От обычной скуки до пятизвездочной
Много лет шведский артхаус можно было описать простой формулой:
Андерссон и Мудиссон
Дружно всех вгоняют в сон.
Рубен Эстлунд, двукратный обладатель «Золотой пальмовой ветви» Каннского кинофестиваля, на этом унылом фоне действительно выделяется. Его сатирический «Квадрат» (2017) вполне бодро, лихо и с ерничеством искал подводные камни не только в мире современного искусства, но и в демократическом обществе в целом. А новый фильм «Треугольник печали», казалось бы, и вовсе вынес приговор установившемуся миропорядку.
Как и положено крупной форме, «Треугольник печали» предусмотрительно разделен на несколько глав. Одна рассказывает о мире моды — одной из немногих сфер, где мужчины-модели получают меньше, чем женщины.
Во второй части герои попадают на роскошную яхту, где вместе с престарелыми богачами, новыми-старыми русскими и прочей ненужной надстройкой вынуждены пройти все круги ада — от мучительных увольнений моряков, осмелившихся раздеться в присутствии дорогих гостей, до не менее мучительного ужина от кутюр, в ходе которого устрицы и элитные вина вызывают немыслимые потоки рвоты и чего похуже.
Злоключения наших Кая и Герды (в фильме их зовут Карл и Яя) заканчиваются на необитаемом острове, который тоже является совсем не тем, чем кажется поначалу.
Марксистский реванш? Погодите, еще не время!
Капитан корабля в исполнении Вуди Харрельсона — вечно пьяный, но напичканный цитатами из интернета доморощенный диалектик. Он вроде бы даже спорит с новым русским, окончательно и бесповоротно уверовавшим в доктрину либеральной демократии и частной собственности.
Но в итоге его судно вместе с его марксизмом идет ко дну — благодаря то ли шторму, то ли сомалийским пиратам, то ли неумолимому ходу истории, в которой нет места симулякрам. Потому что идеи, собранные в интернете с миру по нитке, неверно интерпретированные, воспринятые на нетрезвую голову попросту несостоятельны. Да и в состоянии ли эта голова за них бороться?
То же самое касается и финала фильма, когда зритель ждет подлинной пролетарской революции, социального реванша трудящихся над богатыми паразитами. Но в итоге получает эпизод, будто списанный с японского кайдана: женщина-капитан, установившая на острове матриархат, превращается из обычного «туалетного менеджера» (так называлась ее должность на яхте) в демоническую ведьму в духе восточных хорроров.
Это уже не индивид, готовый осознанно и последовательно бороться за свои права, а иррациональное существо вроде корейских персонажей из «Паразитов», которое мечтает физически уничтожить класс эксплуататоров и просто занять его место.
Эстетика против классовых противоречий
Несмотря на идеологическую подоплеку фильмов Эстлунда, о которой можно долго дискутировать, по визуальной части его кино являет собой образец хорошего вкуса, о чем в современном авторском кино все чаще забывают. Как и «Квадрат» с его идеальными светом и мизансценами, «Треугольник печали» тоже можно назвать эстетически безупречным фильмом.
Художественной постановкой руководила Жозефин Осберг, многолетний соавтор Эстлунда, удостоенная специальной премии «Вулкан» в Каннах в 2017 году за фильм «Квадрат» (кстати, в этом году «Вулкан», которым награждают технических специалистов, тоже достался профессионалам из команды Эстлунда — приз получили звукооператоры за работу над звуковым оформлением «Треугольника печали», в котором самые разные шумы — волны, ветер, деревья, терпящий крушение корабль — тоже играют немаловажную роль).
Чтобы создать яхту — основную декорацию для фильма — художники посещали и изучали самые разные лодки, породы деревьев, текстуру мрамора и вообще весь быт на круизном судне.
Больше всего мне запомнилось своеобразное вступление к «Треугольнику печали» — вроде бы небольшой скетч, набросок, но как здорово он подмечает детали рекламных компаний модных брендов, которые часто создают нужные образы с социальным подтекстом, не вкладывая в них ничего, кроме демагогии и художественного мастерства. А вот на чьей стороне в этом фильме осталось мастерство съемочной группы — для меня все еще большой вопрос.