Как только прозвучали куранты, Ирина стала посылать Мишу домой, к родителям.
- Миш! Ступай домой! Сергеич обидится. Они ждали тебя, ждали гостей позвали, а ты ушел и с концом
- Ирин, пойдем вместе.
- Как я пойду? Твоя мама выгонит меня при всех, а ты что будешь делать?
- Уйду с тобой.
- Вот! Зачем нарываться на скандал? Иди домой, завтра придешь, а мы с Ксюшей ляжем спать. Иди, мой хороший, нельзя мать обижать. Грешно это.
Так хотелось Иришке эту новогоднюю ночь провести со своим Мишей, но можно понять и его мать. Она мама, она ждала и дождалась.
Михаил пришел домой, когда все гости уже были навеселе. Мать сварила ему свежих пельменей, но он был сыт. Чисто для того, чтобы не огорчать маму, он съел несколько пельменей
-Мам! Что такого плохого сделала моя Ира? Я же вижу, что ты ее не любишь. Скажи за что? Что тебе стоило пригласить ее сегодня к нам? Посидели бы вместе, встретили бы Новый год. Мама, зачем я должен рваться между тобой и Ириной?
- Миша, сынок! Ты не представляешь каково это воспитывать чужого ребенка. У дочери Ирины есть отец, и он никуда не денется. Ты будешь растить ее, всю душу в нее вложишь, а ее отец явится и скажет: «Это моя дочь!»
- И что? Оставить ребенка без отца? Мам! Как ты не понимаешь, мне без моей Иришки не жить. Люблю я ее и дочку люблю. Моя она, моя дочь, Оксана!
- Миша, сыночек, оглянись кругом, сколько девочек подросло! Татьянка-то, внучка Селивановых, как картинка писаная. Хорошая какая. Приглядись к ней. Что ты на самом деле? Будто одна на всем белом свете твоя Ирина. Ни кожи, ни рожи. Господиии!
- Мам! Похоже, мы с тобой не договоримся. Ты не хочешь видеть у нас в доме мою Иру. Я не могу и не хочу жить без нее. Мама, прости, я пойду к ней.
Михаил шел по поселку, вдыхая резкий холодный воздух. Воздух Родины на самом деле особенный, звезды светят ярче, Луна приветливее. Народ веселится, кто-то смотрит выступление зарубежных артистов, где-то слышно баян и дружное пение: «Раз, два, три калина, чернявая дивчина..».
Так устроена жизнь. Кто-то веселится, а в это время чей-то сын выносит на себе раненого друга из-под огня. Кто-то ждет вертолет и отстреливается от врагов. Господи! Спаси их, помоги им, если ты есть.
Иришка не спала. Ей так хотелось, чтобы ее Миша был с ней. Она прижимала к груди перчатку, оставленную Мишей и плакала. Плакала от радости, что он живой и от того, что понимала, им не быть вместе. Таисья не позволит этого ни за что.
Михаил вошел тихо, стараясь не стукнуть дверью, чтобы не разбудить дочь. Но Ира все равно услышала. Она не закрывала дверь на крючок, она верила, нет, она надеялась, что Мишенька вернется.
Вернулся! Такой холодный, замерзший, такой родной! Иришка обняла его, растеклась по нему, впиталась в него. Невозможно описать их первую ночь. Это все равно, что жаждущему человеку в жаркой пустыне дали напиться студеной ключевой воды.
Иришка проснулась и не открывала глаз. Вдруг ей это просто приснилось? Нет, вот он лежит рядом, а она на его руке. Во всем теле непривычная легкость, хочется соскочить и взлететь. Миша почувствовал, что она проснулась
- Иволга моя, ты проснулась? А я не спал. Радовался. Полежи, моя хорошая, я печь затоплю, прохладно в доме. Дочка проснется, замерзнет. Ириш, как же она похожа на тебя! Красивее ребенка, чем Оксаночка, я не видел.
- Дети все красивые, просто ты не приглядывался. Я тоже встану, позавтракаем, потом сходим погулять с дочкой, ладно?
Однако, абсолютного счастья не бывает. Миша затопил печь, сходил за водой. Тем временем проснулась дочь. Ирина села на кровать кормить ее грудью. Михаил расположился на против. Он не мог раньше представить себе, что нет прекраснее женщины, кормящей ребенка грудью.
Идиллию нарушил стук шагов в сенях. Дверь открылась и вместе с клубами холодного воздуха в дом вошли Варвара с Анной и Егор. Запахло чужим духом и перегаром.
- Что, женушка, не ждала? Сидишь тут, перед чужим мужиком грудь расхлебянила.
- Кто тебя сюда звал? Зачем явился?
- На дочь посмотреть хочу. Имею право. Алименты на нее плачу.
Анна с Варварой уже разделись, бутылку на стол поставили
- Ирина, мы мириться пришли. Вижу, дочь, по рукам ты пошла. Проси прощения у мужа, падай в колени, сходитесь и живите!
Михаил после Афгана нервный какой-то стал
- По каким это рукам пошла моя Ирина? Перед кем она будет ползать на коленях? Забирайте свою бутылку и пошли вон! Вон, из нашего дома! А ты, Егор, успокойся, больше алиментов платить не будешь. Я сам прокормлю свою дочь.
Егор пытался было еще что-то сказать, но, взглянув в лицо Михаила, понял, шутки тут плохи.
- Мамка, ну ее, пойдем! Девок на мой век без нее хватит!
Анна подошла к Ирине, наклонилась, от нее пахнуло копченым салом, луком и перегаром.
- Не наша девка-то. Не от Егора ты родила, я так и знала, не любила ты его.
- Не любила, разве это секрет? И он меня не любил. Это вам с мамой приспичило нас женить. Поженили и что? Счастлив твой Егор?
- А не надо было выходить за него, ты не овца бессловесная. Когда тебе надо, больно хорошо умеешь говорить.
Михаилу надоело это препирательство.
- Короче, женщины, простите меня, но, думаю пора вам домой. Приходите к нам трезвые, желательно, когда мы вас пригласим. А ты, Егор, забудь дорогу в этот дом. Оксана моя дочь. От алиментов мы откажемся.
Как пришли толпой, так и ушли. Ирина вздохнула с облегчением. Но не тут-то было. Дверь открылась и вошли Сергеич с Таисьей.
Продолжение читайте здесь: Глава 24