Кажется, что Новый год во все времена праздновали зимой и с размахом. Оказывается, совсем не так. Причем современная традиция отмечать Новый год сформировалась всего полвека назад. Об этом рассказывает заведующий кафедрой истории России Уральского федерального университета Сергей Соколов.
Новый год не для всех
В славянской культуре выделялись два дня смены одного года другим. С древних времен смену года связывали с днем весеннего равноденствия (19–21 марта по «новому стилю») и началом сельскохозяйственных работ. В эти дни совершались обряды, которые, по верованиям наших предков, способствовали удачной погоде и богатому урожаю. К примеру, известно, что проводилась ритуальная запашка.
«Но в целом об этих обрядах мало что известно. Более того, неясно, каким образом древние славяне вели счет годам. Регулярное исчисление лет пришло на Русь вместе с распространением христианства. После христианизации обряды, символизировавшие проводы зимы и начало сельскохозяйственного сезона, были частично перенесены на период перед началом Великого поста в преддверии Пасхи (Пасха, по юлианскому календарю, то есть по «старому стилю», празднуется в апреле — начале мая, Великий пост может начинаться, соответственно, со второй половины февраля. — Прим. ред.). Языческий, по сути, ритуал сжигания чучела на Масленицу перед Великим постом, вероятно, является отголоском обрядов древних славян, включая обряд сжигания снопов соломы», — поясняет Сергей Соколов.
В связи с принятием христианства на Руси стал распространятся сентябрьский год (его начало приходилось на 1 сентября), что было окончательно закреплено в 1492 году. По юлианскому календарю, то есть, как сейчас говорят, по «старому стилю», это день поминовения преподобного Симеона Столпника. В народной традиции этого святого именовали Семеном Летопроводцем, а день — Новолетием. Свидетельства 1680 года, спустя 200 лет пересказанные историком Иваном Забелиным, так описывают события этого церковного праздника в Московском Кремле: на Соборную площадь в сопровождении духовенства и бояр, под сияние икон, крестов, знамен и оружия, под колокольный звон выходили облаченные в «парадные» одеяния патриарх и царь. При стечении большого числа москвичей и «гостей столицы» патриарх благословлял царя. Вслед за этим священники и бояре, а затем и все остальные, низко кланяясь, поздравляли обоих с наступлением нового года. После поздравительных речей главные действующие лица удалялись на торжественную обедню.
«Но элитарная и простонародная культуры значительно отличались друг от друга. Начало сентября — пора сбора урожая. И описания широких народных «новогодних» гуляний в день поминовения Симеона Столпника в источниках не зафиксировано», — подчеркивает Сергей Соколов.
По европейскому канону
До Петра I летоисчисление в нашей стране, как и в Византии, велось «от Сотворения мира» (к нашему времени эта традиция сохранилась у старообрядцев). С 1700 года, после продолжительной поездки по Европе, Петр ввел новое летоисчисление — от Рождества Христова (правда, сохранив приверженность юлианскому календарю) и повелел праздновать наступление нового года 1 января. При этом мудро сославшись на традиции не только западноевропейских, но и православных народов.
«Первый Новый год отмечался в Москве с петровским размахом, целую неделю: фейерверками, залпами из пушек и ружий, сжиганием бочек с соломой и хворостом. По распоряжению царя москвичам следовало облачиться в одежды заграничного фасона, а ворота домов украсить сосновыми, еловыми и можжевеловыми ветками. В ту пору хвоей было принято отмечать питейные заведения, поговорка «ходить под елку» означала «кабачничать», поэтому некоторые из хозяев украшенных жилищ пострадали от визитов незваных и нетрезвых гостей», — рассказывает Сергей Соколов.
Поскольку нововведения Петра не привели к переходу на григорианский календарь (это произошло лишь в 1918 году, когда после 31 января наступило сразу 14 февраля), гуляния пришлись на рождественский пост, что едва ли было приятно для Православной церкви.
Порядок, введенный Петром I, был воспринят элитой Москвы, а позже Санкт-Петербурга (который был основан в 1703 году) и других крупных городов. Дочь Петра Елизавета I привнесла в новогодний церемониал роскошные, сопровождавшиеся пиршествами придворные балы-маскарады.
Но простой народ еще долгое время привычно отдавал предпочтение Рождеству. Сочельник, день перед Рождеством, который по старому стилю приходился на 24 декабря, синхронизировался с народной традицией отмечать день зимнего солнцеворота (солнцестояния, 21–22 декабря).
«По поверьям, в этот день с самой продолжительной ночью граница между реальным и потусторонним миром истончалась до предела, силы зла становились особенно могущественными и опасными, проявляли себя наиболее явственно. Поэтому на Святки, которые начинались в Сочельник и продолжались на протяжении двух недель, до Крещения, было принято гадать на судьбу, а также колядовать (бытует представление, что Коляда — древнеславянский бог новорожденного солнца, но по гипотезе ученых слово «коляда», вероятно, появилось на Руси после принятия христианства и представляло собой измененное латинское «сalendae» — «первый день месяца»). Облачившись в вывернутую наизнанку одежду и устрашающие, звероподобные маски, изображая бесов, колядники шумной гурьбой обходили дома, требуя подарки и угощения. Одним из них была кутья — сладкая каша из цельных зерен пшеницы, ячменя или риса с добавлением меда и фруктов», — описывает Сергей Соколов.
Made in USSR
Элитарная традиция праздновать Новый год с 31 декабря на 1 января широко распространилась в России на рубеже XIX и XX веков. В этот период появляется фигура Деда Мороза, перенявшего черты западного Святого Николая (Санта-Клауса), чьим прообразом послужил святой Николай Чудотворец, который, по преданию, однажды тайком подбросил тугой кошелек бедной семье. Появилась традиция наряжать рождественскую елку (первая украшенная звездой, свечами, игрушками и сладостями ель предстала перед петербургской публикой еще в 1852 году, в здании Московского вокзала), дарить рождественские и новогодние открытки. С 1898 года 1 января стало выходным.
После революции 1917 года эта культура попала под официальный запрет, с 1929 года 1 января стало обычным рабочим днем.
«Однако народ от своих веселых новогодних традиций отказываться не собирался, и большевики не стали упираться. В конце 1935 года газета «Правда» опубликовала письмо кандидата в члены Политбюро Павла Постышева с предложением возобновить празднование Нового года для детей и вернуть обычай наряжать новогоднюю елку», — продолжает Сергей Соколов.
И 1936 год в СССР встречали уже с елками, а в 1937-м елка украсила главный детский новогодний праздник страны, проходивший в Колонном зале Дома Союзов (в 1950-х годах праздник перенесли в Кремль).
В эти же годы реабилитируют и Деда Мороза, чья фигура, кстати сказать, на тот момент не имела большого символического значения. По словам Сергея Соколова, история происхождения главного новогоднего персонажа до сих пор остается загадкой.
«Возможно, его предтечами были духи, связанные с зимой и стужей, такие как Морозко, зафиксированный во второй половине XIX века фольклористом Александром Афанасьевым. Но говорить об этом с уверенностью сложно, так как восточноевропейская языческая мифология остается малоизученной: средневековые христианские книжники не имели интереса к «устному народному творчеству», и первые его записи были осуществлены только в конце XVIII века», — поясняет историк.
Как литературный герой Дед Мороз появляется в сказке Владимира Одоевского «Мороз Иванович» (1841). И все же ни фольклорный Морозко, ни литературный Мороз Иванович непосредственного отношения к Новому году не имели.
Формирование классического образа Деда Мороза произошло при Советской власти, причем, как ни странно, с использованием характерных черт заокеанского, «капиталистического» Санта-Клауса. Тогда же была «узаконена» и Снегурочка. Вдохновившись сказками, записанными Александром Афанасьевым, драматург Александр Островский еще в начале 1870-х написал пьесу «Снегурочка», еще спустя десятилетие композитор Николай Римский-Корсаков, опираясь на пьесу, создал одноименную оперу. Но «официальное признание» Снегурочки как незаменимой внучки Деда Мороза произошло в том же 1937 году, когда Колонный зал своим присутствием удостоили оба новогодних персонажа. Через несколько лет к ним присоединился мальчик Новый год.
«Тогда же, в 1930-х годах, складываются традиции советского (теперь российского) новогоднего застолья. Так, шампанское появилось на новогодних столах советских граждан благодаря «Книге о вкусной и здоровой пище», изданной в 1939 году под кураторством наркома пищевой промышленности Анастаса Микояна. В противоположность «дореволюционным порядкам» книга пропагандировала умеренное употребление легких алкогольных напитков, в том числе шампанского. В послевоенный и позднесоветский периоды пример подавал и кинематограф. В «Карнавальной ночи», «Зигзаге удачи», «Иронии судьбы», «Чародеях» Новый год встречали под шампанское», — напоминает Сергей Соколов.
С 1948 года 1 января — выходной день. После возобновления празднования Рождества в начале 1990-х выходным стало 7 января, а с 2000-х годов праздники продлили на всю первую неделю нового года. В последний день 1962 года состоялась премьера новогоднего «Голубого огонька». А 31 декабря 1970 года советский ритуал празднования Нового года обогатился телевизионным обращением первого лица государства, «первопроходцем» выступил генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев.
«Таким образом, современная традиция празднования Нового года в нашей стране сложилась относительно недавно — полвека назад», — заключает Сергей Соколов.
УрФУ — один из ведущих вузов России со столетней историей, один из лидеров программы «Приоритет–2030», № 1 в стране по объемам приема. Расположен в Екатеринбурге — столице Всемирных летних студенческих игр 2023 года, городе-победителе отбора Правительства России на создание университетских кампусов. Вуз выполняет функции проектного офиса Уральского межрегионального научно-образовательного центра мирового уровня (НОЦ).
УрФУ оперативный — в телеграм.