...Пётр очнулся от прохлады. Не открывая глаз, почувствовал запах сена, его колючую мягкость. Медленно повернул голову. На его руке посапывала Надежда, из расстегнутой кофточки, белея в предутреннем свете, выглядывала грудь. Петр сразу вспомнил все: обычную болтовню Надежды, когда они шли по улице, потом ее просьбу подождать минутку, пока она зайдет домой. Она вышла с небольшой сумочкой, в которой потом оказалась бутылка самогона, хлеб, огурцы, кусочек сала.
- Пойдем за огород к Егоровичу. Он вчера сено свез, там посидим, - негромко предложила она.
Петр чувствовал, что все это неспроста, но сопротивляться не стал. Они тихонько пробрались через заросли бузины к стогу сена, от которого пахло разнотравьем, не остывшей землей, знойным днем, от всего этого кружилась голова. Надежда упала на сено, раскинув руки, потом села, открыла сумку. Разложив продукты, протянула бутылку Петру:
- Садись, чего стоишь? Чтоб кто-нибудь увидел? Наливай!
- А куда? – спросил Петр.
Надежда тихонько засмеялась:
- Вот я растяпа!
Достала из сумки стопки, протянула Петру. Он зубами выдернул пробку, сделанную из кукурузного початка, налил в стопки, держа их в одной руке, протянул Надежде. Она подержала ее, негромко произнесла:
- Ну, Петенька, за любовь?
Петр молча протянул к ней свою стопку. Надежда расспрашивала, как у него дела с Зоей, скоро ли будет свадьба. Потом она предложила выпить за прошлое, за то, что было между ними. И хотя Петр говорил, что между ними не было, в общем, ничего – только прогулялись несколько раз, Надежда все повторяла, что Зоя – разлучница, и если б не Зоя, то сейчас к свадьбе готовилась бы она. Потом она махала рукой и говорила, что все прошло, а если прошло, то надо забыть, предлагала выпить за дружбу...
Петр не заметил, как захмелел, притом так, как будто выпил целую бутылку сам. Впрочем, так оно и было: Надежда наливала ему полную, а себе чуть-чуть. В какой момент он это заметил, но было уже поздно: усталость и самогон сделали свое дело...
Он натянул брюки, сел, обхватив голову руками. Первой мыслью было – уйти, не дожидаясь, пока проснется Надежда. Но убегать, как нашкодивший кот, - это было противно. Нужно объясниться с Надькой, чтоб не подумала чего. Ведь специально напоила, а теперь будет пугать этим, что расскажет Зое. В нем росла неприязнь и к Надьке, и к себе – не мог сдержаться!
Небо на востоке начало белеть, бледнее становились звезды – летом ночь коротка, не успеет солнце скрыться, как нужно снова на небо – начинать дневную работу. Петухи уже вовсю соревновались: кто громче и заливистей.
Петр отошел от стога, закурил. Надежда потянулась, глядя на Петра, не пытаясь застегнуть пуговицы на кофточке.
- Пора домой, - не глядя на нее, проговорил Петр.
Надежда встала, поправила одежду.
- Значит, так, - начал Пётр, - ничего не было, ты поняла? Между нами ничего не было!
Надежда медленно подошла к нему. В ее волосах запуталось сено, румянец на лице был виден даже в предутренней темноте. Глаза сияли. Она медленно положила ему руки на плечи.
- Как это было хорошо! – томно проговорила она и прикрыла глаза. – Поцелуй меня еще раз!
Петр оторвал ее руки от себя.
- Я же сказал тебе!
- А куда мне все это девать? Все, что было?
- Ничего не было! – с расстановкой проговорил Петр. – И хватит об этом! Я ушел!
Он повернулся и быстро пошел вдоль огородов к речке, где вышел на мост и направился к дому.
Мать встретила его вопросом:
- Нагулялся? Что Зое скажешь?
Петр молча ушел в комнату, лег, не раздеваясь на кровать. Он ругал себя, но понимал: что было – того не вернешь. Теперь только нужно, чтоб эта гулена Надька не болтала лишнего.
...Уборка кончалась. Урожай был неплохим, совхозу удалось и рассчитаться с государством, и заложить семена, и на фураж осталось. Работники получили хорошую зарплату, можно было начинать свадьбы.
По улицам встали столбы, на которых на крюках были прикреплены фарфоровые чашечки-изоляторы, а в домах по стенам и потолкам поползли змейки проводов, прикрепленных к таким же маленьким чашечкам. Старики относились к этому с настороженностью, молодые с нетерпением ждали, когда наконец в домах загорится лампочка. Когда к бабе Нюре пришли незнакомые мужчины с проводами, стали примеряться, в каком месте ввести провода в дом, она заволновалась:
- Дырок наделаете, а потом хата завалится!
- Не завалится, бабуля! Свет в твоей хате будет, как в городе!
И все же баба Нюра не отходила от работников, которые быстро и расторопно сделали все, что надо, и ушли. Под потолком повисла лампочка, а на стене появился черный круглый выключатель. Баба Нюра щёлкнула кнопкой: хитро – вот так щелкнешь – и светло. Посмотрим!
Зоя и Петр готовились к свадьбе. Зоя шила платье у местной портнихи, ткань она купила давно – кремовый крепдешин. А фасон искала в журналах «Крестьянка». Она решила, что юбка должна быть очень пышной и для этого купила обыкновенную бязь, плечи подняты, рукав широкий, на манжете. Конечно, она беспокоилась, что Вера Никуленко не сможет сделать так, как в журнале, но надеялась, что все получится так, как она хочет. Первая примерка прошла нормально, правда, фасон еще не был виден, но портниха обещала, что сделает все, как надо.
А Петр съездил в район, купил темно-синий костюм, белую рубашку и туфли. Он очень долго разглядывал их, думал, брать или нет, ведь куда он их потом наденет – летом только в клуб, а осенью и весной можно только в сапогах. Все же купил.
Идя с примерки, Зоя встретилась с Надеждой, которая, остановившись, ждала, когда та подойдет поближе.
- Привет, подруга! – поздоровалась Надежда, с вызовом глядя на Зою.
Зоя остановилась, не отвечая на приветствие.
- К свадьбе готовишься? – спросила Надежда.
- Готовлюсь! – ответила Зоя.
- А ты уверена, что она у тебя будет? – удивленно вскинув брови, поинтересовалась Надежда.
Зоя вопросительно посмотрела на нее.
- А ты сомневаешься? – вопросом на вопрос ответила она.
- Очень! – тряхнув головой, сказала Надежда.
И, засмеявшись, она пошла прочь. Зоя постояла немного, пытаясь понять, почему Надежда так сказала.
Читайте также