исторические дороги пересекались, Русь несколько раз нарушала планы Запада. Такое происходило как минимум дважды в истории: первый раз в XIX веке, когда Наполеон, создавая свою империю, решил включить в число своих подданных и «русских варваров», второй раз в XX веке, когда свою империю (третий рейх) уже Гитлер решил увеличить за счет «жизненного пространства на востоке».
Разные идеалы приводит к разному поведению армий на захваченных территориях. Это различие можно выразить словами: поработители, и освободители. В столице побежденной Франции русские офицеры не решаются заходить в рестораны, потому что дорого! Вот свидетельство штабс-капитана Радожицкого Ильи Тимофеевича, о поведении русских в побежденном Париже в 1814 году:
«Если мы останавливались для каких-нибудь расспросов, то французы друг перед другом предупреждали нас своими ответами, обступали, с любопытством рассматривали, и едва верили, чтобы русские могли говорить с ними их языком. Милые француженки, выглядывая из окон, кивали нам головками и улыбались. Парижане, воображая русских, по описанию своих патриотов, варварами, питающимися человеческим мясом, а казаков — бородатыми циклопами, чрезвычайно удивились, увидевши российскую гвардию, и в ней красавцев-офицеров, щеголей, не уступающих, как в ловкости, так в гибкости языка и степени образования, первейшим парижским франтам. <…> Тут же, в толпе мужчин, не стыдились тесниться разряженные щегольски француженки, которые глазками приманивали к себе нашу молодежь, а не понимающих этого больно щипали… <…> Но как у нас карманы были пусты, то мы не покушались зайти ни в одну ресторацию; зато гвардейские офицеры наши, вкусив всю сладость жизни в Пале-Рояле, оставили там знатную контрибуцию». [2]
При этом французы выставляли русских варварами, дикарями и едва ли не людоедами, — в прямом смысле этого слова, — в то время как сами французы двумя годами ранее, захватив Москву, разрушали храмы, убивали людей ради забавы, пытали настоятелей церквей, выведывая, где священники прячут церковные сокровища, вскрывали могилы знатных людей, и выкидывали останки, в поисках драгоценностей, а уходя, заложили взрывчатку, и пытались взорвать Кремль. Всё это имеется в воспоминаниях тех, кто пережил французское нашествие. Однако, русская историческая память, и царская цензура, постарались не придавать огласке такое неблаговидное поведение европейских «цивилизаторов», отчасти по любви элиты к Европе, отчасти из какого-то внутреннего стыда за такое поведение соседей. Европа же, как мы видим из воспоминаний русского офицера (и таких воспоминаний множество), всячески стремилась и стремится опорочить русских, и всех прочих «варваров».
Еще пару воспоминаний очевидцев о том, как русских представляли в Европе:
Генерал — майор А.Я.Миркович: «Повышенный интерес парижанки проявляли к казакам, в том числе и гвардейским: На лейб-казаков женщины смотрели с любопытством, но сначала издали. Они боялись их, полагая, как им натолковали, что мы северные варвары, а казаки совершенно дикие, полунагие, с пленных сдирают кожу, а по деревням, где им попадаются малые дети, они их жарят и едят. Однако удостоверившись, что они ничуть не звери, а напротив, кротки и обходительны, они стали поближе их рассматривать и, видимо, любовались красотою и костюмами наших донских молодцов. В общем, казаки на два месяца стали главной достопримечательностью Парижа». [3]
Бестужев Н. А.: «Русские более всех внушали энтузиазма: наружность всегда говорит в свою пользу и рослые гренадеры, красивые мундиры, чистота, как будто войска пришли сию минуту из казарм, а не из дальнего похода; необыкновенная точность и правильность их движений, а более всего противоположность народной физиономии с фигурами австрийцев и прусаков, обремененных походною амунициею, изумляла французов. Они не верили, чтоб северные варвары и людоеды были так красивы; они были вне себя от восхищения, когда почти каждый офицер русской гвардии учтиво удовлетворял их любопытству (…) Энтузиазм, внушаемый императором Александром, необыкновенные события и желания узнать ближе варваров Севера, бывших причиною сих событий, все это доходило до неистовства между французами. Они не могли опомниться от удивления, глядя на русских, которых представляли бородатыми чудовищами и видя их людьми, которые были столь же учтивыми и вежливыми, как и они, часто красивее и молодцеватее их щеголей и большею частию образованнее, нежели сии последние». [4]
И после всего того, что творили захватчики в России, русские не ответили французам аналогичным террором, когда пришли в Париж, не стали мстить французской нации, не стремились опорочить французов, даже просто рассказав правду о поведении оккупантов на Русской земле.
Деминский, Яков: «Войска российские ознаменовали вшествие в Париж веселым геройским видом и братолюбною приветливостью к жителям, а не зверскими поступками, как входившая в Москву наполеоновская армия и делавшая над бедными московскими жителями не слыханные неистовства». [5]
Европейцы ведут себя иначе: грабят, убивают, а потом создают мифы о своем благородстве и дикости русских. Автору пришлось ознакомиться со множеством воспоминаний как французских, так и русских. Французский генерал не понимает: почему русские казаки не добивали уходящих безоружных оккупантов. И даже это он стремится выставить в выгодном свете.
Генерал Ф. П. Сегюр: «Ней [маршал Мишель Ней] прикрывал отступление, начиная с Вязьмы и кончая несколькими верстами за Эвэ. Там по обыкновению этот маршал остановил русских и дал возможность отдохнуть в течение первых часов ночи. Но около десяти часов вечера он и де-Вреде заметили, что они остались одни. Их солдаты их покинули, бросив свое оружие; оно сверкало, составленное в козлы, около покинутых костров.
По счастью суровый мороз, который лишил наших солдат последней смелости, лишил неприятеля возможности действовать. Ней с трудом догнал свою колонну. Он увидал только беглецов; несколько казаков гнало их перед собою, не стараясь ни захватить их, ни перебить. Может быть они почувствовали жалость, потому что всё в конце концов утомляет людей; может быть невероятность наших бедствий поразила самих русских и они сочли себя достаточно отмщенными, ибо многие из них выказали свое благородство; может быть, наконец, что их удовлетворила и отяготила добыча. Быть может, даже в этой тьме, они заметили, что имеют дело только с безоружными». [6]
И особенно порадовало: «возможно их удовлетворила и отяготила добыча»! Русские грабители не добивали прекрасных белых колонизаторов, потому что напились кровушки и достаточно ограбили их! Впрочем, добавляет, что это было благородно. Ну, и на том спасибо.
И завершить сравнение европейцев и русских хочется описанием поведения двух императоров в побежденных столицах: Наполеона в Москве, и Александра I в Париже.
1812 год. Встреча Наполеона с москвичами.
«Во время пребывания французов в Москве, Наполеон был чрезвычайно расстроен, смущен и задумчив. Он вздумал II сентября выехать из Кремля, дабы осмотреть разоренную, разграбленную и сожженную Москву. В выезде сём сопровождали его два камер-пажа, весь генералитет, придворные чины и целый эскадрон шассеров и польских улан.
В проезд его по улицам, многие из жителей московских, испивших всю чашу бедствий от нашествия на них иноплеменников, увидев издали многочисленную свиту, убегали прочь; другие, быв посмелее, отваживались украдкою выглядывать из-за обвалившихся стен. В одном переулке близ охотного ряда, одетая в лохмотья толпа мещан и крестьян, человек до 40, на коих от страха, от голода едва подобие человеческое оставалось, выждав, пока оная свита приблизилась к переулку, падают среди грязи на колена, простирают к иноплеменному государю свои руки, вопиют к нему о претерпенном ими грабеже и всеконечном разорении, просят у него пощады и насущного хлеба!
Но сей жестокий человек, поворотил от них лошадь свою в право и не удостоил несчастных сих даже своего взгляда, а только приказал статс-секретарю своему Лорану узнать, о чем они просят?» [7]
1814 год. Встреча Александра I с парижанами.
«Вступая в Париж, на радостные приветствия народа и крики: «да здравствует император Александр!», государь отвечал: — «Да здравствует мир! Я вступаю не врагом вашим, а чтобы возвратить вам спокойствие и свободу торговли». — «Мы уже давно ждали прибытия вашего величества» — сказал один из французов. — «Я пришел бы ранее к вам, — возразил Александр, — но меня задержала храбрость ваших войск» [8]
Война, как, возможно, любое серьезное испытание, раскрывает всю суть человека, разоблачает душу, вскрывает все тайные его страсти, его мотивы, и показывает: что он представляет собой. Справедливо это и в отношении народов. Какие бы маски не натягивали на себя народы и цивилизации, война показывает их истинное лицо, выявляет: кто чего стоит, кто кем является на самом деле. Если ты мечтаешь о грабежах и убийстве, ты будешь грабить и убивать. Если ты мечтаешь защищать и освобождать, ты найдешь возможность это исполнить.
Европа показала свое лицо, придя с оружием в наш дом. Показала свое лицо и Россия, придя в дом бывшего захватчика. И это два разных лица, это два разных типа поведения. В одном случае приходят поработители, а в другом случае — освободители. То же самое повторится и в XX веке. Один в один. Правда, наши лидеры уже не станут рассыпаться в такой любезности перед европейскими элитами, как Романов перед европейцами, но модель поведения сохранится, потому что сущность не изменилась. Одни как были поработителями, так ими и остались. Так же как и русские сохранили свою мечту, которую и реализовали, дойдя до Берлина. И этого достойного поведения с побежденными, этого обличения захватнической сущности Европы, нам тоже никогда не забудут, и не простят, можно даже не сомневаться.
КРАСНАЯ ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ФОРМА
Русская идея красива, гуманна, человеколюбива. И это прекрасно! Это прекрасно, потому, что прекрасны её плоды: мы можем гордиться нашими войсками, поступавшими в побежденных странах по-рыцарски, впрочем, правильнее будет сказать: по-христиански. Русская идея не изменилась, и, думаю, не изменится. Однако, по разным причинам, которые мы рассматривали ранее, произошла смена идейной формы. Элиты перестали понимать свой народ. Миссианский огонь угас. Русское царство разделилось: народ жил своей жизнью, своими идеалами, а элита — своей. И такое царство было обречено.
В первой части мы рассмотрели идейные поиски отдельных русских мыслителей христианского толка. В их рассуждениях можно увидеть нечто общее. Но они всё-таки не смогли ответить на вызов истории. Ведь, как мы уже понимаем, требовалось больше, чем просто найти русскую идею. Нужно было не только понять её суть, но ещё увидеть идеологическую форму, в которую русская идея облекается на данном историческом этапе, понять причины её остывания, и указать пути её реформирования, или предложить иную идеологическую конструкцию. И эта сложнейшая задача не была решена русскими христианскими мыслителями. Но пришли новые люди, с новыми, революционными идеями, оказавшимися созвучными русской идее. Это парадоксально, потому что из новой идеологической конструкции изъяли Христа! Изъяли главное! Создав тем самым дыру, которую не смогли в итоге ничем заполнить. И система оказалась нежизнеспособной именно по этой причине, по причине отсутствия духовности, отсутствия Христа. И этот вопрос мы тоже разобрали отдельно. И всё же, идейная конструкция была выстроена, и она по сравнению с предыдущей формой имела как плюсы, так и минусы. Но самое главное в том, что она, при всех своих недостатках, смогла выразить русскую идею, и потому была принята русским народом.
Красный проект, сменивший идеологическую конструкцию Святая Русь / Третий Рим, изначально декларировал общемировые цели: изменение мира, спасение человечества от неправды, нищеты, эксплуатации человека человеком. Эта цель озвучена в замечательном гимне:
«Весь мир насилья мы разрушим,
до основанья, а затем
мы наш мы новый мир построим,
кто был ничем, тот станет всем»
Эти слова попали в самую точку русской надежды, русской мечты: послужить человечеству, создать новый, прекрасный, справедливый мир! Как и в первой идеологической форме, здесь также присутствует идея служения миру, только в другой области, в области земного бытия. Если первая форма боролась ради счастья всего мира со злом невидимым, метафизическим, то в новой миссии заявлена цель: бороться со злом видимым, злом земным, но опять же ради счастья всего человечества!
При всей своей непохожести, две идеологические формы: как выразился философ Н.А.Бердяев: «Третий Рим и Третий интернационал» имеют и нечто общее. Они объединены русской идеей, которая посредством этих форм смогла реализоваться в истории. Когда Третий Рим перестал существовать, могла исчезнуть и Россия, но появилась коммунистическая идея, в которую русские люди поверили. И поверив, начали строить этот неведомый, но такой прекрасный коммунизм, это царство справедливости, этот новый мир, в котором люди будут лишены необходимости трудиться в поте лица, в котором малое количество не будет больше роскошествовать за счет тысяч и миллионов тех, кто гнет спину на них за копейки, изнывая в нищете.
И получается, что русская идея, кроме всего прочего, выступает как бы еще и примирителем условных «красных» и условных «белых». Ведь она реально объединяет два периода, столь разных и непохожих периода, чьи сторонники воевали друг против друга. И всё же русская идея их объединяет. Она объединяет тех «красных», кто мечтал о счастье всего человечества, и тех «белых», которые смотрели на Русь как на катэхон, и кто понимал, что Третий Рим ценен не сам по себе, а лишь в силу того, что он служит делу спасения мира от метафизического зла. То есть русская идея соединяет русскую историю на глубинном уровне, она позволяет понять цельность нашей истории, понять ее логику.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ИМПУЛЬС
Нужно отметить еще один важный аспект. В русском царстве начала собирания земель Иваном III, и в СССР, на первых порах коммунистического строительства, возникает идейное единение народа и элит, когда верхи и низы вдохновлены одной идеей, одной мечтой, единой миссией. И тогда происходит, удивляющий весь мир, всплеск, который в XX веке некоторые назвали «русским чудом». Только в первом случае импульс развития длился несколько столетий, а во втором — закончился через несколько десятилетий.
В обоих случаях начинается собирание земель, происходит усиление мощи государства. И это тоже можно объяснить: ведь для достижения целей мирового масштаба русским нужна держава соответствующего уровня. Но отсюда следует и другой логический вывод: без глобальной цели русские могут потерять государство, ставшее ненужным. И это произошло дважды в ХХ веке. Потеря глобальной миссии приводит к распаду государства. Царство, империя, Союз Советских Социалистических Республик — это всегда лишь инструмент, а не самоцель, как иногда ошибочно полагают.
В завершение хочу поделиться цитатой из книги С. С. Сулакшина «Россия и мир. Российский мировой проект». Это, кстати, одно из немногих мнений, среди встретившихся автору, согласное с выводами, к которым мы приходим в результате нашего исследования. Правда, Сулакшин не избежал распространенной ошибки: определять смысловое ядро русской идеи через синтез взглядов различных мыслителей. Но в остальном, очень точно.
С. С. Сулакшин: «Многие мыслители, как в России, так и за рубежом, пытались определить содержание «русской идеи», выявить ее смыслообразующее ядро. Вопрос в данном случае заключался, во-первых, в выявлении степени общности взглядов различных мыслителей на содержание русской идеи и, во-вторых, в установлении совпадающих в предложенных ими характеристиках ее доминантных черт.
Анализ оценок свидетельствует, что сложилось достаточно устойчивое представление о том, в чем состоит миссия России в мире и российская цивилизационная специфика. Традиционно подчеркивается особая приверженность русских к коллективизму, выражаемая в категориях «общинности», «соборности», «коммунизма», «коммунитаризма», «солидаризма» и др. Наличие коллективистского ориентира предполагает в свою очередь представление о равенстве людей….другая традиционно указываемая базовая компонента «русской идеи» — мессианизм. Определяющее значение для позиционирования России в мире всегда имел императив спасения человечества. И здесь «русская идея» вновь вступала в оппонирование «западному проекту». Человечество нуждается в спасении от распространяющегося в мире зла — фундаментальная российская постановка проблемы миростроительства. Вместо устремления к господству над миром мессианский пафос России выражается даже в идее великой жертвы собой ради спасения мира. Не глупое и примитивное — «показывает миру как не надо жить», а приносит жертвы во имя очеловечения мира. Помимо коллективизма и мессианства усматриваются в разных версиях и иные парадигмальные составляющие «русской идеи», но эти два компонента являются конвенциональными». [9]
ПОБЕДА, КОТОРУЮ НЕВОЗМОЖНО ЗАБЫТЬ.
И вот еще о чем хотелось сказать: русская идея, русская мечта о спасении человечества однажды в истории воплотилась не только в идеологической конструкции. Она осуществилась в 1945 году, когда Красная армия, и весь советский народ, ценой колоссальных жертв, спасает мир от человеконенавистнической фашистской чумы.
Безусловно, свой вклад в победу внесли и союзники, входившие в антигитлеровскую коалицию. Но их вклад в победу был несравненно меньшим, и всем было очевидно, что без Советского Союза победить Европу, объединенную фашистской Германией, было невозможно. И сегодня у нас хотят отнять память об этой победе, вычеркивают Россию из списка победителей, хотят уравнять коммунизм с фашизмом. Это подло по отношению к 20 миллионам погибших, и выглядит как желание переписать итоги Второй мировой войны. Впрочем, возможно, так оно и есть. В Европе начали сносить памятники победителям. Начали с демонизации коммунизма, а закончили оплёвыванием всего русского. Впрочем, как мы уже понимаем, Европа неизбежно должна была проявить свое нутро. А этому нутру созвучны идеи нацизма, фашизма. Они ведь родились там. Нацистские организации в первой половине XX века возникали ведь по всей Европе. В 1920 — 1940 годах в Европе «распустился целый букет» фашистских организаций и движений:
• Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (Германия),
• Национальная фашистская партия (Италия),
• Испанская фаланга (Испания),
• Усташи (Хорватия),
• Национальный союз (Португалия)
• Движение Лапуа (Финляндия),
• Скрещённые стрелы (Венгрия),
• Железная гвардия (Румыния),
• Австрофашизм (Австрия),
• Рексистская партия (Бельгия),
• Народная партия (Франция) и другие.
Все эти силы потом вольются в одно фашистское движение под предводительством Адольфа Гитлера.
И когда сегодня Западный мир закрывает глаза на возрождение нацистской идеологии, использует её сторонников в своих целях, выбирает сторону нацизма, он выбирает своё. Мы какое-то время думали, что фашизм — это болячка на здоровом теле Запада, от которой его излечил русский доктор. Но, кажется, что всё гораздо серьезнее. Проблема гораздо глубже.
Мы победили в самой кровопролитной войне человеческой истории, победили идеологию, допускавшую возможность уничтожения народов, делившую людей на высших и низших. Мы спасли мир от коричневой чумы, и эта победа стала зримым исполнением русской мечты: защитить мир от зла! Вот только, кажется, это зло, порожденное западным менталитетом, снова поднимает голову!
Источники:
[1] Ричард Киплинг «Бремя белого человека» в переводе Вячеслава Радионова https://stihi.ru/2008/02/12/1972
[2] И.Т.Радожицкий «Походные записки артиллериста с 1812 по 1816 гг.» Москва, в типографии Лазаревых Института Восточных языков, 1833 г. C.126 - 129 http://militera.lib.ru/memo/0/pdf/russian/radozhitsky_it01-3.pdf
[3] Безотосный В.М., Иткина Е.И. Казаки в Париже в 1814 году. - М. : Куч-ково поле, 2007. С. 21
[4] Н. А. Бестужев «Русский в Париже 1814 года» Бестужев, Николай Александрович. Избранная проза / Н. А. Бестужев; [Вступ. ст. и примеч. Я. Левкович, с. 3-18]. - М. : Сов. Россия, 1983
[5] Деминский, Яков С. Руские в Париже, или Описание произшествий бывших во время вступления и пребывания в Париже российских войск с союзными, под предводительством его величества императора Александра I. 1814 года. / Собрано из разных сведений. Яковом Деминским. - Санктпетербург : В Морской типографии, 1814 С 27,28. https://viewer.rsl.ru/ru/rsl01002987353?page=39
[6] Сегюр, Филипп Поль (1780-1873).
Гибель французской армии в России 1812 г. : Мемуары гр. де-Сегюра. - Москва : Образование, [1912] С 115-116 https://viewer.rsl.ru/ru/rsl01003796655?page=117
[7] Синельников, Филипп Мартынович. Анекдоты достопримечательнейших произшествий, С 90,91 https://viewer.rsl.ru/ru/rsl01004094017?page=98
[8] История царств. импер. Александра I. Богдановича. Ч. 4. Стр. 508. цит по Шубинский, Сергей Николаевич (1834-1913).
Черты и анекдоты из жизни императора Александра Первого : [С портр. имп. Александра Первого]. - Санкт-Петербург : тип. (б.) А.М. Котомина, 1877. С. 57 https://viewer.rsl.ru/ru/rsl01003546091?page=65
[9] С.489-491 «Россия и мир. Российский мировой проект» Том 1 Москва, Наука и политика, 2016 под редакцией Сулакшина С.С.