Ксении не удалось удержать дочь — Виктория ушла ночевать к подруге, хотя было уже глубоко за полночь. В полном шоке от случившегося женщина попыталась разбудить мужа и потребовать от него объяснений, но тот находился в непробудном сне.
Тогда Ксения завела механический будильник, которым супруги пользовались каждый рабочий день, и подставила его к уху Романа. Громкая трель заставила проснуться даже ни в чем не виноватую канарейку — птичка чирикнула пару раз и вновь умолкла.
— Рома, вставай! — помогала будильнику женщина.
Нащупав свои разбитые очки, Роман надел их на глаза и огляделся. Его взгляд отражал пустоту и ничего более. Через секунду голова мужчины вновь упала на подушку, и он засопел, обдувая жену забористым перегаром.
Да уж... Ксения нашла время будить мужа, когда он находился в таком состоянии. Роман спал спокойным, беспробудным сном. «И это после того, как он ударил мою дочь?» — возмущалась женщина, но поделать ничего не могла.
Все что испытывала в этот момент Ксения — огромное отвращение. Она искренне не понимала, как она могла любить такого мужчину.
***
Выспаться этой ночью у Ксении так и не получилось. Мать очень волновалась за дочь.
Кружки чая сменялись одна другой, а мысли не давали женщине покоя. Утром, к ее облегчению, Виктория отзвонилась и отчиталась по телефону, что с ней все в порядке, и она уже идет в школу.
Вскоре на кухне появился заспанный Роман. Достав из холодильника морс, он повернулся к жене и сказал:
— Ксюша, ты прости, я напился вчера... — кашлянул и отпил морса. — Я так все смутно помню.
— Так напился, что не помнишь, что вчера натворил? — спросила жена.
— А я что, наговорил тебе что-то? Я, честно говоря, все так плохо помню.
Было видно, у мужчины жутко болела голова. Она просто разрывалась от работы сердца. Роман вдруг вспомнил, что ему совершенно нельзя пить алкоголь.
— Не помнишь? Как с Викой вчера поругались, как ты сердился на нее, как ты на нее наорал и, в итоге, ударил, тоже не помнишь?
— Да ты что?! Ничего себе... Ксюша, я не мог этого сделать.
— Мог, Ромочка, мог. Когда я пришла с прогулки, на левой щеке Виктории уже был синяк. Ты ее ударил.
— Ксюша, — Роман буквально осел на стул, — да ты что, серьезно?
— Более чем, Рома. Я вчера пришла домой — моя дочь сидит в ванной, закрылась там, рыдает, никого не впускает. Потом, когда она открыла мне дверь, то все рассказала. Вика рассказала мне о вашей ссоре: как ты орал на нее, а потом ударил, — более-менее подробно объяснила супруга.
— Елки-палки, — с сожалением ответил на это Кудасов. Затем снова отпил морс и, подумав, сказал на этот счет: — Ксюша, но ты же меня не первый день знаешь... Да, я вчера выпил, но я бы никогда не смог поднять руку на женщину, тем более на ребенка.
— Я тебе не верю, потому что ты мог сделать это и забыть.
— Да я априори не могу такое сотворить, — возмутился Роман.
— Знаешь что, Рома? Я не знаю, кто развязал эту войну между вами, но я тебе скажу одно точно, что в своем доме я алкашню не потерплю.
— Ну, какую алкашню, господи, Ксюша, — говорил вслед уходящей жене Роман. — Один раз в жизни напился, а ты — «алкашню».
— Отличная позиция — не помнить ничего на утро, быть несчастным, больным с похмелья и, главное, все отрицать. За то одно я знаю точно: эту войну между вами я уже просто не вынесу.