В 2009 году мэтр отечественного тренерского цеха, трехкратный олимпийский чемпион Виктор Тихонов дал большое интервью «СЭ» в рубрике «Разговор по пятницам». В нем он впервые ответил, что думает о претензиях к нему от своих бывших игроков: Игоря Ларионова, Александра Могильного и других.
Одно из самых откровенных интервью великий хоккейный тренер Советского союза Виктор Тихонов дал уже задолго после окончания своей блистательной карьеры — в 2009 году. В нем он раскрыл очень много деталей, которые раньше оставались тайнами, развеяв немалое количество слухов и народных баек. Авторы рубрики «СЭ» «Разговор по пятницам» Юрий Голышак и Александр Кружков узнали немало интересного.
- Фетисов в интервью говорил: все старое забыто, к Тихонову никаких претензий. А Ларионов, например, не прощает ничего.
— Я Ларионова тоже не прощаю. А вообще жизнь все расставляет по местам. Читаю в «СЭ» интервью Коли Жердева. Помню, как он вел себя в ЦСКА. Отправляемся на выезд — он не может, заболел якобы. В обороне не отрабатывает. Снимаю с игры. Нынче же читаю его слова: «Я был молодой, всего не понимал...» А почему? Потому что в Америке пробовал эти трюки повторить. Только никто с ним разговаривать не стал — услали в фарм. Посидел там — и дошло. Даже до Ковальчука дошло.
- Хотя Илья поносил вас через газеты.
— Мы уступили американцам на чемпионате мира, Ковальчук журналистам все вывалил, что было на душе. А я после игры до трех часов ночи ходил вокруг гостиницы. Возвращаюсь, Юрзинов говорит: «Тебя Ковальчук дожидался...» Да ладно, отвечаю, завтра пообщаемся. С утра пораньше Илья стучится: «Виктор Васильевич, извините, я сорвался. Сказал, что вы старый, никуда не годитесь». А газеты уже все напечатали. Бог с ним, с Ковальчуком.
- Керенскому до конца жизни не давала покоя легенда про женское платье, в котором он якобы сбежал из Зимнего дворца. Какой вымысел особенно досаждал вам?
— Что я гроб с телом Тарасова запретил выставлять во дворце ЦСКА. Потом Тане, дочке Тарасова, говорил: «Как могла поверить?!» Еще сочинили, будто выгнал из ЦСКА Колю Дроздецкого из-за пуделя.
- То есть?
— Мол, Коля, озлобленный придирками Тихонова, наподдал моей собаке на базе.
- Как было?
— В матче с чехами Дроздецкий получил травму. Тогда в моде был прием «шлагбаум». Держишь клюшку в двух руках и засаживаешь в спину. Вот Коля и попал под такой «шлагбаум». Всю ночь его откачивали. Утром по дороге в аэропорт пять раз останавливали автобус — Дроздецкому было плохо. В Москве повезли на обследование, и выяснилось, что у него оторвалась почка. Когда вернулся на лед, прежним Дроздецким уже не стал. Боялся. И однажды сам подошел: «Отпустите домой, в Ленинград. Чувствую, в ЦСКА не тяну». Вся история.
- Пуделя вашего, кажется, зовут Нерон?
— Да. Ему уже 14 лет. А до этого у меня тоже был пудель, и тоже Нерон. К слову, Могильный, сбежав в Америку, попрекнул меня в интервью. Тихонов, сказал он, любит лишь собаку. Да жену. А кого мне еще любить? Игроков? Совсем не обязательно.
- С Могильным после побега встречались?
— Один раз. Когда он впервые приехал в Россию со звездами НХЛ. В Доме Правительства ему вручали российский паспорт. Подошел я к игрокам, среди них был и Могильный. Увидев меня, как-то сжался.
- Что сказали?
— Ничего. Мне было неприятно читать его интервью. Столько глупостей! Могильный рассказывает, что мать приехала в Москву из Хабаровска, а Тихонов запретил ей встречаться с сыном. Да я в глаза ее не видел!
Когда в разгар перестройки меня в газетах стали обвинять черт-те в чем, я разозлился. Разыскал журналиста, который за подписью Ларионова опубликовал в «Огоньке» знаменитое письмо. Говорю: «Я улетаю на чемпионат мира. Как вернусь — давайте встретимся, и тогда отвечу вам по каждому пункту ларионовских обвинений». Отказался! А в это время по телевизору шел фильм про Ломоносова. Тот в трудную минуту сосредоточился на работе. Вот я и подумал: ну их к лешему. Если на все статьи отвлекаться, времени ни на что не хватит. Лучше работать буду.
Больше историй про хоккей, звезд прошлого и настоящего — в нашем разделе.
