3. День моста
Сегодня день моста.
Рогатый Кир стоит на берегу. Он выбрал себе местечко подальше от толпы. Тут, под скалой, ещё сохранилась прохлада горного утра.
Даже полдневное солнце сюда пока не добралось. Но и без него плащ пришлось расстегнуть. И шляпу тоже хотелось снять.
Жара. Давящая, липкая, постоянная жара. Или холод. Но сейчас — жара. Солнце разогревало камни дороги и скал, накаляло воздух и доски причала. Из досок вытапливалась сосновая смола и растекалась пахучими лужицами, и липла к подошвам сапог и туфель.
Эта проклятая жара и из Кира вытапливала лужицы, потные, щипучие и солёные. Они стекали каплями по коже, меж лопаток, дорожкой по позвоночнику до ремня, пропитывали рубаху и штаны, и невыносимо чесались под одеждой.
Кир терпел и ждал. Это он умел хорошо. Терпеть и ждать. И ещё, пожалуй, выживать. Выживать он умел так хорошо, что сейчас приходилось терпеть и ждать, а мысли в голове дурманились и путались. Тяжёлые, как хлопковая вата.
Говорят, от жары можно умереть. Особенно непривычному к ней существу. За полтора десятка лет Кир так и не привык. Поэтому стоит сейчас, привалившись к скальной стене, в почти единственном тут тенёчке, и ждёт.
Тот, кто ему нужен, сойдёт на Твердь последним.
А пока тут, прямо на причале, торгуют, договариваются, встречают и провожают, и выпроваживают. А ещё бегут и сбегают, и ищут.
Деловитая, вечно кипящая, всегда спешащая толпа. Каждый в толпе живёт своим, но каждый сейчас её часть. Даже Кир — часть причальной толпы в день перехода.
Эта толпа особая.
Маги приходят продать волшебство, люди приходят продать вещи и услуги. Маги презирают людей за неумение колдовать, люди презирают магов за неумение жить. Или выживать.
Вечная скучная грызня.
Почему вечное всегда скучно?
Киру хотелось сунуть голову под холодную водопадную струйку. Он даже знал одну. Тут, неподалёку. Но уйти было нельзя. Он уже приступил к выполнению своего договора Проводника.
«Проводник в день перехода дожидается изгнанного, чтобы проводить его к месту пребывания на Тверди»
Вот Кир и дожидается на причале.
Причал — это широкий каменный язык. Частью выбит в скале, частью — был здесь ещё до людей и магов. Людям понадобился причал, и они устроили его здесь, на высоте. Дощатый, широкий, он далеко выдаётся в пропасть. Протягивается сейчас к белому камню Ириды, Серебреного города. Там, в мире магов — белый камень и золото, витые поручни и цепи, здесь, в мире твердов — плотно спряжённые доски и толстые верёвки вместо ограды.
Пристань нужна для громадных плавающих Серебряных городов. Вечно скользят они над Твердью, спрятанные гладью Зеркала. Недостижимые для тех, кто не нужен магам.
Дрожь тихим звоном пронизала дощатый настил. Ирида отходит. Кир отлип от стены. Где же изгнанный? Мостник с той стороны, в темноте арочного порта, скрестил руки и встал посреди прохода, перегораживая его собой. Причал Ириды уже отдаляется. Ширится провал между Твердью и городом магов.
За широкими голыми плечами толстого мостника вдруг сделалась какая-то суета, его оттеснили двое со знаками Исполнителей на зелёных беретах и слаженным двойным движением перепрыгнули на причал Тверди.
Между ними, в плаще, с повязкой на лице и связанными руками, крепко стиснут пленник. Он висит, не касаясь земли, слепо задрав лицо под тёмной тряпкой на глазах. Серый плащ застёгнут и скрывает его хилое тело почти целиком.
Первая часть
Вторая часть
