Алиса вошла в квартиру Жени, открыв дверь ключами, оставшимися у неё после той встречи, когда она проводила его в долгую командировку.
Сразу же поняла, что квартира ожила. Она несколько раз бывала здесь за эти два года его отсутствия, в ней не было признаков жизни.
Сегодня же чувствовалось, что она обитаема.
Осторожно подошла к двери в спальную. В этой комнате они провели с ним три незабываемых дня…
Дверь была открыта, женщина заглянула внутрь… увидела лежавшего на кровати незнакомого мужчину. Тот спал на спине, одеяло прикрывало его по пояс. Обнажённый торс, испещрённый многочисленными шрамами, не спутаешь ни с чьим, а лицо будто бы принадлежало другому человеку. Она никогда не видела Женю небритым, сейчас же отросшая борода почти полностью седая, покрывала любимое лицо.
Алиса стояла на месте, боясь пошевелиться. Её взгляд оторвался от лица и неожиданно для неё замер на стуле, стоявшем рядом с кроватью. Что это?! Её сердце остановилось. От того, что она увидела, оно могло разорваться от боли… На стуле лежал… протез части ноги. Он, похоже, заменял ему ногу где-то с середины голени.
Её ноги подкосились, зажав рот обеими ладонями, она с ужасом снова посмотрела на мужчину, чтобы не упасть, отшатнувшись от двери, прижалась спиной к стене в прихожей.
Плакала. Решала, что делать. Немного пришла в себя, прошла в кухню, плотно прикрыла за собой дверь.
Села за стол, облокотившись на него беззвучно разрыдалась. Оставить его она не сможет не только из-за сострадания, а потому что любит. И будет любить, не зависимо от того, в каком он теперь состоянии.
Наплакавшись, осмотрела помещение. Пустые бутылки в мусорном ведре насторожили её. Она вдруг резко поднялась, открыла окно, чтобы проветрить помещение. Принялась за дело.
Из тех продуктов, что нашла, сварила суп. Навела порядок в кухне.
Она сильная! Ничто не сможет теперь разлучить их. Алиса понимала, что Женька будет гнать её от себя, убеждая, что она ему не нужна… Нужна! Ещё как нужна! У неё есть такой козырь, узнав о котором он забудет, о своей неполноценности.
Алиса умылась здесь же над раковиной, за это время она немного успокоилась, покрасневшие от слёз глаза, приняли естественный вид.
Теперь она готова к их встрече.
Вернулась в спальную. Подошла к кровати, опустилась на колени рядом с ней. Нежнейшим прикосновением провела рукой по лицу, касаясь мягких волос на щеке.
Женька, схватил её руку своей твёрдой рукой. Открыл глаза. Увидев кому, причинил боль, тут же ослабил хватку.
– Алиса? Ты, как здесь оказалась? – с недоумением спросил он её.
Она увидела, как радостно вспыхнули его глаза, в счастливой улыбке разошлись губы… Но тут же выражение его лица изменилось, и она услышала:
– Зачем ты здесь? Тебя никто не звал!
– Ты будешь задавать мне глупые вопросы? Или приголубишь любимую женщину?
– Алиса! Алиса… – заговорил он после недолгой паузы. – Прошло столько времени… Всё это время я… не был тебе верен. Наверное, и раньше тебя не любил… Просто ущемлённое самолюбие толкало меня к тебе. Я должен сказать тебе, что… не люблю тебя… Прости, может быть тебе неприятно, что я говорю, но я правда всегда обманывал тебя… Был с другими, а говорил, что только тебя люблю. Просто это была… месть…
Она смотрела на него смеющимися глазами.
– Женька! Что за лепет?.. Женечка, неужели ты думаешь, что я так легко куплюсь на твою ложь! Не умеешь, ты лгать! И не пытайся! Я знаю, как ты любишь меня! Ты хочешь обидеть меня, что бы я ушла и забыла о тебе.
Алиса поднялась с пола, улыбнулась ему и вышла.
Она не увидела, каким стало у него лицо. Он подумал, что она вот так просто от него отказалась, оставила его без поддержки, хотя бы как бывшего одноклассника, а не то чтобы как любимого человека…
А она вышла из комнаты, прошла в ванную, открыла краны в большой угловой ванне джакузи.
Вернулась, застав Женьку в некой растерянности.
– Ты не ушла? – спросил он, стараясь изобразить полное безразличие. – Алиса, уходи! Мне… одному… легче…
Женщина улыбнулась самой нежной улыбкой, села рядом на кровать, нагнулась и поцеловала его в губы.
Он сразу же отвернулся.
– Не надо! Мне от тебя ничего не надо! Я уже сказал тебе, не надо меня жалеть! Ты за меня не бойся! Я не опущусь и не сопьюсь! Немного отлежусь, вернусь на работу и буду жить дальше… А ты уходи, пожалуйста! И тоже живи! А обо мне не думай!
– Хорошо! Я уйду! Только чуть позже. Я ещё немного побуду с тобой… Вставай, идём мыться! А потом уйду, если захочешь этого.
– Я сам! Уходи! Ты не понимаешь слов? Я сказал, что не люблю тебя… – повысив голос, громко сказал мужчина.
Она его перебила.
– Не кричи, на меня! Сейчас я не уйду! Уйду, когда посчитаю нужным! Если посчитаю нужным…
Резко поднялась, откинула одеяло, мельком посмотрела на искалеченную ногу. Перевела взгляд на лицо, протянула ему руки, чтобы помочь ему подняться.
Женька наблюдал всё это время за ней и не заметил резких изменений на её по-прежнему прекрасном лице, когда она увидела его «культю», как будто она увидела там обычную здоровую ногу. (Он ещё не знал, что она, как и обещала «Бате», сразу же занялась подготовкой формирования Фонда. И теперь он уже работал, оказывал поддержку и семьям погибших военнослужащих, и тем, которые вот так же пострадал в разных обстоятельствах. Ей приходилось часто бывать в госпиталях, видеть, как калечит жизнь здоровых мужиков. Не всем удаётся выстоять самостоятельно, и её задача помочь им в этом.)
Он поднялся, отказавшись от её помощи, опустил ноги с кровати.
– В той комнате стоят костыли, если не трудно принеси, пожалуйста, – попросил он Алису, слегка охрипшим голосом.
Молча выполнила его просьбу. Григорьев не глядя на неё, принял костыли, поднялся, опираясь на них, пошёл в ванную.
Она следовала за ним, внимательно за ним наблюдая, готовая прийти на помощь немедленно.
Стоя на одной ноге, поставил костыли в угол. Опираясь на руки, опустился в ванну, погрузившись во взбитую белую пену с чуть-чуть голубоватым оттенком.
Алиса, закатав рукава до середины плеч, опустила руки в воду, одним ловким движением стянула с мужчины трусы.
Тот не ожидавший этого, не успел даже на это среагировать.
– Алиса, не надо со мной, как с маленьким беспомощным ребёнком! – холодным тоном, воскликнул он. – У тебя, скорее всего много дел! Уходи! Пожалуйста, оставь меня! Я тебе уже всё сказал!
Она стояла рядом, смотрела на него и… улыбалась. Вдруг сняла с себя трикотажную тунику.
Он увидел её грудь, украшенную нежнейшими кружевами чёрного цвета. Ту же стройную талию.
Женщина заметила, как он судорожно проглотил ком, образовавшийся в горле. Не мог теперь отвести от неё взора. К этому он не был готов.
Сняла брючки, носочки, оставшись в маленьких кружевных трусиках.
Услышала восторженный вздох, хотя и еле слышимый.
На мгновение замешкалась, но и бельё, оказалось, через несколько секунд лежащим на крышке стиральной машины.
Перекинув ноги поочерёдно через бортик ванны, погрузилась в ароматную пену, оказавшись рядом с любимым, опустилась рядом сего коленями, теперь погрузившись по грудь.
– Алиса, что мне тебе ещё сказать… чтобы ты поняла, что ты мне не нужна… Ни ты! Ни твоя жалость!
Алиса дотянулась до полочки, взяла зубную пасту и щётку.
– Пусть я тебе не нужна… – тихо сказала она, выдавливая на щётку зубную пасту голубого цвета. – Может быть, я тебя разочарую, но скажу. Ты мне нужен! И не только мне! – снова заулыбалась, предлагая ему почистить зубы.
– И тебе понравится смотреть на меня перемазанного зубной пастой?
Она расхохоталась, запрокинув голову назад, и щётка тут же оказалась зажатой её губами. Тем же движением, дотянувшись, достала другую щётку, держа свою, как сигарету…
Ему пришлось повиноваться.
После этой процедуры всё с той же полочки взяла в руки пену для бритья, своей рукой нанесла на его лицо толстый слой и аккуратными движениями, весьма профессионально, принялась за дело (по роду своей деятельности ей часто приходилось помогать раненым).
Евгений молчал, понимая, что он её не сможет остановить.
После каждого движения его лицо преображалось, становилось свежее и привлекательнее.
– Ну вот! Совсем другое дело! Могу сказать, что ты и небритый весьма эффектно выглядишь! Но таким ты мне нравишься больше…
Теперь она, окатив его голову упругими, прохладными струями из леечки душа, налила на ладонь шампунь, лёгкими прикосновениями намылила, чуть отросшие совершенно седые волосы. Снова смыла пену.
Всё делала молча, не глядя в его глаза, но он чувствовал, что ей доставляют удовольствие прикосновения к нему.
Взяла мочалку, налила на неё гель для тела. Её рука с зажатой в ней мочалкой заскользила по его телу: груди, шее, рукам… Скользнув в подмышку, коснулась спины…
Он видел её улыбку…
Она чувствовала, как участилось его дыхание, каким светом загорелись его глаза.
Рассмеялась звонким девичьим смехом.
– Женя! – страстно прошептала Алиса, – Женя! – уже снова смеясь, воскликнула она, он смотрел в её бесподобные глаза с поволокой. – Скажи, теперь, что не любишь!
Он вместо слов обхватил её стройную фигуру, рывком прижал к себе, боясь причинить боль.
– Алиса! Любимая! Любимая, прости! Прости, мне мою ложь! Люблю! Как прежде люблю! Больше жизни люблю! Ничего не изменилось! Люблю и любил только тебя! Прости, я посчитал, что не имею права воспользоваться своей немощью и привязать тебя этим к себе. Должен носить тебя на руках, а вместо этого прошу принести мне костыли. Мне противно от своего поведения, актёр из меня никакой!..
– Ничего больше не говори! – произнесла она, сама страстно поцеловала желанного мужчину.
Григорьев нажал на клапан для сброса воды, лёг, уложив её на себя…
Алиса целовала его, по щекам текли слёзы счастья.
Женя обливал водой её и себя, смывая пену.
Она поднялась, вышла из ванны. Заворачиваясь в полотенце, не сводила с него любящих глаз, задорно сказала:
– Я жду тебя.
Когда он вернулся, опираясь на костыли, Алиса успела поменять постельное бельё, лежала на кровати, встречала его лукавой улыбкой.
Сел рядом, уложил её на свои руки.
– Алиса, ты снова вдохнула в меня жизнь. Тебе действительно не… трудно находиться рядом со мной?
– Женя, ты такой большой, а глупый! Ты же слышал, что я люблю тебя! Люблю!
Он надолго завладел её губами, когда отстранился, снова увидел её счастливую улыбку.
– Мне нужно тебя покормить. Скажи честно, когда ты ел нормальную еду. Я видела в кухне только банки с консервами.
Не дожидаясь ответа, выскользнула из его объятий.
– Можно я воспользуюсь твоей рубашкой?
Раздвинула дверцы шкафа и замерла, увидев его парадный генеральский мундир. Глаза повлажнели, провела рукой по золотому погону, по Золотой Звезде, огромной орденской планке. Она испытала дежавю. Обернулась, посмотрела на любимого с растерянностью, глазами полными слёз.
Он всё понял.
– Какой ты у нас героический!.. – машинально всё с той же растерянностью произнесла она, вспоминая, что это уже было.
– Иди ко мне! – позвал её Женя, потянувшись к ней всем телом.
Она, прихватив первую попавшуюся рубашку, шагнула к нему и тут же оказалась в его объятиях.
– Любимая! Мы оба помним Максима и никогда не забудем его! Но не будем мучиться угрызением совести из-за того, что мы теперь вместе. Он прекрасно знал, что ты значишь для меня и он, я думаю, простит нас…
Вытирал своей ладонью бегущие из её глас слёзы, не удержавшись, прикоснулся к её губам своими губами. Алиса обхватила руками его крепкую шею...
Влюблённые не слышали, как к двери подошёл сосед, открыв входную дверь запасным ключом, заглянув в комнату, немедленно отпрянул от неё. Неожиданно для себя перекрестился, улыбаясь:
– Ну, слава Богу! За ум взялся!
Он успел заметить женскую руку, обнимавшую соседа, продетую в его подмышку. На его загорелой спине она очень хорошо была видна из-за белизны кожи.
Мужчина так же тихо исчез из квартиры, унося с собой сумку с бутылками коньяка.
Начало: