Издавна я завёл для себя одну верную примету: если Витька собрался со мной на рыбалку ‒ значит, поцапался со своей благоверной. И, судя по тому, что наши совместные поездки в последние годы случались всё чаще, семейные дела у него шли всё хуже.
В тот раз мы решили с ним рвануть на Песчаное. У меня выдался небольшой отпуск, Витька же взял на работе несколько отгулов. В его семейные дрязги я никогда не лез и особо не вникал. Иногда друг по своей инициативе делился наболевшим и только. Вот и тогда, залезая ко мне в машину с удочками и прочим рыболовным снаряжением, он только раздражённо выдохнул в пространство:
‒ Задолбало-то как всё! Дочка скоро вырастет, живём просто для галочки. Какой смысл?!
Я сочувственно кивнул, мол, понимаю, но комментировать и лезть с расспросами не стал. Захочет ‒ сам дорогой расскажет, а не захочет ‒ как-нибудь переживу отсутствие новостей чужой семейной жизни. Мне, убеждённому холостяку, так даже спокойнее.
К Песчаному мы подъехали уже в густых синих сумерках. Деревенька с одноимённым названием вытянулась вдоль берега, круто сходившего к озеру. Домишки перемигивались золотистыми огнями окошек, уютно пахло дымом из печных труб, лениво перегавкивались собаки, несущие службу во дворах.
‒ Эх, красота-то какая! ‒ восхищённо выдохнул Витька, опуская стекло и впуская в салон свежий воздух и пение сверчков. ‒ Раздолье! Так и остался бы тут. Домик прикупил, хозяйство завёл. И бабу. Новую.
Я лишь понимающе хмыкнул.
Мы свернули с грунтовки к озеру, в сторону деревни, и вскоре притормозили у обычного деревенского пятистенка. Хозяйка нас уже ждала по предварительной договорённости. Увидев гостей на пороге тут же накрыла стол и как бы извиняясь, сказала:
‒ Я уж баню-то не стала понапрасну затапливать. Гляжу ‒ уже смеркается, а вас нет и нет. Пока приедете, думаю, уж и полночь настанет. Завтра натоплю, тогда и попаритесь.
После плотного деревенского ужина мы с другом выбрались на крыльцо: посидеть в тишине, поглазеть на тёмную гладь Песчаного озера и богатый звёздный полог над ним. Заодно перекурить и обсудить планы на завтра.
‒ Есть тут одно местечко ‒ там клёв всегда хороший, но с берега к нему никак не подойти, ‒ сказал я. ‒ Так что завтра пораньше встанем, накачаем лодку и поедем.
‒ Так это нам через несколько часов вставать? ‒ уточнил Витька, задумчиво смоля сигарету.
‒ Ну да, а ты как хотел? ‒ усмехнулся я. ‒ Рыбалка лентяев не любит.
‒ Так это, может, и к лучшему, что мы сегодня в баню не попали. Напарились бы и завтра никуда бы не пошли.
‒ И то верно, ‒ согласился я, гася окурок в старой консервной банке, приспособленной под пепельницу. ‒ Ну что, на боковую?
Я поднялся во весь рост, но друг не шелохнулся. По-прежнему сидел, сгорбившись на крыльце и крутил в пальцах затухшую сигарету.
Где-то внизу, у озера, раздался тихий скрип, потом звонкий девичий смех. Хлопнула дверь бани, темнеющей ниже по косогору, почти у самой кромки озера, той самой, что к полуночи не решилась топить суеверная хозяйка. От приземистой постройки, тёмным силуэтом выделяющейся на фоне переливов водной глади, отделилась светлая фигура, скользнула в сторону озёра и растаяла во мраке. Судя по всему, местная молодёжь суеверными страхами не страдала, стараясь взять от коротких летних ночей всё возможное.
‒ Ты иди, ‒ произнёс чуть погодя Витька. ‒ Я ещё чуток посижу и приду.
Навязываться я не стал. Оставил его наедине с озером и собственными мыслями. Пусть посидит, подумает, если уж ему так хочется. В Песчаном он впервые, а места здесь просто волшебные. Стоит оказаться тут ‒ и вот уже твои проблемы и плохие мысли уносит далеко-далеко, будто их и не было вовсе.
*
Когда я проснулся на заре, мой друг уже был на ногах. Я кинул удивлённый взгляд в сторону неразобранной кровати.
‒ А ты чего, вообще не ложился, что ли?! ‒ уточнил я.
‒ Ночь короткая, нет смысла постель мять, ‒ отшутился он.
‒ На крыльце так и просидел всю ночь?
‒ Нет. К озеру прогулялся. Искупался даже в темноте, раз уж в бане попариться не вышло. Вода, кстати, тёплая.
В избу вошла хозяйка, поставила на пороге ведро с молоком и бесцеремонно вклинилась в наш разговор:
‒ Вы бы поосторожней на озере-то. Опасно в нём купаться-то, особенно ночами. Русалка тут шалит, людей то и дело на дно утягивает. Особенно сейчас, полнолуние же скоро. Как раз её время, окаянное.
Витька, впервые столкнувшись с таким дремучим суеверием, еле слышно хмыкнул и заметил еле слышно:
‒ А местная молодёжь купается безо всякого страха.
‒ Молочка вот не хотите? Парного, ‒ хозяйка его реплику не услышала, переключившись на своё, обыденное.
От молока мы благоразумно отказались, подхватили удочки и рюкзак с лодкой и отправились на озеро.
‒ А русалки-то тут весьма недурны, ‒ заметил внезапно Витька, едва только мы спустили лодку на воду. ‒ Вчера как раз здесь, у берега одна плескалась, так я пожалел, что женат.
‒ Ты любовь с местными красотками крутить собрался вместо рыбалки? ‒ поддел его я. ‒ Смотри, не пожалей. А вот насчёт опасности хозяйка, пожалуй, права. Не в смысле, что тут русалки куролесят, конечно. Но народ здесь частенько тонет, имей в виду. Что местные, что приезжие. Особенно если опрометчиво в воду ночью лезут. Омутов тут много. Не заметить во тьме ‒ проще простого. Даже местные не очень хорошо знают, где они тут. Одно неосторожное движение ‒ и поминай как звали. Отправишься на корм тем самым русалкам.
Витька рассеянно кивнул, находясь мыслями где-то очень далеко от меня.
Вопреки моим чаяниям и заверениям, утренний клёв оказался невпечатляющим. Будто кто-то нарочно всю рыбу разогнал. Просидев над удочками несколько часов, вдоволь накормив комарьё, мы с Витькой решили снова попытать счастья вечером. Вернулись к хозяйке, пообедали и легли вздремнуть. Витька вырубился сразу, даром, что всю ночь не спал, я же поворочался с боку на бок, недовольный сегодняшней неудачей, но вскоре и меня затянул сон, как в омут, с головой.
Мне снилось озеро, молчаливое, подёрнутое туманом. А я, сидя в лодке посреди водной глади, выбирал бесконечную рыбацкую сеть. Вода, журча, стекала по борту лодки, сеть ползла и ползла из воды совершенно пустая. Я с надеждой вглядывался в холодную серую воду, выискивая хоть какие-то признаки рыбы. Что-то мелькнуло в толще воды, стало медленно подниматься к поверхности, проступая всё отчётливей, пока не оформилось в раздутую человеческую фигуру, пугающе обезображенную водой и смертью. На этом я и проснулся.
Полежал какое-то время, глазея в потолок и ожидая, когда неприятное впечатление от сна отпустит меня. Говорят, покойник во сне ‒ это к хорошей погоде. Ну, дай-то бог! Хуже нет, если дожди зарядят. Весь отпуск с рыбалкой коту под хвост.
‒ Не спишь? ‒ спросил я друга, свернувшегося на соседней койке.
Тот промычал в ответ что-то нечленораздельное.
‒ Сейчас кофейку выпьем, поужинаем, взбодримся и снова махнём рыбачить, ‒ заверил я его.
Он повернулся на другой бок, лицом ко мне и выдал внезапно:
‒ Ты, Юрка, рыбачь сегодня без меня. У меня живот крутит, видимо, от парного деревенского молочка. Как-то не улыбается мне, если вдруг посреди озера в лодке приспичит.
Печально, но ничего не поделаешь. Я взял удочки и отправился рыбачить один, оставив скорбного животом друга в кровати.
А рыба, будто только этого и ждала, попёрла одна за одной. Воодушевлённый удачей, я и не заметил, как на Песчаное опустилась ночь. На дне лодки, засыпая, шевелил жабрами мой удачный улов. Серебрилась вода за бортом. Над озером задумчиво плыла почти полная луна, желтоватая, как спелое медовое яблоко. По водной глади скользили клочья тумана, застревали у берега в камышах. На округу опускалась тишина, даже рыба, казалось, уснула, потому что клёв прекратился, и я уже просто так сидел в лодке, наслаждаясь ночными видами. «Пора возвращаться, ‒ подумал я. ‒ Похвастаюсь уловом, пусть Витька позавидует. А завтра можно попросить хозяйку, пусть нам баньку истопит. Попаримся».
Откуда-то раздался смех, девичий, звонкий, немного дразнящий. Затем плеснулась вода, потревожено зашуршали камыши от чьего-то вторжения. Я невольно повернул голову на эти звуки, не особо надеясь рассмотреть хоть что-то в темноте. Серебристый лунный свет обрисовал тонкий девичий стан, наполовину скрытый камышом. Я подивился смелости купальщицы, припомнив коварство здешних вод, но почти сразу успокоил себя мыслью, что вряд ли красавица решит переплывать озеро. Скорее, поплещется у бережка, где нет омутов и безопасно. Тем более, судя по голосам, девушка купается не одна, а вот я, болтаясь в лодке посреди озера, виден как на ладони, и мне давно пора сматывать удочки и не смущать купальщиков. Чтобы не подумали, чего доброго, что я за ними подсматриваю.
Пока я вставлял вёсла в уключины, на луну набежало облако, погасило её серебристый свет, и всё вокруг, включая отважную купальщицу, укутала ночная мгла. Над водой лишь продолжали звучать голоса: звонкий девичий и приглушённый мужской. Я причалил к берегу, вытянул лодку из воды и принялся перегружать улов в брезентовую торбу.
Скрипнула дверь старой бани. Я поднял голову как раз, чтобы увидеть исчезающую в дверном проеме мужскую фигуру, укутанную мраком. Следом за ней скользнула и женская фигура, замерла на пороге, будто бы прислушиваясь к чему-то. В этот момент луна решила снова выглянуть из-за облаков, неверным светом меняя очертания всех предметов. Баня с распахнутой настежь дверью в лучах ночного светила выглядела даже слегка зловеще, как одноглазая ведьма, раззявившая беззубый рот, рядом с которым застыла стройная женская фигурка. Лунный свет, казалось, проходил сквозь неё, высвечивая ребра и позвонки таинственной купальщицы, создавая жутковатую иллюзию, что ты видишь призрака, а не живого человека. Девушка, будто ощутив мой взгляд на себе, передёрнула плечами и скользнула внутрь бани, под спасительный покров темноты. Не желая больше никого смущать, я взвалил торбу с рыбой на плечо и стал подниматься вверх по косогору к дому.
#мистика #страшныйрассказ #страшнаяистория #страшнаяисториянаночь #страшное
Отблагодарить автора за истории:
Юмани 410011638637094
карта СБ 6390 0240 9000 0508 86
