Автор: Александрийский библиотекарь.
Беспосадочные перелеты 30-х годов минувшего века - эпизод в мировой истории уникальный. Самые развитые державы пытались доказать превосходство своей техники и конструкторских школ, исключительную выучку и твердость воли летчиков. Тем удивительнее, что помимо мужчин в этой тяжелейшей борьбе приняли участие и женщины.
Советский Союз свои претензии на международные рекорды заявил еще в 1927 году. А в середине 30-хавиаторы страны Советов выполнили ряд рекордных женских перелетов, главной особенностью которых являлось использование территории лишь своего государства (женщин-авиаторов за рубежи социалистического Отечества товарищи из ЦК ВКП(б), судя по всему, выпускать опасались). Наиболее известным перелет Валентины Гризодубовой, Марины Расковой и Полины Осипенко осенью 1938 г. из Москвы на Дальний Восток на самолете "Родина".
Но сперва надо рассказать об этой крылатой машине. В 1934 году в конструкторском бюро Андрея Туполева Павел Сухой (какие имена в истории советской, да и мировой авиации!) создавал дальний бомбардировщик ДБ-2 - у авторов он шел под индексом АНТ-37. Поначалу считалось, что самолет можно построить путем относительно несложного изменения одномоторного ДБ-1 (он же АНТ-36, военная версия рекордного самолета Чкалова и Громова АНТ-25).
Новый "бомбер" должен был нести 1 тонну бомб на расстояние 5000 км со скоростью 250 км/ч. Правда, потом военные все-таки потребовали добавить скорости до 300-320 км/ч. В состав экипажа вошли (начиная от носа) штурман, за ним командир и в отдельной кабине ближе к хвосту - второй пилот, он же стрелок при нападении вражеских истребителей. Надо сказать, что опытный АНТ-37 в августе 1935 года разбился из-за бафтинга хвостового оперения (так называются сильные вибрации, которые привели к разрушению хвоста).
Однако Воронежский авиазавод №18 уже начал делать серию новых самолетов (кстати, чуть раньше там собрали и десяток АНТ-36). До того, как предприятию в очередной раз поменяли производственный план, там успели заложить две машины. Все агрегаты, которые были собраны в Воронеже, срочно отправили в Москву, где их и привели в летное состояние под обозначением АНТ-37бис и АНТ-373 (АНТ-37 третий опытный).
В НИИ ВВС АНТ-37бис (будущую "Родину") начали испытывать - летали на нем выдающиеся летчики Михаил Нюхтиков и Петр Стефановский. Вот только командование ВВС в этот момент уже потеряло интерес к ДБ-2 как к боевому самолету: перспективный ильюшинский ЦКБ-30 (будущий ДБ-3) показал куда лучшие характеристики за исключением дальности. И к 1937 году АНТ-37бис воспринимался как рекордная, сугубо мирная машина. На нем демонтировали все военное оборудование, поставили более совершенные приборы, кислородное оборудование, более мощные двигатели и более крепкие шасси. Словом, самолет готовился к штурму дальних трасс. Экипаж для подвига тоже уже был сформирован.
Первую заявку на дальний перелет Валентина Гризодубова и Полина Осипенко подали сразу после завершения перелетов Чкалова и Громова в США. 2 сентября 1937 г. они обратились к Сталину с просьбой разрешить лететь по маршруту двух первопроходцев на том же АНТ-25. Подняться в воздух отважные летчицы планировали весной 1938 г. Цель полета была заявлена весьма амбициозная: международный женский рекорд дальности по прямой.
В Политбюро ЦК ВКП(б) не сразу, но разрешили женщинам лететь. Но скорректировали несколько важных моментов: вместо одномоторного АНТ-25 был рекомендован двухмоторный АНТ-37, а конечной точкой путешествия был выбран не другой континент, а советский Дальний Восток. Маршрут должен был практически повторить путь ЦКБ-30 "Москва", на котором в июне 1938 года Владимир Коккинаки и Александр Бряндинский за сутки долетели от Москвы до Спасска-Дальнего под Владивостоком. Тут будет уместно напомнить, что направление полетов соответствовало реалиям того времени. В СССР велась агитация заселения Дальнего Востока, поддерживался энтузиазм молодежи в деле освоения необжитых, но богатых районов (об использовании труда заключенных системы ГУЛАГа в этой статье говорить не слишком уместно, но он применялся исключительно широко).
Готовность самолета АНТ-37бис, который получил имя собственное "Родина" и его экипажа окончательно была достигнута к 20-м числам августа 38-го. Однако старт постоянно переносился. Скорее всего, на это повлияли боевые действия на пограничном озере Хасан. Хотя 11 августа 1938 г. между СССР и Японией было заключено перемирие, но напряжение на Дальнем Востоке сохранялось, и высшее руководство страны не торопилось выпускать женский экипаж в дальний полет. Однако с середины сентября постоянный перенос даты вылета начал вселять опасения за успех мероприятия уже у авиаторов и синоптиков. Метеоусловия на маршруте через Урал и Сибирь усложнялись с каждым днем. На одном из совещаний начальник ВВС Локтионов заявил, что акцию следует отменить. Однако в Кремле, наконец, назначили старт на 24 сентября.
Утром после традиционного прощания в присутствии механиков, спортивных комиссаров и журналистов, экипаж занял свои места. В небо тяжело заправленная машина ушла в 8 часов 16 минут с наклонной горки Щелковского аэродрома НИИ ВВС, откуда ранее стартовали Чкалов и Громов.
Командир экипажа, выдающая советская летчица Валентина Гризодубова позже вспоминала:
Испытания начались почти сразу же после взлета. Примерно через 150 километров машина вошла в облачность, и земли мы фактически не видели до самой посадки. Но самое неприятное и неожиданное заключалось в том, что вскоре вышла из строя вся бортовая радиоаппаратура - и приемная, и передающая! Если Полина Осипенко была летчиком высокого класса, то Марина Раскова, как штурман, не имела специального образования и налетала всего около 30 часов. У нее не было ни малейшего представления о полетах в экстремальных условиях и, тем более ночью. В наш перелет она была рекомендована
Здесь следует снова сделать небольшое отступление. Во-первых, "рекомендованная" в экипаж Марина Раскова была не только авиационным штурманом (пусть и совершенно неопытным в этот момент), но и штатным сотрудником НКВД! О ее работе на это ведомство ходит масса легенд и слухов. Но в любом случае Раскова была сильной и незаурядной личностью - мы еще в этом убедимся на примере перелета "Родины". Кроме того, рассказ Гризодубовой о пропавшей "вскоре" радиосвязью звучит излишне скромно. В документах той поры момент прекращения радиосвязи указывался по-разному: "вскоре после начала полета", "через 10 часов полета", "через 25 часов полета". Однако в одном из поздних интервью великая Валентина Степановна оговорилась, что неисправность радио обнаружилась еще до вылета! Опасаясь отмены старта, командир дала категорическое указание своим спутницам немедленно занять места в кабинах, а сама начала запуск двигателей.
Сам полет лучше Гризодубовой тоже никто не представит:
Со своего места я видела штурманскую рубку в носовой части кабины. Помню, Марина вскрыла испорченную аппаратуру и долго что-то там подкручивала отверткой. А мы летим... Куда - неизвестно. Ну, а если бы даже связь заработала? За две недели до начала перелета исчез специалист, отвечающий за радиоподготовку (как потом оказалось, его арестовали). Он даже не успел предупредить штурмана, когда произойдет смена частот и позывных. Когда началось обледенение, Марина открыла форточку, чтобы счистить иней со стекол, и все полетные карты выдуло за борт. Так наш самолет стал не только глухим, но и слепым. Поэтому мы с Полиной выдерживали курс чисто интуитивно. Больше всего я боялась уклониться вправо и пересечь государственную границу. Тогда бы нас ничто не спасло...
Весь световой день 24 сентября экипаж летел при плохой видимости. Между Казанью и Свердловском (ныне Екатеринбург) началось обледенение и сильная болтанка, поэтому АНТ-37 поднялся на высоту 7500 метров. Там все три летчицы подключились к кислородной аппаратуре. В темноте штурман Раскова по звездам сумела, наконец, определить примерное местонахождение.
По расчетам выходило, что Байкал уже позади. Следовательно, теперь надо было лететь строго на восток. В полночь по московскому времени горизонт начал светлеть. На рассвете облака ненадолго расступились. Экипаж увидел внизу обширное водное пространство. Это оказался Тугурский залив Охотского моря.
Таким образом, главная цель перелета была достигнута. Теперь летчицам надо было разворачиваться и искать место для посадки. По расчетам Расковой, горючего должно было хватить еще на 3,5 часа. Поэтому Гризодубова приняла решение садиться в Комсомольске-на-Амуре. Однако скоро на приборной доске зажглась тревожная лампа, которая говорила, что бензина в баках осталось на полчаса. Под крылом была болотистая местность с редколесьем.
Валентина Гризодубова пошла на вынужденную посадку с убранным шасси. Марина Раскова получила приказ командира прыгать с парашютом, поскольку была серьезный риск погибнуть в передней кабине. Сама Гризодубова так описала момент приземления:
Моторы выключены, все системы перекрыты -планируем на посадку. Ясно вижу, что садимся на болото. Я уперлась левой рукой в борт, жду касания... Сели удачно. Ни одного стеклышка не разбили. Даже обтекатели шасси оказались на поверхности. Вылезли на зыбкую колышущуюся почву. Вокруг мертвая тишина. Посмотрела на часы: 10.45 московского времени, 25 сентября
Валентина Гризодубова вылезла на крыло и стала стрелять из ружья, чтобы указать направление движения Расковой к самолету. Однако выстрелы дали такое искаженное эхо, что Марина Михайловна пошла совсем в другую сторону. Лишь 6 октября она добралась до места посадки. Воли к жизни штурману и сотруднику «органов» было не занимать: 10 суток Раскова блуждала по осеннему болотистому лесу, уже местами припорошенному снегом. При ней были всего 2 шоколадки аварийного запаса. К тому же во время прыжка с парашютом она потеряла один из унтов и выбиралась к людям наполовину босой.
Тем временем в Москве, в штабе перелета, нарастало напряжение. Еще ночью, когда известий от экипажа не поступало, срочно сняли с публикации все намеченные сообщения в газетах. После этого, вплоть до 4 октября советские СМИ ни словом не упоминали о "Родине" - пока жила надежда хоть на аварийную, но все же благополучную посадку экипажа. А поиски летчиц начались сразу по истечении расчетного времени перелета. Было поднято в воздух более 50 самолетов. В тайгу вышли сотни пеших отрядов, следопыты на лошадях и оленях. Местность вдоль рек осматривали военные моряки и рыбаки.
Поисками трех отважных летчиц было охвачено более 1,5 млн.кв. км. Обнаружили самолет на девятый день. "Правда" 4 октября 1938 г. дала первую информацию:
Сегодня в 4 часа 33 минуты утра командующий воздушными силами 2-й армии комдив Сорокин сообщил по прямому проводу в Москву следующее: «Самолет «Родина» находится в 14 км северо-восточнее Дуки, в 5 километрах от реки Амгунь. Для экипажа самолета сброшены горячий кофе в термосах, теплые носки, сапоги и одежда. Сбросили также карту с указанием местонахождения самолета. Экипаж все собрал... Сейчас еду на аэродром для подготовки воздушного десанта...
Первым "Родину" увидел летчик Сахаров:
Дальний Восток я знал хорошо - летал там по многим трассам. Западный обрывистый берег Амура покрывают сплошные непроходимые болота. А в районе Амгуни болотистая местность с кочками, по которым, хотя и с трудом, но можно пройти. Для посадки они более удобны - меньше воды. Поэтому особенно тщательно осматривал эти места. После двухчасового поиска заметил среди разводий пятно с непрерывно меняющейся конфигурацией. Снизился с 700 до 50 м. Пятно оказалось двухмоторным самолетом. Рядом два человека встряхивали расправленным куполом парашюта, стараясь привлечь мое внимание. Я сомневался, что обнаружил «Родину», - ведь ее экипаж состоял из трех человек. И названия самолета я не увидел. Снизился до бреющего, но так ничего и не понял. Уже позже мы узнали, что слово «Родина» было написано на нижней части крыла и по бокам носовой части фюзеляжа, поэтому увидеть его сверху было невозможно.Радист дал на аэродром радиограмму: мы, возможно, обнаружили в районе Амгуни «Родину». Сбросили вымпел с запиской - как сообщить нам сигналом, кто из членов экипажа отсутствует. Выкладывание парашюта слева от самолета должно означать, что нет штурмана, справа - второго пилота, перед самолетом -командира корабля. Так мы узнали, что отсутствует штурман...
А Марина Раскова уже подходила к самолету. И неожиданно стала свидетелем нелепой катастрофы.5 октября к месту вынужденной посадки "Родины" вылетели 2 самолета, ТБ-3 и ДС-3. С одного самолета предполагалось сбросить небольшой десант с врачом, специалистами и спасательной командой. На борту второго ТБ-3 находился комдив Сорокин, на ДС-3 - участник перелета ЦКБ-30 "Москва" штурман Бряндинский. Самое обидное, что необходимости в полете этих самолетов не было. Тот же летчик Сахаров так описал то, что произошло на его глазах:
С высоты увидел "Дуглас", круживший над "Родиной", а на юго-востоке - четырехмоторный ТБ-3, летевший над небольшой долиной. "Дуглас" подходил к ТБ-3 все ближе и вдруг, крылом отрубив ему хвост, упал и взорвался. После удара огромный ТБ-3 пошел вверх, сделал половину петли, в верхней ее точке опустил нос и в перевернутом положении врезался в землю. В момент, когда он переворачивался вверх колесами, из открытых кабин выпали четыре комочка, над ними раскрылись парашюты. Так спаслись командир корабля, второй пилот и два воздушных стрелка. Из "Дугласа" не спасся никто...Все это наблюдали и летчицы "Родины". Гризодубова и Осипенко выложили из полотнищ разорванного парашюта сигнал "ТБ-3 S0S" и стрелу, указывающую направление к месту бедствия. Подошедший к месту посадки «Родины» второй ТБ-3 направился в соответствии с сигналами на земле в район катастрофы. Потом он вернулся, сбросил двух парашютистов (спортивных комиссаров, которые должны были снять приборы для регистрации рекорда дальности) и снова пошел к месту катастрофы. Там он сбросил врача и трех парашютистов, которые должны были помочь летчицам пройти через болото и тайгу к Амгуни. Добирались они к "Родине"12 часов
В результате столкновения ТБ-3 и ДС-3 погибли 16 человек. С места трагедии по причине его труднодоступности вывезли только тела Сорокина и Бряндинского. Останки остальных погибших захоронили спустя тридцать лет.
Членов экипажа "Родины" вывезли сразу, причем Марину Раскову до реки Амгунь транспортировали на носилках. 12 октября женщины прибыли в Комсомольск-на-Амуре, где их приветствовали тепло, но без особого торжества - по причине произошедшей катастрофы. На корабле Амурской речной флотилии отважный экипаж доставили в Хабаровск, откуда поездом участники событий отправились в Москву. Полет самолета "Родина" продолжался 26 часов 29 минут. За это время женщины преодолели 6450 км, из них по прямой 5908 км. Международная комиссия ФАИ утвердила это достижение как мировой женский рекорд дальности полета по прямой без посадки.
2 ноября 1938 г. Bалентина Степановна Гризодубова, Полина Денисовна Осипенко и Марина Михайловна Раскова были удостоены звания Героев Советского Союза. Орденами и почетными грамотами были отмечены организаторы перелета, участники поисков и эвакуации экипажа.
Стоит еще сказать, что самолет АНТ-37бис "Родина" при вынужденной посадке практически не пострадал. В ноябре 1938 г., как только начались морозы, его подняли из болота и установили на лыжи. 5 декабря машина перелетела в Комсомольск, а после короткого ремонта - в Москву. 2 последующих года "Родина" стояла на окраине Центрального аэродрома на Ходынке. С началом войны ее закамуфлировали. Известно также, что в июле 1942 г. "Родина" выполняла транспортные рейсы в интересах авиазавода №30. А 16 сентября 1943 г. по причине износа рекордную машину списали, после чего следы ее затерялись навсегда.
Читайте по теме:
Если надо, Коккинаки долетит до Нагасаки...
Если надо, Коккинаки долетит до Нагасаки... Часть 2
И конечно же, традиционные ссылки на наших коллег по ремеслу. Рекомендуем, если ищете, что почитать.
Каналы, на которые стоит подписаться!
Научно-популярные каналы на Дзене: путеводитель