Я еду на Украину из Азербайджана один. Отец уже пару месяцев как обосновался в посёлке Смолино Маловисковского района Кировоградской области. Мать задержалась на неделю, чтобы сдать квартиру, получить отпускные и расчётные и приехать к нашему новому месту жительства через Крым: ей удалось достать путёвку в Ялту.
Поезд «Тбилиси – Одесса» был переполнен. Мне досталась верхняя полка, на которой я и провел почти всё время – чуть больше суток.
Кто ездил в плацкартных вагонах, знает, как это и тяжело, и весело в летнюю пору. С одной стороны – невыносимая жара, запах пота, чеснока, жареной снеди, малосолольных огурцов, крики и вопли детей. С другой – масса колоритных персонажей, с которых хоть картины пиши, хоть романы! А сколько историй услышишь: от поучительных до жутковатых!
На каждой остановке по вагонам бегают псевдо-глухонемые офени: раскладывают на столиках календарики, молитвы, иконы, отпечатанные на фотобумаге, через пару минут торопятся обратно. Кто-нибудь нет-нет, да и приобретёт товар. Бродят шулера-картёжники, прикидывающиеся пассажирами.
На станциях в вагон врываются пронзительные крики местных старушек.
«Картошечка рассыпчатая с укропчиком да с маслицем!»
«А вот кому абрикосы свежие!»
«Вишня-вишня! Черешня!»
«Квас домашний, холодный!»
«Окрошка!»
Пассажиры выскакивают на перрон, сначала несутся к киоскам. Чертыхаясь на небогатый выбор еды и питья, идут прицениваться к местным деликатесам. Возвращаются в вагоны, делятся впечатлениями.
Болельщики страстно обсуждают результаты идущей в СССР Олимпиады-80.
Вечером по поезду бредёт старичок со слезящимися глазами. Чистенький, с окладистой седой бородкой, в серых брюках, таких же парусиновых туфлях, клетчатой красно-чёрной апашке и коричневатом пиджачке. Росту в нём – почти никакого, на груди – икона Николая Угодника.
«Покайтесь, люди! Покайтесь, пока не поздно! Сказано в Священном Писании: придёт время Антихриста, и не заметите, как станете поклоняться диаволу!»
Вагон замолкает, и в почти полной тишине под перестук колёс дедок выкрикивает: «Грядёт, грядёт время Мишки меченого!»
Я вздрагиваю. В прошлое лето мы втроём: я, Серёга Мариловцев и Генка Плотников занимались спиритизмом. Вся семья Плотниковых умела вызывать духов, наученная бабушкой. Вот её-то дух мы с Генкиной подачи и вызвали. Много чего наговорено нам было и в числе прочего – вот это самое пророчество: «Придёт к власти меченый клеймом человек и развалится страна. В трёх странах будем по могилам лежать!» Так они и легли: предки Генкиной бабушки похоронены были под Минеральными Водами, сама она – в Азербайджане, а Плотниковы переехали на Украину.
И ничего-то мы ни в 1979, ни в 1980 годах не знали о Горбачёве!
Ночью я просыпаюсь от разговоров. Свешиваюсь с полки и вижу, что дедок сидит на нижней полке и беседует с пожилой женщиной. Странно, но нет сейчас в дедушке ни фанатизма, ни истеричности и кликушества: он спокоен, рассудителен в речах и абсолютно не похож по поведению на того, кто парой часов ранее витийствовал и пророчествовал. Слова женщины до меня долетают отрывочно – она сидит под моей полкой, – но, судя даже по клочкам распознанного, рассказывала она, как не смогла кого-то из своих детей привести к вере в Бога. Дед же, как раз в ответ на её сетования, рассказывает притчу, как один монах невольно отвернул простодушного человека от Бога. Он сидит на нижней полке напротив меня и мне хорошо слышен рассказ о змее, которая приползала по ночам пить молоко, а простодушный горожанин думал, что это Бог принимает его подношение.
« И вот пришёл этот монах к крестьянину, и спрятались они в кустах, и увидели, что змея выпила молоко. И тогда бедный горожанин заплакал и сказал, что это и вправду не был Бог. А вечером монаху явился Архангел Гавриил и сказал, что монах со всей своей мудростью и учёностью поступил наихудшим образом, ведь бедняк почитал Господа так, как умел. А кто как не Бог направил эту змею к блюдцу с молоком?»
«О-хо-хо, – завздыхала женщина, – что же мне теперь делать?»
«Да то же, что и монах»
«И что же?»
«Следующим вечером он пришёл к горожанину и постарался словами Архангела убедить бедняка в том, что эту змею послал именно Бог. Тот, однако, уже не верил монаху. Кое-как последний уговорил бедняка налить молока и проследить за уползающей змеёй. И вот прошли они за ней через весь город, миновали поля, прошли через холмы и только к исходу третьего часа увидели, что змея вползла в свою нору. И вот тогда понял бедняк, кто привёл змею к блюдечку с молоком! Нет, правда, змея потратила всю ночь на дорогу к молоку и обратно, но каким же образом она нашла верную дорогу в первый раз?»
Я откидываюсь на подушку, не слушаю уже разговоров, и довольно быстро засыпаю.
Ничего толком не знаю я о вере, и ещё десять лет пройдет, покуда не крещусь по православному обряду в Храме Воскресения Словущего возле Свято-Данилова монастыря в Москве.
