На работе в этот день Ксения почувствовала себя плохо. Ей пришлось отпроситься пораньше и вернуться домой.
Едва войдя в квартиру, она с порога услышала, как Роман кричит на Викторию.
— ...Что ты вытворяешь?! Какую гадость ты задумала?! За что ты меня так ненавидишь?!
— А что я натворила? Про какую гадость вы говорите? — отвечала дочь.
— А кто хочет нас с матерью рассорить, а? Для чего? Вот для чего?... Что ты еще про меня ей наврала?!
— Наврала? И что же я такое, интересно, наврала?
— Вика, давай без обиняков, на чистоту. Я знаю, кто писал сообщения в чате «Одноклассников». Как тебе вообще в голову могла прийти такая мысль, что бы такое матери писать?
— Да с чего вы взяли, что я эти сообщения присылала?
— Потому что я пробил код по компьютеру. Им оказался твой IP-адрес...
Мир для Ксении перевернулся в один миг. Все стало понятным и однозначным. За всеми мерзостями стояла ее собственная дочь. И она пыталась разрушить их с Романом жизнь, сделав несчастными всех вокруг себя.
Разговор между отчимом и падчерицей стал приближаться к коридору, где находилась Ксения. Чтобы узнать больше правды, женщина решила спрятаться за дверью ванной комнаты и продолжить подслушивать.
— Что же ты за дочь-то такая? Зачем ты матери жизнь портишь? — задал резонный вопрос Роман.
— Это я маме всю жизнь порчу? Это вы ей всю жизнь портите! — После своих слов Виктория позволила себе толкнуть отчима в плечо. — Вы подонок, я все знаю про вас...
— Не кричи! И не обзывайся на меня.
— Значит, заслужили. Да я видела вас с тетей Галей. Я про вас все знаю.
— Когда? Что ты видела?
— Рассказать? Хорошо. Это когда вы с мамой из-за Бьянки поругались. А перед этим однажды я вернулась из школы и заглянула к вам в комнату. Вы там с Галиной этой... Фу! Мне мерзко стало, я ушла...
— Вика, Вика, Вика, ты все не так поняла.
— Все я так поняла. Просто не хотела матери говорить, понятно? Потому что я пожалела ее.
Роман и Виктория еще говорили и говорили, а по щекам Ксении от большой обиды текли слезы. До нее смутно доходило, что вся ее жизнь с этого момента разрушена. И разрушена она не только собственной дочерью, но и мужем, который, как оказалось, вел свою тайную жизнь.
— Интересное у тебя чувство жалости! — продолжал Роман.
— Извините, уж какая есть! А вы вообще знаете про то, что когда отец маме изменял, она чуть собой не покончила. А сейчас она беременная вдобавок... — объясняла свою позицию Виктория.
— Да дай ты мне объяснить, Вика. Говорю же, ты все не так поняла.
— Да все так. Вы такой же, как мой папа. Вы одинаковые, маму до могилы доведете со своими «леваками»!
— Какими «леваками»? О чем ты сейчас говоришь?... — Роман резко замолк. — Ой, Ксюша?... А ты откуда?... Ты все слышала? Ксюша, она меня выжить хочет, — показал рукой на падчерицу.
В гостиную, куда плавно перетекла перепалка, вошла Ксения.
— Мамочка, я хотела, чтобы ты сама его выгнала из дома, — призналась Виктория.
— Ксюша, смотри, она во всем призналась, — Роман обратил внимание жены на ее дочь. — Она хочет нас поссорить, и птичку... это она без воды оставила.
— Да, я! — крикнула Вика. — Просто...
— Что просто?... А птичку тебе не жалко было, когда она погибла?
— Жалко. Но маму было жаль больше.
Крики постепенно переходили в обычный диалог. Ксения стояла и молчала, действуя на спорящих умиротворенно.
Затем женщина спросила дочь:
— Вика, это ты мне сообщения в интернете писала с гадостями?
— Да, мама. Прости. Я думала, что это поможет, что ты поймешь, какой он, — девушка кивнула в сторону отчима.
Ксения уже не могла слушать оправдания, ей становилось все хуже и хуже, и женщина присела на диван. Однако из близких никто не обратил на это внимания. Роман и Виктория продолжали спор.
— Ну-ка, признайся, малявка, а про избиение тоже ты придумала? — спросил отчим.
— Да, я соврала. Зато про измену не соврала. Блин, надо было сразу все маме рассказать. Какая же я дура.
— Ах, ты, мелкая гадина!... — Роман замахнулся на Вику, но опускать руку не стал.
— Давайте, наставьте не синяков! Правильно, я заслужила!...
— Да прекратите вы уже. Я вас прошу, не надо. Что вы как... — неожиданно Ксения стала терять сознание.
Виктория признавалась во всех этих мерзостях, преступлениях, которые у матери просто не укладывались в голове. Однако женщине хватило осознания, чтобы понять, ради чего Вика это делала — лишь для того, чтобы уберечь маму от горькой правды.