Михаил Петрович бодро шагал по больничным коридорам, сворачивая то в один, то в другой поворот. Алёна едва поспевала за пожилым доктором.
- А разве в вашем корпусе нет столовой? - спросила она, когда они проходили по длинному, полностью остекленному и заставленному по периметру большими кашпо с цветами переходу в другой корпус.
- Есть, но то столовая для пациентов. А мы с вами идём в общую столовую, в которой могут пообедать не только врачи и пациенты, но и простые посетители.
В столовой было немноголюдно и довольно тихо. Изредка слышалось позвякивание приборов о тарелки и шум с кухни - повара о чём-то увлечённо спорили. Обстановка Алёне понравилась: в просторном зале было уютно и довольно мило, не было ассоциации с советскими столовыми.
Наконец Алёна и Михаил Петрович уселись с подносами за свободный столик у окна. Прожевав кусочек тефтели, Алёна спросила:
- Ну так что там с Иванычем? Как он главврача напугал?
- Ах, да, я уже и забыл, что мы пришли не только пообедать, - засмеялся Михаил Петрович, отхлебнул глоток компота из сухофруктов и начал свой рассказ.
***
До меня в той больнице работал Павел Андреевич, врач опытный, далеко не глупый, но до ужаса ленивый, да к тому же любитель горячительных напитков. Больница, как я уже говорил, была довольно большой, состоящей из нескольких корпусов. Часть терапии даже была отведена под реанимацию: на столь небольшое количество населения располагалось целых три реанимационные палаты!
Как вы понимаете, вверенный Павлу Андреевичу хозяйственный субъект требовал определённой ответственности и отдачи с его стороны: каждое отделение имело свою специфику, каждый заведующий приходил к нему со своими просьбами и нуждами. Там новое оборудование необходимо, там лекарства списать надо, там закупить, там кровати заменить, там особое питание для пациентов предусмотреть.
Начинались девяностые, годы, как вы знаете, смутные, от государства особой помощи не дождёшься. От главврача на этом этапе требовалось по максимуму сохранить всё, что имелось, и по-возможности обеспечить население квалифицированной помощью.
На первом же совещании на своей должности Павел Андреевич ошарашил подчинённых:
- Сокращение бюджета требует сокращения расходов. Я вчера много думал и принял следующие решения: палаты реанимации убираем, потому как у нас нет возможности обеспечения их всем необходимым. Население в городе катастрофическими темпами сокращается, рождаемость упала до предельного уровня. Значит, в родильном отделении тоже больше нет необходимости.
- И где же женщины нашего города будут рожать? - удивлённо ответила уже известная нам Тамара Павловна.
- В областном роддоме! - ехидно улыбнулся Павел Андреевич.
- А вы уверены, что с учётом того, как у нас ходит общественный транспорт до областного центра и сколько у нас машин скорой помощи, женщины будут доезжать до областного родильного дома? - Тамара Павловна скрестила руки на груди.
Атмосфера накалялась. Все прекрасно понимали, что главврач сейчас урежет отделения больницы до предела. А значит, грядут массовые сокращения, невозможность получить помощь для населения и ещё больший отток людей из города.
- Павел Андреевич, у нас всего три скорые на весь район! - возмутился Иван Алексеевич, заведующий отделением реанимации, - Да и две из них периодически ломаются! Как вы думаете, многих ли мы довезём до реанимации в область? Вы что делаете? Такое тяжёлое время, а вы хотите оставить людей без медицинской помощи, а нас без работы!
- Бюджет урезали, коллеги, ничего не могу поделать! - отмахнулся Павел Андреевич, - Всё, идите, готовьте два отделения к закрытию!
Вдруг неожиданно сразу после этих слов шкаф, стоящий в углу, за спиной Павла Андреевича, зашатался, словно его кто-то сгоряча толкнул, дверца распахнулась и с треском отвалилась, едва не приземлившись прямо на голову главврача.
Сидящие в кабинете заведующие отделениями переглянулись. Те, кто работал в больнице давно, поняли, что это был знак.
Выйдя из кабинета, врачи зашушукались:
- Александр Иванович недоволен! - прошептал Виктор Витальевич, заведующий лабораторией.
- Да, знак подал, да такой явный! - согласилась Тамара Павловна.
- Ох, чувствую, не поздоровится Павлу Андреевичу! - подхватил Иван Алексеевич.
Всю следующую неделю врачи с тяжёлым сердцем готовили документы на закрытие двух отделений. Все понимали, что это только начало. Закупка медикаментов сократилась, договор на ремонт машин скорой помощи с автосервисом Павел Андреевич расторг, обязав водителей самим чинить автомобили - всё шло к тому, что больница будет существовать скорее номинально. Городок гудел, все выражали своё недовольство.
А Павел Андреевич стал всё чаще появляться на работе подшофе. Под глазами его залегли глубокие тени, он стал дерганым и пугливым, постоянно оглядывался и вздрагивал при каждом шорохе.
Однажды Тамара Павловна зашла к нему, чтобы отдать документы на подпись, и застала главврача судорожно собирающим свои вещи. На столе лежало заявление на увольнение, написанное корявым, угловатым почерком, хотя обычно Павел Андреевич писал ровно и красиво, не под стать расхожему стереотипу о "врачебном почерке". Рядом стояли початая бутылка водки и заляпанный гранёный стакан, чуть поодаль валялся надкусанный кусок хлеба.
- Павел Андреевич, что случилось? - участливо спросила Тамара Павловна.
Павел Андреевич бросил трясущимися руками в коробку фотографию жены и дочери в рамке и истерично крикнул:
- Не могу я больше, Тамара Павловна!!! Доконал он меня! Гонит он меня отсюда, не даёт работать!
- Кто? - переспросила Тамара Павловна, хотя в глубине души догадалась, о ком идёт речь.
- Иваныч! Иваныч ваш, альтруист хренов! - губы Павла Андреевича затряслись.
В коридоре что-то громыхнуло, и Павел Андреевич от испуга подскочил на стуле.
- Вот, я уже дёргаюсь весь, никакого покоя!
- Да вы можете нормально объяснить, что происходит?
- А то! Началось всё с той дверцы на совещании, помните? - ответил Павел Андреевич.
Тамара Павловна кивнула.
- А потом я, значит, сижу, отчёт заполняю вечером... Слышу - шаги в коридоре. Монотонные такие, навязчивые. Думаю, кого там носит? Выглянул и чуть не поседел от страха - ходит туда-сюда полупрозрачная фигура в белом халате, качается, а как понял этот некто, что я смотрю - повернулся и на меня прям летит, руки вытянул, а ногами пола не касается! Я дверь закрыл, испугался, а он кааак начал в дверь колотить, того и гляди вынесет с петель! Это раз. Потом, дня через два, зашёл в кабинет и ужаснулся: всё перевёрнуто вверх дном, бумаги по всему полу, а на стене красным цветом надпись: "Уходи по-хорошему, не то хуже будет". Думал, шутка чья-то, но нет, больницей всё не ограничилось. Стал ваш Иваныч ко мне в снах приходить. Стоит злющий такой, глаза красные, улыбка безумная и сквозь зубы шепчет: "Убирайся отсюда, иначе убью! Не дам свою больницу развалить!" Сначала просто стоял, во сне. Потом наяву начал являться домой ко мне, у кровати стоял вначале, а потом стал на меня накидываться и душить! Хватит, не моё это! Пусть приходит тот, кто умеет финансирование выбивать, пусть спонсоров ищет, хоть что пусть делает! А я увольняюсь, мне жизнь дороже!
Тамара Павловна нарочито поохала, стала мямлить что-то типа "может подумаете, только приработались", а сама в душе ликовала. Все ждали и надеялись, что найдётся тот, кто сможет сохранить все отделения.
***
- И как? Уволился Павел Андреевич? - спросила Алёна.
- Да, и из города уехал. Сейчас вроде в Питере, на пенсии уже. Работал в частной клинике, - улыбнулся Михаил Петрович.
- А человек-то на его место нашёлся? - поинтересовалась Алёна.
- Да. Ваш покорный слуга! - засмеялся Михаил Петрович, давая понять, что заменой Павлу Андреевичу стал как раз он.
- И вы сохранили все отделения?
- Да, это было не очень легко, но при желании возможно всё. И администрацию на уши поставил, и спонсоров нашёл. Я главврачом там несколько лет был, и не ушёл, пока не нашёл достойную замену.
- Какой же вы молодец! - выдохнула Алёна.
Желающим выразить автору материальное спасибо:
Карта Сбербанк:
5469 6100 1290 1160
Карта Тинькофф:
5536 9141 3110 9575
Номер кошелька Юмани:
4100112007733929
Другие истории из цикла: