Жил старик со своею старухой
У самого синего моря...
А.С.Пушкин "Сказка о рыбаке и рыбке"
Поставь меня под потолком Сикстинской капеллы, – буду любоваться, пока не провалюсь сквозь мраморный пол. Застыну как сургуч на конверте, и одним махом слово "художество" повиснет у меня на языке. Соберусь произнести его, ведь нравится эта волна гласных букв "у","о","е", да кивание головой в придачу.
Ну а как еще выразить свой щенячий восторг?
"Ценю и восхищаюсь" – "уж я то разбираюсь" - "уж как то так".
Но во время останавливаю свой трамвай и открываю двери словаря Ожегова. Раньше художество означало искусство. Устарело чуть, и теперича будьте любезны: художество есть "озорная, глупая выходка, плохой поступок (прост.)" – народ "постарался", забраковал слово.
Выходит, маловато слов у народа, обозначающих эту самую выходку: надо слямзить словцо из другого его значения.
...Игра, шутка, глупость, забава, фарс, причуда, проделка, баловство, озорство, чудачество, проказа, шкода, резвление, шаловство, школьничество, дурачество, ребячество, сумасбродство, поступок, мальчишество, ученичество, потеха, веселье, смех, блажь, несерьёзность, затея, штучка, штука, хулиганство, драка, развлечение...
Но "маловато будет". Художество туда же!!! И когда теща моего брата по отцу, простая деревенская русская женщина на рукоделие своего старика говорит: "художество", то имеет в виду то самое, что фразеологизмами обозначает "ваньку валять, играть в бирюльки, сидеть сложа руки, лодыря корчить, слонов слонять" и т.д.
Так и говорит:
–Глазов! Иди "нах" со своим художеством.
И Глазов уходит.
Она так и говорит, и он уходит.
–Никчемный, – говорит.
И он уходит.
Она давно величает его не по имени, не по ласковому прозвищу, которое делило с ними по первости железную кованую кровать у окна в палисадник, а по фамилии.
И Глазов уходит в свою мастерскую, отвоеванную из владений курятника.
А все потому, что не покупает никто его, как теперь говорят "хэнд мейд". В город возил? Возил. У дороги(шоссе то бишь) сидел? Сидел. Разложил все на распластанных картонных коробках из ларька и сидел до темени. Через "сарафанное радио" передавал? Передавал.
Все в пустую. Никто его панно вешать у себя в доме не собирается. Ну кому нужны шурупы, болты, крышки от консервных банок и ржавые гвозди, украшающие его панно на фоне пожелтевшей полосы газеты "Правда", аккуратно снятой со стены деревянного туалета?
Глазов мастерит панно из самых разных не пригодных в хозяйстве вещиц. Скажем, панно из спилов можжевельника, – говорят: его в баньку хорошо по стенам.
П-ф-ф-ф, вот незадача, на донском хуторе в Ростовской области баньками редко балуются. Инда покупали бы: так запрягла б старуха старика в упряжку. Ей-ей выдавал бы старче рекорды забойщика Стаханова. А так...
...Еще пуще старуха бранится: «Дурачина ты, простофиля!"
Вот Глазов отправлен в огород полоть траву, вот его мастерская наполнена мешками с зерном и комбикормом. Вот его "художество" вынесено из сарая на задворки.
–Ну что бороденку отвесил. Управляться не надо, да?
Старик опечалился. Забыл чайник на плите, тот чуть не поплавился. Спалил "массажник для спины и два табурета собственного производства". Так это еще пол беды, – отчего-то палисадник покинула ежиха с ежатами, "обменяла с кем-то свою жилплощадь" (до этого она с весны прижилась в саду тестя: обустраивала за летней кухней, "в низкорасположенных древесных пустотах" свое жилище, куда усердно таскала – остатки прошлогодней травы, листвы, веток, а также обрывки тряпья и газет). А так, снес ей к норке Глазов всякие щепки и стружку с мастерской, слушал Глазов ее шуршание в саду и засыпал.
–Все попалю! – кричит в сердцах Глазов.
–Ой-ой! Напужал, – слышится ему голос жены, мелодичный, будто она исполняет частушку.
–Гони меня из дому!
–И выгоню! Бороденку свою не забудь.
В мастерской его теперь стоят коробки с барахлом и ящики с цыплятами-утятами, и трогать ничего нельзя. Сидит Глазов на последней оставшейся в живых табуретке, ищет себе применение.
Долго у моря ждал он ответа...
Пошел - постриг соседа под горшок, тот налил, самогонная муть согрела горло и расстроила душу.
Идет он на другой день – покупает "поллитру". Выпьет у кума, что живет через три дома от магазина. Идет на третий день к "сродному брату", тот всегда гонит самогон.
Приходит во двор поздно, но приходит, боится, что собака голодная.
Еще на перекрестке к дому видит жену на лавочке перед домом, но виду не подает. "Ах ты ж скотина! – скажет, когда он будет в пяти метрах от калитки.
Как то так...
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.
Приходит Глазов во двор еще позднее, когда жены нет на лавочке, когда соседские собаки уже не узнают и лают почем зря.
–Глазов! Ты? – в потемках спрашивает его жена.
–Я, – отвечает Глазов.
–Пришел?
–Пришел, – отвечает Глазов.
–Опять нажрался?
–Опять, – отвечает Глазов.
–Принеси воды, спину "шось" прихватило.
–Несу, - отвечает Глазов.
–Да дверь не оставляй, "комарье" налетит.
–Не оставлю! – отвечает Глазов.
–Ежиха вернулась, шуршала весь вечер. Куда ты? Утром посмотришь.
–В мастерскую...
Рассказ: Андрей Толкачев
Картины: Леонид Баранов
Читайте на канале рассказ:
Дед Трофим. Непридуманная история в картинах художника Леонида Баранова