Лепестки, лепесток… Когда Артём слышал это слово, то представлял не только лепестки дикой яблони, что кружились над Северским Донцом, а и Полинку. Он и вспомнил-то, что обещал Лилии Михайловне зайти в танцевальную студию, когда увидел в окно Полинку, – в большом зале кружилась она невесомым лепестком… Лепесток – это такая, как Полинка, лёгкая и трепетная, самая нежная красота.
На днях в школу приходили офицеры из Народной Милиции ЛНР (Народная Милиция Луганской Народной Республики – это Вооружённые силы Республики, – примечание автора). Рассказывали о противопехотных фугасных минах – «лепестках». Тёмка даже незаметно поёжился: не могли по-другому мину назвать!.. А, вообще-то, похожа! – присмотрелся Артём, когда офицеры показали им эту мину. На лепесток похожа, но не на невесомый и нежный, а на какой-то ядовито-тёмный – в своей зловещей тяжести.
-Разбрасываются такие «лепестки» хаотично, с помощью специальных кассетных реактивных снарядов РСЗО «Ураган», – устало и хрипловато рассказывал старший лейтенант Народной Милиции. – Такие боеприпасы разрываются на высоте и разбрасывают ПФМ-1 – противопехотные фугасные мины – на большой территории. ВСУ применяют такие реактивные кассетные снаряды, – несмотря на то, что они запрещены во всём мире. Наши сапёры постоянно работают и на улицах городов, и по берегам рек, и в степи. Главная опасность таких мин – как раз в той непредсказуемой хаотичности, с которой они разлетаются… Никогда не знаешь, где они лежат.
Потом старший лейтенант сказал, чтобы не ходили в балку и в степь: в траве эти мины совсем не заметны.
А Полинка в последнее время очень изменилась: не просто вредной теперь была, а какой-то колючей, молчаливой. Вот Артём и придумал, – в степь, за Криничную балку, сходить. И Полинка согласилась. Про мины, что лепестками называются, не то, чтобы забыли, – просто не думали о них: в степи цвели воронцы, и вообще, – наверное, эти ПФМ-1 разлетелись где-то далеко отсюда, здесь же воронцы цветут… и молодая полынь пахнет нежной и лёгкой горечью… А главное – Полька, хоть и грустно, но всё же улыбнулась.
… - Лепестки… – почти беззвучно шептала Полинка.
И Артём понял. Опустил глаза: его правая кроссовка почти касалась этого самого «лепестка», что притаился в зарослях мятлика. Прямо над миной трепетали лепестки – воронцовые, настоящие лепестки… Собрался сделать шаг в сторону, а слева – тоже мина… и ещё одна… Артём приподнял ногу и застыл: опустить стопу было некуда, – он стоял в сантиметре от мины…Как он не наступил ни на одну из мин… как не задел их, не коснулся, когда отходил назад, чтоб Полинку сфотографировать, – непостижимо…
Всё же медленно опустил ногу, шагнул вперёд. Слегка перевёл дыхание. Стоял – будто на крошечном, с ладонь, островке, а «лепестки» лежали и справа, и слева, виднелись впереди… Властно прозвучал Полинкин голос:
-Савельев! Смотри под ноги. Медленно переступай через те, что перед тобой. В сторону – ни полшага.
Артём переступал… Подолгу приходилось стоять на одной ноге, – пока найдёшь, куда шагнуть, чтоб не задеть «лепесток». Так и стоял, смотрел на Полинку, виновато улыбался… Рукавом ветровки вытирал крупные горошины пота на лбу: вроде бы на месте стоял… а пот катился, – словно трёхкилометровый кросс первым пробежал…
- Не вытирай лоб! Не шевелись лишний раз! И не пялься на меня! Под ноги смотри!
Губы у Полинки были совсем белые… А глаза потемнели – до бездонной черноты… Властный голос дрогнул, – Полинка вдруг заплакала:
-Ну, вот как ты попал в эти «лепестки»!.. Артём!!! Смотри, – чуть дальше, в полыни, ещё одна! Видишь?
А и правда: надо же было оказаться на этом островке!.. Но тогда, когда отступал назад, думал только об одном: вот сейчас сфотографирует Польку… И завтра целый день будет смотреть на неё, – до самой их встречи в студии бальных танцев… И дома, вечером, будет смотреть, – какая Полинка красивая среди воронцов…
Полинка прижала к груди кулачки. Умоляла:
- Ты иди … Ты ко мне иди. Артём… Тёмочка, иди ко мне. Осторожно. – Голос её трепетал, как воронцовые лепестки под ветерком с Криничной балки: – Осторожно! Не опускай пока ногу…
До неё, до Полинки, и было-то, – шагов десять… а казалось – неизмеримая пропасть… и идти через эту пропасть надо было… – ну, примерно, как по канату…
Полинка похолодела: «лепесток» затаился в колючих ветках низенького кустика тёрна…
- Артём! Артёмочка!.. Чуууточку, совсем каапельку, – вправо. Не задень ветку, – видишь?..
Она никогда так не называла его – Артёмочка…
- Совсем немного осталось, Артёмочка. Иди. Остооорожно!..
На несколько секунд, казавшихся вечностью, он снова замер с приподнятой ногой… И Полька тоже не дышала. Чуть перевела дыхание, когда он сделал ещё один шаг:
- И… Сказать тебе, Тём?.. Сказать тебе, Савельев? Я люблю тебя. С самой первой нашей встречи люблю. Помнишь?.. – Прикусывала губы, молила: – Осторооожнее!.. Теперь давай, – ещё шаг. Хочешь… поцелуешь меня? Ты только иди. Хочешь, – я тебя поцелую…
Полинка чувствовала, что от её слов какая-то неведомая, необъяснимая сила будто приподнимает Артёма над минами, будто делает шаги его совсем невесомыми… И она повторяла:
- Если хочешь,– поцелуешь меня. Только иди.
А когда все «лепестки» остались за пропастью, они оба, Полинка и Артём, впервые за эти минуты по-настоящему перевели дыхание. Через Тёмкино плечо Полина посмотрела туда, где страшно и злобно, в бессильной ярости, – оттого, что Артём так и не наступил на них, не прикоснулся даже, – виднелись коричневато-зелёные ядовитые «лепестки». И у Полинки подкосились коленки... Артём успел поддержать её.
А целоваться… Оказалось, ни Артём, ни Полинка целоваться не умели… Полинка прикрыла глаза и поцеловала Тёмку в висок. А Артём – как тогда, перед выступлением, – чуть притронулся губами к Полинкиной шее. Полинка взяла его ладони, и он понял… Но сначала снял свою ветровку, – с берега повеяло прохладой, и Артём надел ветровку на Полину, а ладони так и не убрал с Полинкиной груди. И в этой невесомости неумело, но всё же нашёл Полинкины губы…
Домой возвращались – снова держались за руки. Полина потянулась за цветком, – хотелось для мамы сорвать воронец. Здесь, вдоль неприметной тропинки, воронцы были не такие крупные, как те, под которыми притаились мины…
Взрыву «лепестка» они оба не поверили: его же не могло быть, этого взрыва, просто не могло быть, раз они только что целовались, – по-настоящему целовались… И им очень хотелось остановиться, – чтобы ещё раз поцеловаться… Полинка даже слышала, как стучит Тёмкино сердце, и незаметно улыбалась,– потому что понимала, как Тёмке хочется остановиться. Маьчишкам это надо: целоваться... И её сердце тоже стучало… и она тоже хотела, чтоб Артём снова поцеловал её, и оттягивала эту минуту: вот дойдём до куста шиповника, тогда… Нечего им, мальчишкам… – всё и сразу!
И боль Полинка не сразу почувствовала, – просто удивилась, что вдруг опустилась на землю… и в траве, где не было воронцов, откуда-то взялись красные лепестки.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»