Сентябрь 1942 год. Куйбышевская область
Варвара качала на руках годовалого сына Прохора, пока ее свекровь Елена Ивановна хлопотала по хозяйству.
-Вот, дочка, щи готовы. Из крапивки свежей, с утреца надергала во дворе. Все же неплохой дом нам достался, вроде не свищет ветер по углам и то слава богу. Осень нынче рано наступила, дождей не счесть, так хоть крыша не течет...
- Да, мама.. Спасибо и за это. Мне иногда кажется, что и не было никогда той прошлой жизни. Не было у нас с Мишей квартиры, не было сквера у дома, не было моего рабочего стола, и не было запаха свежей выпечки в булочной за углом... Таким далеким это все кажется. - Варя заплакала.
-Тише, дочка, тише, успокойся. Вот увидишь - скоро наладится все, неужто зря наши мужики сил и голов своих не жалеют? Вернется все на свои круги, вот увидишь..
-А мама с папой? А Аленка, сестра моя?
-Варенька, тебе сейчас больно от того, что ты потеряла своих родителей и сестру, но ты смогла покинуть Сталинград, сохранив жизнь своего ребенка. Нет ничего ценнее жизни своего дитя. - Тут уже Елена Ивановна пустила слезу, вспомнив о своих двух сыновьях, вoюющих вместе рука об руку. Когда Миша женился на тебе и привел в дом, ты стала для меня дочерью, которой никогда у меня не было, но о которой я мечтала. И я молила бога чтобы и Дмитрий невестку мне привел в дом. Мечтала о том, что буду доживать старость в окружении внуков. Но теперь остается одно - молиться чтобы все быстрее закончилось и наши мужики вернулись домой.
Варя прижалась к свекрови и обняла ее. От этой женщины веяло теплой и любовью, доброта и мужество ее не знали границ. Когда над головой стали разрываться снaряды, когда от дома ее родителей почти ничего не осталось, Елена Ивановна чуть ли не силком погрузила первые попавшиеся вещи в грузовичек, который тормознула на улице. Она отдала водителю серьги своей матери, оставшиеся с царских времен. Она посадила в этот грузовичек оцепеневшую и ничего не соображающую невестку, прижала к себе годовалого внука и с громкой молитвой, под смешок водителя, покидала Сталинград, трясясь за жизнь своих близких. За три недели они добрались до села под Куйбышевом, где им нашлось место для проживания и работа. Елена Ивановна работала главным врачом в одной из больниц Сталинграда и ее профессиональные навыки очень ценились. А Варвара была бухгалтером и ее без лишних разговоров взяли на работу в сельсовет.
Когда ее душевная боль начала немного утихать, Варя поняла как много сделала для нее свекровь - кто знает, что было бы с ними, останься они в родном городе? И вот уже два месяца они живут здесь. Дом добротный, говорят, что здесь ранее жил бывший председатель, которого полгода назад снесли на погост. Так что дом еще не развалился и не отсырел..
Обе женщины налаживали свой быт и строчили письма своим мужчинам - Елена Ивановна писала обоим сыновьях, а Варенька отправляла послания своему любимому мужу Михаилу.
Обе женщины поддерживали друг друга, так как каждая из них испытывала боль, тоску и страх...По одиночке им было бы трудно. Они настолько были дружны и близки, что многие односельчане не верили, что они свекровь и невестка. Многие так и называли Варю дочерью медички.
- Гладковы, вам почта! - прокричала почтальонка и обе женщины кинулись к воротам. Они знали, что Нина Григорьевна печальные извещения приносит молча , значит сегодня пришло письмо. Оно было от Дмитрия. Взяв его из рук почтальонки, Варя села на лавочку и стала громко читать, так как у свекрови в последнее время со зрением были нелады.
"Здравствуйте, мои любимые мама, Варенька и племянник Прошка. Радостных вестей у меня для вас нет, а утаивать произошедшее я не могу, рано или поздно вы все равно бы задали мне вопрос - почему не пишет мой брат Михаил. Его перевели в другую часть, он с радостью согласился, ибо есть у него в той части зазноба Евгения, санитарка. По слабости душевной не мог он сказать правду своей жене и матери, оттого просил меня написать вам весточку. Я осуждаю и не одобряю его поступок, пытался отговорить, но он был непреклонен. Номер части сказать вам не могу, он просил не сообщать, просто просил сказать, что он любит тебя, мама, и сам будет писать тебе письма. Вот такие у нас печальные новости. Варенька, я могу только представить как тебе сейчас тяжело, но жизнь продолжается и такие казусы случаются. Будь рядом с мамой, надеюсь, Михаил опомнится и вернется к своей семье. Я же жив и здоров, хотя и туго нам приходится. А других новостей нет. Целую, ваш Дмитрий."
-Мама, что это? - сквозь слезы спросила Варя.
-Дочка...Я не знаю что тебе ответить. Я удивлена не менее твоего - как такое может быть? Миша тебя любит..
-Но ведь Дима написал...А Миша нет, они же всегда письма друг к другу прикладывают..
- Димочке нет нужды врать. Варенька, может быть это просто увлечение? Помешательство какое-то.. Вот увидишь, все еще наладится и он опомнится, у вас же сын есть..
-А зачем он мне тогда такой нужен? Что же это за любовь такая, коли он так легко увлекся какой-то санитаркой и даже мне объясниться не хочет? Трус, трус!!! - Варя была в ярости и швыряла все вокруг.
-Варя, дочка, пойдем в дом, ненароком соседки, любопытные сороки, сбегутся.
Почти месяц Варя не находила себе места - то злилась, то плакала, то прощала мужа, то говорила, что даже видеть его не хочет, даже если вернется к ней и сыну живой и невредимый. То вновь твердила, что не отдаст его другой...
И вдруг пришло новое письмо, на сей раз адрес был размытым, только имя отправившего: Гладков Михаил Юрьевич. Но почерк был какой-то женский..
"Здравствуйте мама и Варвара. Сам писать не могу, пальцы не слушаются, оттого Женечка и помогает мне справится с этим письмом. Мама, я лежу в госпитале, но скоро меня выпишут и мы отправимся под Сталинград. Я виноват перед вами, но я полюбил всем сердцем и душой. Варя, прости меня за эту боль, но по крайней мере я лучше честно во всем признаюсь, чем, вернувшись домой, буду тосковать по своей любви. Когда мы одержим вверх над врaгoм, я надеюсь, что смогу видеть хоть иногда своего первенца, своего сынишку Прохора. Не пишите мне ответ, через неделю меня здесь не будет. Мама, я буду посылать тебе телеграммы, так быстрее будет доходить до тебя весть, станция ведь рядом. Люблю тебя, мама. А ты, Варя, прости меня еще раз. "
Варя со злостью разорвала письмо, написанное ровным почерком ее соперницы. Елена Ивановна понимала чувства своей невестки.
- Если мой сын вернется с ней, я никогда ее не приму. Для меня есть только ты. А он пущай живет отдельной семьей.
Варя ничего не сказала, она лишь прижалась к ее груди и зарыдала. Если ранее у нее были сомнения в словах Дмитрия, то теперь все стало ясным...
1945 год
-Дима телеграмму прислал! - сжимая в руке пожелтевший листок, радостно прокричала Елена Ивановна.- Через три дня дома будет. Радость-то какая, Варя!
-И правда! - Варя схватила телеграмму и засуетилась. - Это же подготовиться надо, село собрать, героя встретить.
-Что герой, то правда, - Елена Ивановна согласилась, ведь два месяца назад ее сын получил звание Героя Советского Союза.
-А Миша, что же? Молчит?
- Молчит. Как два месяца назад прислал телеграмму, что уедет в Минск, на родину Евгении, так и все на этом, - Елена Ивановна развела руками. - Послал бог сыночка, что даже с матерью увидеться не захотел, стыдно, небось. Одними телеграммами три года меня снабжает. А ведь все равно с Димкой бок о бок всю вoйнy прошел. Телеграммы и письма с одних населенных пунктов шли. Вот чтобы письмецо не черкануть? Странный он какой-то.
-Я даже говорить об этом не хочу. Если он так с вами поступает, то что уж говорить про меня и про сына? Вот Прошка подрастет, так что я ему скажу?
-Что-нибудь скажем. Самое ведь страшное все равно позади. Дочка, я поговорить хотела.. Ты очень хочешь вернутся в Сталинград?
-Я бы осталась здесь. Я как-то привыкла за три года, у меня подруги появились, Прошка тоже друзей нашел, вон, гляди, мама, как играет он с соседскими ребятами. А Сталинград.. Он навеет тяжелые воспоминания о родителях, о сестре и о том, что когда-то мы с Мишей были счастливы.. Но если вы хотите..
-Ой, нет, - отмахнулась руками Елена Ивановна. - Я теперь ни за что не променяю эту деревню на разрушенный город. Воздух, птицы, река, лес..
-Павел Петрович...
-Павел Петрович. Тьфу, Варька!- Шутливо прикрикнула на нее Елена Ивановна и покраснела.
-Да ладно, чего вы стесняетесь, прямо как пионерка... Знаю я все, вон, ваш ухажер, не столько крышу свою ремонтирует, сколько на вас поглядывает. - Варя рассмеялась и вошла в дом.
У свекрови с некоторых пор ухажер появился, крутится вокруг нее, то цветочки принесет с полей сорванных, то по дому вызовется помочь, якобы по-соседски. Да и сама Елена Ивановна с интересом на него смотрит. А почему бы и нет? Ей всего 55 лет, а на вид и того меньше.
В хлопотах провели они эти три дня и вот на пыльной сельской дороге появилась мужская фигура. Узнав сына по походке, Елена Ивановна с криком кинулась к нему, плача от радости. Варя стояла у ворот, рядом Прошка, держа ее за руку.
-Это мой папа?
-Нет, сынок, это твой дядя. Он очень хороший, он герой, он знаешь какой смелый! И тебя очень любит.
Дмитрий подошел к Варе, крепко обнял ее и поцеловал в щеку, а потом оторопело посмотрел на мальчонку.
-Это..это.. Это чего, Прошка, что ли?
- Он самый, - улыбнулась Варя.
-Вырос-то как, сорванец. Ну-ка, прыгай к дяде на руки, - он наклонился и, подхватив ребенка, закружил его.
Уплетая щи из кислой капусты и хлеб из лебеды и отрубей, он не мог насытиться.
- Как же давно я не ел твоих щей, мама..
-Ох, сынок, здесь и половины нет того, из чего я их раньше варила.
- Все равно, мама, все равно, нет ничего вкуснее.
Она гладила его по голове и не верила счастью.
Про Мишу за столом не сказано было ни слова, а Варя и не спрашивала. Хотя и прошло три года, но обида от предательства никуда не делась. Лишь вечером Варя подслушала разговор Елены Ивановны и Дмитрия, где он повторил все то, что писал ранее. И что почти три года бок о бок с Мишей они служили, но только стыдно ему было писать матери и жене, вот и ограничивался краткими телеграммами.
Продолжение