2. Верховный
Верховный маг вцепляется в оконницу. Так, что пальцам больно, а на раме завтра найдутся царапины от ногтей.
Светится! Ярким и холодным синим, вверху бледнее, книзу, поближе к Тверди — ярче и насыщеннее. Вся громада Храма объята этим сиянием.
Купол и шпили подсвечивают ночное небо зловещим светом утраты. Храм будто вырезан из бумаги и приложен к чёрной бархатной плоскости неба.
Это свечение — укор. Всей Ириде, магистрату и ему, верховному магу Леру. "Вы изгнали магистра! Вы обессилили город на величину его мощи!"
Теперь из-за вас на Тверди бушует буря. Из-за вас город высасывает прекровь из Тверди под ним. И будет сосать ещё долго, ночь, две. А может и три. Никто не знает пределов силы истинных магистров.
Леру не мог оторвать глаз от светящегося купола. Маг кусал губы и держался за оконницу. Будто только эта деревяшка могла удержать его от необдуманных поступков.
Никогда, никогда ещё Серебрянные города не изгоняли магистров. Их проще убить.
Но он не мог...
- Я не мог её не изгнать!!
Он крикнул это вслух и Ирида ответила ему дождём. Сначала ударила мага влажной ладонью ветра в лицо, потом хлопнула ставнем по окну и пролила дождь.
Будто в небесах отворили заслонку, и вода хлынула наземь. Но воды скопилось так много, что она лилась, лилась и никак не желала заканчиваться.
Дождь. Почти летний, косой и ярый, жестоко хлестал невысокие домики Ириды. Стекал по наклонным крышам в водосточные трубы, струился из труб по улицам и тротуарам, заливал их ручьями и крутился пенными воронками в решётках водостока. Уносил с собой листья и ветки, и мусор.
Синий свет прекрови подсвечивал капли и струи, делал их видимыми. Частые водяные росчерки линовали силуэт Храма прозрачно и чисто. Множество будтостеклянных палочек-росчерков.
Запах мокрой пыли, влажного камня и земли долетел в окно вместе с водяной пылью и редкими тяжёлыми каплями. Свежестью пах этот ночной дождь. Прохладой и облегчением. Умиротворение он принёс в Ириду. Он притворился расплатой за преступление, и жителям стало легче.
Впрочем, Леру не думал, что многие знали о том, кого именно сегодня изгнали. Все знали, что в День Моста будет изгнание, но ожидавших изгнания, уже осуждённых, было много.
А о том, что в День Моста будет суд на магистром и его изгонят в тот же день...
Кто об этом знал? Только Леру и магистрат.
Дождь шумел, набирая силу. Леру наконец отпустил оконную деревяшку. Надо действовать!
Маг убрал с лица упавшие на него волосы и отошёл от окна внутрь комнаты.
Она всё ещё опасна. Даже на Тверди — она может исполнить свой план. И тогда все маги обречены ослабнуть и погибнуть. Тверды с их животной силой заполнят серебренные города, истинных магов не останется вовсе. Дикая прекровь, изменённая неумело и грубо, переполнит Вседух и смерть придёт в мир. В Города и на Твердь. Нельзя.
Этого нельзя допустить! Нельзя!
Почему она не понимает этого? Леру нащупал на столе ремешок и подвязал волосы в хвост. Её нельзя убить в открытую — наказание слишком страшно. Быть изгнанным, навеки и до смерти потерять Город и общение с равными, прозябать на Тверди, среди смертных и низких... Верховного передёрнуло. Это невыносимо.
Значит, нужно...
Маг порылся в бумагах, стол завален книгами, раскрытыми рукописными тетрадями, свитками, свисающими на пол, веточками трав и лентами, ремешками, нитями. Перо с чернильницей торчит из этого хаоса как островок порядка. Рядом с ним почти аккуратная стопка книг. Разных. Толстых и тонких, квадратных, широких, как альбомы и узких, как записные книжки. Всё это высится шаткой башней, но пока не падает.
Леру вытаскивает тетрадь в суконной обложке, перелистывает мелко исписанные страницы. Страницы заляпаны жиром и грязью, зельями, оставившими синие и зеленоватые пятна. Наконец, маг находит нужное. Сотни раз читанное и ни разу не применённое. Водит белым ухоженным пальцем по строчкам, не отвлекаясь на жирные желтоватые пятна, кофейные круги от чашки и сажистые отпечатки пальцев.
- Та-а-ак... Значит, декада. А потом её запах изменится.
Он падает на стул с высокой спинкой и грызёт ноготь. Леру знает это. Декада есть для того, чтобы сработало заклятие-ловушка и сосланный на Твердь магистр погиб, не вызвав никаких подозрений. Многие гибли в первую декаду на Тверди, так и не сумев приспособиться к тамошнему течению прекрови и «искривлениям» магических законов. Магистр сама не погибнет. Она умна, она сильна и подготовлена.
Поэтому её надо... погибнуть. Возможно, хотя бы раз за декаду ей понадобится обратиться к Храму за прекровью. И вот тогда-то и сработает ловушка.
А если нет?
Леру снова куснул пару раз ноготь.
- Я её потеряю. Она уйдёт.
Впрочем, не может быть такого, чтобы сосланный маг не потянулся по привычке к Храму. Быть этого не может!
И это заклятие станет последним для неё. Оно приманит к ней кое-каких кровожадных тварей.
Верховный маг Леру представил, как снежно-белые зубы рвут белую живую плоть, как белая кожа пачкается кровью, как рычат неумолимые звери. Он представил это и улыбнулся. Бережно закрыл суконную тетрадь. Рассеянно постучал по ней ногтями. Гладкие, холёные, будто половинки виноградин. Или жемчужин. Только один некрасиво обгрызен до розового, сочащегося кровью мяса.
А если она уйдёт... Если обойдётся без Храма... Придётся позвать Охотника.
При этой мысли у Леру побежали мурашки по голым рукам и замёрзшей спине. Наверное, решил Леру, от влажного холода ночного дождя. Он нервно потёр предплечья, согревая их ладонями.
Храм всё так же светился синим. Всё так же лил дождь. Словно реверансы силе магистра.
- А если она уйдёт, я призову Охотника! - Леру решительно и зло произнёс это вслух, готовый к морозу, продирающему от одного упоминания этой твари.
- Охотника.
Первая часть
