После разговора с Дарьей, по пути на работу, Оксана позвонила сестре и пожаловалась на дочь. Ранняя весна напомнила матери о том, что в школе уже совсем скоро начнутся выпускные экзамены. Она переживала еще и не только за это, а за то, что происходило на самом деле в жизни Лизы.
— ...Юля, да я не знаю, что с ними происходит. Я только чувствую, что тайна у них общая.
Юлия была аналогично расстроена. Узнав, что история с телефоном оказалась ложью, она не на шутку забеспокоилась.
— Юля, я только пока одно вижу — они усиленно собирают деньги на что-то. Но на что? — продолжала рассуждать Оксана. Общая беда объединяла сестер еще больше и одновременно от этого временно становилось легче.
Они перебирали всевозможные варианты, даже самые страшные, как, например, вымогательство или наркомания. И Оксану, И Юлию тревожило, почему тети врут им, почему сговорились. Ни в той, ни в другой семье никогда не было подобного. Если и была какая-то проблема, все решалось сообща. А здесь прямо какой-то заговор возник, да еще на деньги ничего не понимающих матерей.
***
Придя с работы, Оксана сразу же направилась в комнату дочери. Первое, что она увидела — смартфон, лежавший на компьютерном столе, за которым в данный момент занималась Елизавета.
— Что за телефон? Откуда?... — спросила мать, взяв гаджет в руки.
— Это мне дали, — ответила девушка, не отрывая внимания от монитора компьютера.
Тогда Оксана отключила экран, нажав на специальную кнопку.
— Так, хватит, Лиза. Я все знаю. Сегодня я с Дашей Контеевой говорила. Это она твой телефон разбила. А теперь тебе деньги отдает.
— Ты меня теперь всегда проверять будешь? — спокойно спросила дочь.
— Ага. Видимо, у меня судьба такая. Мне же больше заняться нечем, как твое вранье расследовать.
— Ну, так не расследуй.
— Вот, значит, как ты теперь с матерью заговорила, да? Уже больше никаких «мамочка, прости, я больше так не буду», да? Ты уж если врешь, то хоть ври с умом. Что ж ты такое выбираешь, что я проверить могу? Или, может быть, тебе так нужно, чтобы я тебя поймала?
— Мама, сейчас мне нужно, чтобы ты от меня отстала. Отвали уже от меня, оставь меня в покое! — раздраженно воскликнула Лиза.
— Да ты как с матерью разговариваешь?! Распустилась совсем!... — зло проговорила в ответ Оксана.
Обе на время замолчали. Было понятно, что Елизавета уже ничего не собиралась говорить и выдумывать, по крайней мере, пока. Однако мать все же спросила:
— На что ты деньги собираешь?
— Ни на что, — ответила девушка.
— Ты отказываешься мне отвечать?
— Да, отказываюсь. — Лиза пересела на диван и, поджав ноги к груди, психологически закрылась в себе. — Я уже взрослая, у меня может уже своя жизнь быть?
— Нет, не может, пока я тебя полностью содержу. Ты живешь в моем доме. Я твоя мать, а ты еще школьница, черт возьми!
— Господи, как мне все это надоело, — гортанным голосом произнесла дочь. — Как я хочу скорее поступить в институт и уехать из этого города и из твоего дома.
— Совсем стыд потеряла? Думаешь, я с тобой цацкаться буду вечно, да? Ты у меня будешь деньги воровать, еще врать мне за это... Поступить она собирается! Да с таким отношением ты вообще никуда не поступишь! Даже не надейся. Имей в виду: я платную учебу не потяну, даже не рассчитывай на это — работать пойдешь.
— Это ты не надейся, а я поступлю, — ответила матери Лиза, — и уеду от тебя.
Оксане бы перестать ругаться и порадоваться за дочь, за ее уверенность, а главное, желание, но женщина уже не могла остановиться. Было сильно задето ее эго.
— Значит, вот так, да? Что ж, хорошо, я тебя услышала. В общем так, дорогая, если ты отказываешься мне отвечать, куда ты тратишь деньги, вольница твоя с этого дня закончена. Будешь сидеть дома под моим присмотром и готовиться к ЕГЭ, поняла? — Увидев в ответ затылок Лизы, мать подошла к ней и развернула к себе. — Поняла, я тебя спрашиваю?
— Поняла.
Чуть позже, успокоившись, Оксана думала о том, что никак такого не ожидала от дочери. Она думала, что Лиза снова начнет оправдываться, извиняться перед ней, попытается что-то еще придумать на ходу, и Оксана бы приперла ее к стенке, и Лиза бы рассказала, на что они с Пашей копят деньги. Однако такого не произошло — дочь дала отпор, задев мать за некое самолюбие, отчего та еле сдержалась, чтобы не задать трепку.