Интересный разговор произошёл между руководителем советского государства И.В. Сталиным и поэтом Б.Л. Пастернаком.
Существует множество свидетельств об этом разговоре; один исследователь насчитал их не то двенадцать, не то тринадцать штук. Выбираю тот вариант, который кажется мне самым прекрасным.
Разговор этот состоялся в 1934 году после ареста Осипа Мандельшатама по доносу на стихотворение "Мы живём, под собою не чуя страны...". В стихотворении были следующие строки:
...А где хватит на полразговорца, –
Там помянут кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
Стихотворение распространялось в списках, Мандельштама арестовали.
Звонок. "С вами будет говорить товарищ Сталин".
СТАЛИН. Здравствуйте, товарищ Пастернак. Что вы думаете о вашем товарище, поэте Мандельштаме?
ПАСТЕРНАК. Э-э-э... Я как бы... Он принадлежал к другому направлению... Акмеисты, они ведь... Я не могу судить о его творчестве.
СТАЛИН. Но он мастер? Мастер?
ПАСТЕРНАК. Товарищ Сталин! Я бы хотел поговорить с вами о другом.
СТАЛИН. О чём?
ПАСТЕРНАК. О жизни и смерти...
Сталин кладёт трубку.
Этот разговор – микрошедевр. Сродни шахматному блицу в поддавки двух гроссмейстеров. Расшифровываю.
Первый – сразу уступает инициативу, выманивает оппонента "на посоветоваться", демонстрирует неспособность принять решение без совета специалиста. Но не тут-то было! Второй – уворачивается: "Это вы-то не можете принять решение? Это я не могу принять решение! Кто я такой вообще, чтоб решения принимать!" Первый настаивает: "Нет уж, нет уж..." Второй: "Ни-ни-ни! Я недееспособен! Хоть в дурку кладите!" Второй (с некоторым неудовольствием) соглашается на ничью.
"Вот и всё, что было". Между тем, люди, которые смыслят в поэзии и политике меньше нашего с вами, интерпретируют этот разговор иначе – в зависимости от того, на чьей стороне их симпатии. Если "за Пастернака", то получается, что этот разговор – сплошное издевательство тирана над Поэтом. Если "за Сталина" – следует довесок в виде якобы сказанных Сталиным слов "А вот мы, большевики, всегда заступаемся за товарищей".
Конечно, хочется, чтоб в истории всё было красиво. Чтобы Пастернак такой: "Сталин, иди сюда!" Красиво. Нам. А ему? А Зинаиду куда со Стасиком? (Или кто у него тогда был…)
Или чтобы Сталин, великодушно: "Как-как, говорите? "Тараканьи усища"? Ах-ха-ха-ха... Как мило! Кто написал? Ман-дель – что? Ладно, не важно, выдать ему конфет!" Но у него была своя "Зинка" – Россия, которую Константин Леонтьев рекомендовал подмораживать, что он и делал.
Но! Обратите внимание: подмораживать – а не...
Тут я, конечно, ни на что не намекаю и никого не имею в виду. А многие стихи Пастернака мне нравятся. И книжка Михаила Елизарова "Pasternak" тоже. Но стихи сильнее – они короче.