По-моему, «Иоланта» – опера, достаточно сложная для постановки. Конечно, для зрителя, абсолютно принимающего условность оперного искусства, тут большой проблемы нет, поют красиво, музыка прекрасна – чего еще искать? Но когда открываешь для себя этот непростой, но чрезвычайно увлекательный жанр с таких вещей, как «Богема», «Пиковая дама», «Травиата», где уровень психологизма, драмы и мелодрамы логичен и понятен для современного человека, «Иоланта» сперва вгоняет в легкий ступор. Это опера сплошь положительных героев, в которой никто всерьез ни с кем не конфликтует, у всех всё невероятным образом складывается само собой, а главная тема – просто гимн Богу и Свету. Из-за такого набора исходных данных легко свалиться в непереваримый пафос. Но с другой стороны, явная сказочность и притчевость сюжета создает и большую свободу самовыражения, и если есть что сказать в разговорах о трансцендентном, то «Иоланта» – превосходный повод. Ну и, конечно, гениальная музыка Чайковского – с ней точно не поспоришь.
Три с небольшим года назад, а точнее, 7 декабря 2019-го, я побывала на одном из премьерных показов оперного спектакля, во многом замечательного и примечательного – иммерсивной опере «Иоланта» в постановке Московского оперного дома (режиссер Александр Легчаков). Это был второй оперный проект Легчакова после «Пиковой дамы», но, в отличие от нее, судьба «Иоланты» пока была не так успешна. «Пиковая дама» в 2021 году вернулась в особняк на Яузской улице, а вот «Иоланта» все еще нет... При том что постановка получилась интересная, и ей бы хотелось пожелать только возрождения. Да, и партию Водемона в этом спектакле пел Петр Налич, причем летом того же года он спел Водемона в гнесинской постановке – так что тем более интересно было сравнить.
По-моему, легчаковский проект в 2019 году был на подъеме – в ноябре 2018 года иммерсивная «Пиковая дама» отмечена оперной премией «Онегин» в номинации «Событие» (очень логично и говоряще – именно как событие, мимо которого не пройти, а не некое достижение в классическом оперном ряду). Логичным развитием успеха стало расширение деятельности. Один спектакль – просто спектакль. Два спектакля – это уже пора создавать свой бренд, каковым и стал «Московский оперный дом». Аналогично Константин Камынин со Светланой Высоцкой оформили свою творческую деятельность в театр «Conlucia», ведь к «Любовному напитку» добавился «Плащ», и конечно, у молодых режиссеров появлялись всё новые и новые планы...
Обращение Александра Легчакова к «Иоланте» было не случайным – как раз тема трансцендентного, поиски прекрасного возвышенного идеала ему явно близки. Стоит для понимания, откуда что берется, послушать лекции Легчакова о его отношении к Пушкину, Чайковскому и прекрасному в нашей жизни вообще. Его Иоланта – «героиня трансцендентная, благостная, практически святая»...
У второй иммерсивной оперы «Иоланта» есть ряд отличий от первой иммерсивной оперы «Пиковая дама». Например, перемещения зрителей. В «Пиковой даме» только успевай бегать по этажам за Пушкиным, читающим отрывки из повести: игорный зал располагается на первом этаже, комната Лизы – на втором, Графиню отпевают опять на первом... И поскольку у оркестра так бегать не получится, петь солистам приходится через гарнитуру. В «Иоланте» проблема релокаций была решена с помощью антракта, и каждое из двух действий разворачивалось целиком в одном помещении. Это позволяет петь без микрофонов. Кстати, до меня это не сразу дошло – во-первых, конечно, действие так захватывает, что мелочи как-то ускользают. А во-вторых, думаю, это еще и хорошая настройка звука на «Пиковой даме». Однако сам по себе антракт, конечно, проблема – опера эта не настолько длинная, чтобы выпадать из нее на полчаса. Но тут, видно, дело в еще каких-то технических трудностях сценографии.
Из этого отличия вытекает и особенность данной постановки для зрителей: они просто сидят на расставленных вдоль стены стульях, почти как на обычном спектакле, только рядов этих стульев совсем мало и сцена отсутствует: получается как бы вид из первого или даже нулевого ряда. В «Пиковой даме» так устроены сцены в комнате Лизы и у гроба Графини: зрители не смешиваются с артистами. Но тут надо заметить, что в этих сценах много визуальных эффектов, работы со светом, цветом; возможно, в толпе это бы не работало на полную мощность...
Первое действие оформлено в светлых тонах. Цветовое решение лаконичное и стильное – Иоланта в ярко-красном, прямо-таки пламенеюще-алом, а все остальные девушки в белом, плавно переходящем в светло-серый. В костюмах мужских персонажей преобладают серые и темные тона. Король является нам с дирижерской палочкой в руках («дирижер, как злодей, машет палочкой своей»). Особенно впечатлил лекарь Эбн-Хакиа в исполнении Михаила Атамановича, чрезвычайно изящный в своем мавританском костюме: цвет лица ему сделали фантастический, почти черный и переливающийся зеленью, как крылья какого-нибудь майского жука.
Одеяние Иоланты по силуэту довольно явственно напоминает сари, кроме того, она постоянно складывает пальцы в различные жесты-мудры (можно потренироваться их разгадать). Индийская и вообще восточная тема на этом не заканчивается: например, проекции на стенах изображают разнообразные символы, включая силуэт Будды.
Всяческими деталями и символами наполнен и образ Марты, кормилицы Иоланты (в исполнении Екатерины Лукаш). Например, на ее покрывале кайма, похожая на узор – это надписи, выполненные азбукой для слепых. У нее повязка на глазах – она как бы добровольно следует за своей принцессой, чтобы попытаться понять, как выглядит мир для слепой Иоланты. Черная повязка будет еще фигурировать в действии – уже на глазах графа Водемона, когда он познакомится с Иолантой, влюбится в нее и тоже будет готов следовать в ее необычную вселенную...
Первое действие – несколько затянутая завязка истории, постановка «условий задачи»: принцесса Иоланта слепа от рождения, ее отец король Рене пытается всеми силами это скрыть не только от посторонних, но и от нее самой, но как тут скроешь – девушка чует, что что-то не то, не понимает, но переживает... Иоланта живет в окружении подруг в саду, куда нет доступа никому из посторонних. Король Рене (в исполнении Данилы Чернецова) боится, что слепая его дочь никому не будет нужна, и что от нее откажется и ее жених. В надежде все-таки вылечить дочь король приглашает мавританского лекаря. Тот объясняет королю, как он неправ в своем обмане, ведь у Иоланты есть шанс вернуть себе зрение, только если она будет очень сильно этого желать, но король так и не решается открыть правду – шанс не стопроцентный... Дирижерская палочка в руках короля – по-видимому, намек на огромное желание всё контролировать; однако развитие сюжета как раз показывает, сколь наивно такое намерение.
Собственно, движ и экшн начнутся во втором действии с появлением заблудившихся в горах молодых друзей, герцога Роберта в исполнении Андрея Дудина и графа Водемона в исполнении Петра Налича. Друзья случайно набредают на сад, в котором живет Иоланта, и проникают в него. Оформление второго действия оставляет зрителю возможность фантазировать на тему аллегорий и фольклорных отсылок, которые могли бы скрываться за этим садом: он обозначается зеленым дубом, который, однако, растет вверх ногами из потолка, будто прорывая его. По углам – зеркальные колонны; зрители сидят с трех сторон. Вообще во втором действии было немножко тесновато.
Друзей-рыцарей не особо смущают надписи типа «вход воспрещен», они по-мальчишески любопытны, весело размахивают своими картонными мечами и делятся взглядами на жизнь и любовь. Ведь Роберт на самом деле еще во младенчестве помолвлен с Иолантой, которой никогда не видел, – но сейчас он любит другую, а встречи с назначенной ему невестой ждет лишь с тоской. Тут оба героя по очереди исполняют свои арии. Арию Роберта «Кто может сравниться с Матильдой моей?» даже я знаю с самого раннего детства; в этом самом детстве она мне вообще казалась какой-то народной песней. А вот арию, известную как романс Водемона, я впервые услышала уже во взрослом возрасте, в исполнении Петра Налича, но еще до знакомства с оперой, и романс этот сперва был для меня некой музыкальной загадкой. Как и само имя Водемон – мне казалось, это некая фантазия, типа всяких Зурбаганов, а оказалось – Vaudemont, французское... Ну потому что e muet, кто так читает?..:))
Собственно, этот романс где-то противоположность арии Роберта, и не только потому что Роберт – баритон, а Водемон – тенор; простоту, четкость и даже бравурность мелодии в первом случае здесь сменяет замысловатость, мягкость и лиризм. Такую музыку детям надо еще расслушать! В иммерсивной постановке Водемон поет свой романс с балкона; эффектный, но вообще-то усложняющий солисту задачу трюк, ведь на балкон надо подняться, а потом с него сбежать, продолжая петь. Хотя понятно, что раз есть балкон, на нем просто обязано хоть что-то происходить – это даже как-то сразу увеличивает пространство действия...
Далее друзья обнаруживают девушку, Роберт чует неладное и предлагает ретироваться, но Водемон остается. И тут следует, на мой взгляд, самая интересная и эмоциональная часть оперы: диалог Иоланты и Водемона, который мгновенно влюбляется в таинственную красавицу, но тут же обескуражен собственным открытием, что она слепа. После чего он объясняет девушке, что такое свет, Иоланта тоже ошарашена невероятными открытиями, сделанными благодаря ее случайному гостю, она уже тоже влюбляется, и завершается сцена фактически гимном свету. Единственное, что меня всегда смущало, это громкость финальной части сцены и некоторых фраз: когда Иоланта вскрикивала «Рыцарь, что такое свет?!», я поначалу почти пугалась. Возможно, что и фраза «Да, тебе не нужен свет, чтоб познать красу вселенной!» в чуть менее громогласном варианте звучала бы естественнее – поскольку начало дуэта как раз очень подкупает своей эмоциональной логичностью, он звучит именно как беседа, а не некая оперная условность. Хотя, возможно, это у меня ощущение больше от камерных исполнений, без оркестра – на иммерсивном спектакле как-то не мешало. Ну и музыка здесь очень красива.
Поскольку видеозаписей этого спектакля у нас в распоряжении нет, можно послушать варианты исполнения этой сцены нашим Водемоном в других ситуациях. Мне особенно нравится, как эта сцена звучала и выглядела на одном из сольников Петра Налича – по-моему, она там не только хорошо спета, но и хорошо сыграна. И вся эта вот торговля: «Ой, дайте красную, что такое, как это нет? О нет, белую тоже не отдам» – всякий раз разные Водемоны разрушают весь покой и внутреннее равновесие прекрасных Иолант до основания, и здесь много места и для режиссуры, и особенно для актерской игры.
Но недолго влюбленные шушукались в саду – их, естественно, обнаружили, начинается «гранд скандаль», и король Рене грозится казнить дерзкого рыцаря. Хорошо, может быть, помилует. Но при одном условии – Иоланта должна обрести зрение. Если нет – то извините. Запрет на двери читали? То-то же.
Тут уже Иоланта подает свой звонкий голос и встает на защиту своего возлюбленного. В конце дуэта Водемон повязывает на глаза черную повязку, а потом, видно, в силу полного доверия, отдает ей свой меч: раз такая мудрая, веди и защищай. И когда Иоланта объясняет всем вокруг, что своего рыцаря не отдаст ни за какие коврижки и готова за него терпеть всё что угодно, она идет с этим громадным мечом, ведя Водемона за руку, как какой-то огненный ангел. Составов в этой постановке было несколько, и Иоланты были разные – нам досталась Яна Федорова, знакомая зрителям по роли Папагены в гнесинской «Волшебной флейте»: девушка миниатюрная, рядом с Петром Наличем выглядевшая даже контрастно. Вот ее миниатюрность даже еще усиливала этот эффект.
На самом деле король добрый, никого он казнить не собирается, и это он такую «военную хитрость» придумал – ведь это шанс исцелить дочь, как велел лекарь Эбн Хакиа, заставить ее страстно желать прозрения. Но и Водемон не промах – тут же «отдай, – говорит – дочь, не пожалеешь», «я вообще граф», говорит... Ну какое – Иоланта же обручена. И далее события начинают сыпаться как карты из рук крупье, с тем чтобы быстренько сложиться в правильный пасьянс. Заявляется Роберт с отрядом, а тут, ой, будущий тесть, только, ой, вот счастье – есть удачливый соперник, и двойное счастье – это друг Водемон, которому и уступить приятно. Как всё удачно состыковалось:)
Далее снова в действие вступает балкон. Потому что такую весть действительно нужно возвещать откуда-нибудь повыше: Иоланта прозрела! Лечение Эбн Хакиа удалось. Ну и собственно финал – сплошной хвалебный гимн, все счастливы. В этой постановке оригинально решены поклоны: все солисты как бы в молитвенном порыве встают на колени и потом по одному не выходят на поклон, а встают, раскланиваются и уходят.
Тут сделаю ремарку оффтоп. Это у меня после просмотра «Травиаты» в Большом. Поняла, что падание на колени во время оперного действия чисто для выражения сильных чувств – очень стремный прием, им слишком легко переборщить. Может, подсознательно не хочется, чтобы гордые красивые герои чрезмерно и театрально унижались пред людьми... Перед Богом колена преклонить – другое дело. Хотя чисто по-фотографски такой кадр по пропорциям сложный.
Мы побывали на одном из премьерных спектаклей в декабре, потом было несколько спектаклей, по-видимому, закрытых – на них попасть не удалось, были спектакли не с Петром... Между тем уже начался 2020 год. Потом Московский оперный дом переключился на «Пиковую даму» – а тут грянула пандемия, в общем, всё схлопнулось до лучших времен...
Конечно, очень бы хотелось, чтобы этот спектакль вернулся. И с Петром в главной рыцарской роли. Да вдруг еще в усовершенствованном виде – вдруг придумают, как обойтись без антракта, например. Пока вот остается только вспоминать и перебирать старые фотографии, вспоминать прекрасную игру солистов и переслушивать хотя бы концертные записи...
