К железному камню выехали на следующий день рано утром. Как Иван не пытался узнать, где находится этот камень, почему он называется железным, и как, или от кого Маша узнала об этом камне, ничего не получилось. Маша опять замолчала.
- Не приставай, - шепнул дед Митрофан Ивану. На этом и его пояснения закончились, даже не начавшись.
Маша поехала на кобыле, которую с поклажей привел Иван. А на Султане за основным седлом Митрофан помог соорудить второе место из старого одеяла, подобие седла для Вертухая. Безумного, именно человека без ума, подняли и посадили на коня, а потом покрепче привязали, чтобы не упал.
Такие действия над собой Вертухай не воспринял, он был как растение. Хотя растение все же тянется к солнцу. Правда последние несколько дней безумный начал ходить вслед за Машей. Может и она для него стала неким лучиком света и надежды. Вот Ивану пришлось забираться на Султана сложнее. Он подвел коня к приставной лестнице на сеновал и только так оседлал своего любимца. Вертухай тут же прижался к Ивану и схватился за него руками. Все же страх у него был.
- Едем! - Крикнул Иван сестре.
Маша тронула поводья и направила свою лошадь в сторону леса. Иван поехал за ней. Султан нервничал. Не нравилось ему везти сразу двоих. Если своего хозяина конь любил, то второго человека не мог понять, не знал, что и понимать было нечего. А Сирко, довольный новым путешествием, только радовался. Бегал от Маши к Ивану и обратно. Вперед хозяйки не лез, не знал куда идти.
Митрофан остался на хуторе один и перекрестил путешественников: "Доброго пути." Грустно конечно ему было, и одному оставаться, и не учавствовать в новом походе.
Маша хорошо знала места, где жила много лет. Исходила округу на десятки километров, часто ночуя в тайге. Вот на лошади ехала первый раз. Но ей и учиться не надо было, само как-то все получалось. Лошадь спокойно шла вперед по не такому уж глубокому снегу, казалось сама выбирала правильное направление, но это были мысли всадницы.
Напрямую через тайгу проехать конечно было невозможно. Поэтому петляли, где выбирая образовавшиеся сами собой просеки, где опушки, или мелкие перелески, встречались и каменные кряжи, осыпи, на которых ничего не росло. Маша первым делом вела к сломанной елке и поляне, к месту, по которому проходила незримая граница.
От сломанной и засохшей елки, которая давно должна была упасть, но никак не падала, начинались все предыдущие походы в горную страну, где действовали свои, другие законы, во многом непонятные человеку, каким бы прозорливым он не был. Иван ехал следом, и только осматривал окрестности. Так далеко от Юзино, где он родился, ему еще забираться не приходилось, тем более зимой, в конце января.
На опушке леса перед поляной со сломанной елью Маша остановилась. Иван подъехал и встал рядом. Сирко тоже не смел двинуться вперед, знал, так просто дальше не пройти. Не первый раз был в этих местах.
- Ворона нет, - негромко сказала Маша, ни к кому не обращаясь, а потом все же решила пояснить для Ивана. - Сторож на этой ели обычно нас встречал.
- Ворон? - Переспросил Иван.
- Вещая птица, открывающая врата.
- А так нельзя проехать?
- Можно, - ответила Маша. - Только куда приедем, будет непонятно.
Иван ничего переспрашивать не стал, чтобы еще больше не запутаться, только прикрыл глаза от яркого солнца, показавшегося из-за невысокого горного кряжа. Веки заволокло красным светом, он пульсировал в такт бьющемуся сердцу, меняя насыщенность. И в этом красном мареве сначала показалась черная точка, потом она начала увеличиваться. Только это была уже не точка, а черный прямоугольник, как дверной проем.
- Нам туда, - сказал Иван и показал рукой влево от сломанной ели.
- Поезжай вперед, - попросила Маша, именно попросила. Теперь она была не главной, а наравне с братом.
- Куда же мы все-таки едем? - Решился спросить Иван, прежде чем тронуться дальше. - Думаешь, найдем этот камень?
- Сами нет. - Маша покачала головой. - Матвей должен помочь.
- Дед Матвей? - Удивлению Ивана не было предела. - Тот самый? Он что, жив?! Я его еще мальчишкой помню. Он в Дюлино жил.
- Не знаю. Он иногда приходит... во снах. И Максимову не раз снился. Дед мне с камнем приснился. Сам на нем сидел и улыбался. - Маша вспомнила сон и представила деда.
- Я видел эти... его глаза! - Иван, сам не ожидая, заглянул в то, что представила себе сестра.
- Когда? - Спросила Маша.
- В ручье, - ответил брат, - когда воду пил!
- Он редко показывается... Только когда очень надо.
- Значит нам очень надо, - подтвердил брат и тронул поводья.
- Он нас ждет. - Добавила Маша. - Но где, не знаю.
- Поедем, пока светло. - Иван прикрыл веки и опять увидел черный проем.
Так и ехали они до той поры, пока солнце не скрылось за лесом, и не наступили сумерки. Закрывая глаза, Иван теперь видел только серую пелену. Остановились на ночлег у каменной стены, в которой была небольшая ниша и развели костер. Иван ссадил с лошади Вертухая и пристроил на лапник рядом с огнем, привалив к стене. Лошадей разместили рядом и накормили. Сирко тоже дождался своей порции, как и человек без ума. Вертухай ел жадно, держа хлеб и сало двумя руками, в его глазах так ничего и не было.
Вскипятили котелок воды, заварили чай, который Иван захватил с собой, и тоже подкрепились, взятыми в дорогу припасами. Маша долго нюхала хлеб, привезенный братом, и не решалась его откусить.
- Как вы без хлеба живете? - Удивился Иван.
- Обычно живем. - Маша пожала плечами и все же взяла в рот кусочек, отломив его от от отрезанного ломтя. Долго жевала, лишь потом проглотила. - Забытый вкус, забытые ощущения.
- Ешь! - усмехнулся Брат.
Каменная стена, тем более ниша хорошо защищали от холода и ветра. От костра шло тепло, и Маша первой легла поспать. А Иван сидел у огня, подкладывал дрова и дремал. Закрывал веки, они также отсвечивали красным пламенем, только черный прямоугольник не появлялся.
Вертухай сидел не двигаясь, наелся. Правда на его лице не отражалось никаких эмоций. Широко раскрытые глаза горели отраженным алым огнем, производя устрашающее впечатление. Как-будто напротив Ивана сидел не человек, а неизвестное существо, вселившееся в его тело. От огненного взгляда было невозможно оторваться, он приковывал, словно гипнотизировал. Сирко лежал рядом, не спал и, навострив уши, не мог пошевелиться.
- Ваня! - Маша проснулась, подошла к брату и, чувствуя неладное, потрясла его за плечо. - Ты чего?
А?! - Брат вздрогнул, очнулся и с трудом поднялся на затекших ногах, переводя взгляд с Вертухая на сестру.
- Жутко! - Маша тоже заглянула в огненные глаза. - Ложись, поспи. Я подежурю.
- Давай вместе, - предложил Иван и объяснил, - боюсь за тебя.
- Вот так можно. - Сестра подошла к Вертухаю и надвинула ему на глаза его же шапку. Огненный взор был скрыт. - Ложись, поспи. Завтра еще ехать да ехать.
- Хорошо, - согласился брат и лег в нишу на лапник. Какое-то время он лежал с открытыми глазами, а потом закрыл их.
Маша не стала будить брата, а просидела до утра, поддерживая огонь. Взгляд Вертухая, или кого-то еще, больше не тревожил. Сирко прижался к хозяйке, успокоился и закрыл глаза. Ему тоже был нужен сон.
Рассвет затягивался, так казалось, Длинная ночь никак не хотела отступать, но все же пришлось. Пламя костра начало меркнуть. Сумрак отступал дальше в лес, а площадка перед каменной стеной постепенно начала сереть. И небо на востоке занялось еще не зарей, а пока тихим светом. День все же прогонял ночь.
- Ты что не разбудила? - Спросил сестру Иван, проснувшись.
- Спать не хотелось. - Маша уже прилаживала над костром котелок, набитый снегом. - Сейчас чай будем пить. Выспался? - Сестра иногда была очень даже разговорчивой и к тому же заботливой.
- Даже лишку, - пошутил брат, доставая из рюкзака еду. - Не тревожил? - Иван кивнул на Вертухая, так и просидевшего до утра с лицом, закрытым шапкой.
- Нет. - Маша подошла к пришлому и поправила ему шапку. - Надо же, глаза закрыты. Первый раз с ним такое.
- Может уснул? - Предположил Иван.
- Эй! - Маша потрясла Вертухая за плечо. Тот вздрогнул и открыл глаза. - Действительно спал.
- А глаза все равно пустые. - Иван удрученно покачал головой.
Собрались быстро. Вот только посадить Вертухая на лошадь оказалось не просто. Затащили и поставили пришлого на большой камень. Маша держала беднягу, чтобы не упал, а Иван подвел Султана. Посадили, привязали. Потом и Иван кое-как забрался с этого же камня. Поехали дальше.
Солнце к этому времени поднялось, и черный прямоугольник опять появился в глазах Ивана на красном пульсирующем фоне. Снова можно было выбрать направление для движения.
- А Дайкина пещера далеко? - Спросил сестру Иван.
- Кажется мы к ней и едем. - Предположила Маша.
И правда. В этот день доехали обходным путем через вершину горы до площадки, от которой, оставив лошадей, можно было добраться до той самой металлической двери на узком карнизе. Лошадей и Вертухая привязали к дереву, а Сирко на всякий случай оставили их охранять. Пес конечно поскулил по этому поводу, но деваться ему было некуда. Остался исполнять приказание хозяев.
Маша пошла по карнизу вперед, она в Дайкиной пещере уже бывала. Иван об этой пещере только слышал. Идя по карнизу, он закрывал глаза, и черный прямоугольник становился все четче.
- Правильно идем. - Говорил Иван сестре.
За прошедшие годы маленькая дверка в каменной стене сделалась почти невидимой. Металл не покрылся рыжей ржавчиной, а стал серым, в цвет камня, к тому же зарос мхом. Дверка так и оставалась закрытой со дня последнего посещения пещеры Максимовым и Сирым.
В первый раз ее открывала Маша, вернее просто постучала по ней своим посохом. Замок щелкнул, и дверь чуть отошла от металлического косяка. Во второе посещение Маши не было , но Максимова и Сирого выручил ворон, постучавший по двери своим клювом.
Теперь же надо было придумывать что-то новое. Маша конечно постучала по двери своим деревянным посохом, только ничего не произошло. Замок не щелкнул.
- Что скажешь? - Спросила Маша.
- А я вообще этой двери не вижу, - подумав ответил Иван. Что с закрытыми глазами черный прямоугольник, что с открытыми, все одно. Он протянул руку к двери и, больно ударившись о нее пальцами, отдернул обратно. - Только все равно не пускает. Ворон бы прилетел и постучал, что ли. Но ворона в этот раз не было.
- А давай вместе попробуем! - Предложила Маша.
- Это как? - Спросил брат.
- За руки возьмемся. Держи, - Маша потянула брату свою руку.
Иван взял ее и почувствовал покалывание. Как слабый ток пробежал между ними. А потом протянул вторую руку в сторону черного проема двери и в этот раз не почувствовал никакого препятствия. И вдруг с той стороны его руки коснулась шершавая ладонь.
Иван вздрогнул от прикосновения, а может от тока, прошедшего через него от Маши к тому, неизвестному, таящемуся в темноте пещеры. Покалывание, ток продолжались недолго. Послышался слабый щелчок замка, дверь отошла, а шершавая ладонь тут же пропала, как и рука Маши.
- Опять уснул? - Сестра трясла брата за плечо, присевшего у замшелой двери. - Не придумал как дверь открыть?
- Дверь? - Похоже Иван не вполне понимал, где находится.
Потом вспомнился недавний сон, легкое покалывание в ладони. А затем он провел по двери рукой. Похоже щель между дверью и косяком чуть увеличилась, а может она и была такой. Иван достал нож и вставил в щель, чуть нажав. Дверь скрипнула и подалась. Тогда он открыл ее полностью. Из пещеры пахнуло серой и гарью. И багровый отблеск далекой лавы замерцал на стенах.
- Заждался я вас! - Из багровой темноты донесся дребезжащий голос. Иван слышал его впервые. А Маша тут же полезла в пещеру.
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 27
