О том, как это обидно – отмечать свой день рождения в праздники, знает каждый, родившийся 31 декабря, 1 января, 8 марта или 23 февраля. Хитрые родители именинников потирают руки: экономия! Сейчас, правда, у людей поменялся менталитет, и любимая детонька получает двойные подарки. Но раньше, лет тридцать назад, несчастные дети, ковыряя вилкой мамин домашний торт, тихо говорили «спасибо» за новые сапожки или куртку, хотя весь год мечтали о клюшке, велосипеде или о... щенке!
- Вот! Получай и носи на здоровье! – мама деловито примеряла обновку на свое чадо. Это тебе к празднику! Поз-д-рав-ля-ем!
И стоял виновник торжества в пальтишке на два размера больше, растерянный и грустный. А мама упархивала на кухню: там, в духовке, томился кролик, для которого в универмаге с боем была «завоевана» тяжелая «утятница».
По всей квартире плыли запахи сметаны с чесноком, вареной свеклы и моркови, а имениннику хотелось плакать. Вечером ждали гостей.
Вся семья соберется за огромным столом, и, конечно, поздравят с днем рождения представителя младшего поколения, но... Потом забудут про него и начнут «свое собственное» веселье. Обидно...
А январским каково? Папа с мамой, конечно, соберутся с силами и мужественно поднимутся с кровати, чтобы порадовать сыночка или доченьку, но... Праздник будет тихим. Всем спать хочется. А вечером – уже неинтересно. Даже в стекляшку не сбегать – мороженого поесть. У всей страны – выходной. Эх...
Зинаида Григорьевна Краснова умудрилась появиться на свет 31 декабря. Мама ее вспоминала, что даже не успела винегрета поесть. От праздничного стола в роддом увезли! И как плакала там будущая мамочка: до того обидно было! Везде веселье, даже нянечки слегка подшофе, а ей – мучиться и считать минутки между схватками. Надеялась – рассосется. Не рассосалось. За час до Нового Года появилась на свет маленькая Зиночка, названная так в честь бабушки! Вот тебе и Новый Год!
И каждый раз, в канун торжества, мама жаловалась, что так и не отведала тогда винегрета.
С утра на кухне устраивалась кутерьма: на всех четырех конфорках что-то кипело, мама в бигуди, вся красная и распаренная, отмечала галочкой приготовленные кушанья. Папа выбивал ковры на снегу, бабушка и младший братишка наряжали елку, а Зиночка, вместо того, чтобы задувать свечки на многоэтажном торте, торчала целый день у раковины, намывая бесконечные горы посуды, помогая матери. Хуже Золушки!
Так и повелось на протяжении всей Зиночкиной жизни. И постепенно ее личный День Рождения утратил смысл, растворившись в самом любимом народном празднике. И потом, став взрослой и самостоятельной, Зиночка так же, как и мама, суетилась на кухне, драила квартиру, бегала по магазинам в поисках подарков, покрывала горы овощей литрами майонеза, пила шампанское после очередной речи президента и уныло мыла посуду под утро, так как на дух не переносила заветрившиеся салаты и мандариновые корки на не убранном с вечера столе.
Муж и дети, конечно же не забывали поздравить Зину с очередной «круглой» датой, а потом, увлеченные всеобщим весельем, не зацикливались на имениннице: столько всего интересного! Народные гулянья, подарки под елкой, вкусности, фейерверки! А Зиночка с беспокойством следила: тепло ли все оделись, не принял ли лишку на грудь супруг, не подскочило ли давление у пожилой мамы? Не обиделась на что-нибудь старенькая свекровь? В общем – суета сует.
Она и не заметила, как пролетела целая жизнь. Дети выросли и разъехались по большим городам. Тихо ушли из этого грешного мира родители. А муж... Муж Лешка женился на другой. Он искренне считал, что теперь никому ничего не должен: дом построил, дерево вырастил, сына и дочку родил и воспитал. И в сорок девять лет честно признался Зине, что любит молодую женщину и не хочет обманывать Зину.
- Ты мне – самый родной человек! – говорил он. – Ты мне друг! Ты мне, как сестра, как мать! Ну не могу я спать с тобой – святотатство какое-то! И тайком по бабам шляться не хочу! Прости!
Вот такие пироги... Дети недолго возмущались. Аленка, устроившая папе бойкот, начала с ним общаться уже через год. А Тема, батина порода, полгода обещавший «начистить морду папаше-кобелю», помирился с отцом ровно по истечении шести месяцев. Кровь – не водица. Тянет.
Зинаида Григорьевна не обижалась ни на кого. Какой смысл? Лешка – мужик в самом соку, за что его винить? Бог с ним... Враждовать? Зачем?
Одной – очень даже неплохо, если не тосковать у окна, а заниматься любимым делом, гулять, общаться с людьми, ухаживать за собой. И никакой вахты у плиты, порядком надоевшей за двадцать три года семейной жизни. Как говорится: хочешь, пряники ешь, хочешь – халву.
Работа у Зинаиды Григорьевны – не бей лежачего. Лет двенадцать она служила в дорожном управлении диспетчером. Очень удобный график, сутки через трое. Маленькое помещение было теплым и уютным. Обстановка простая: шкаф, диван, да стол. Огромную базу охраняли собаки, которых Зина отпускала с цепи по вечерам. Рекс и Боня честно сторожили большое хозяйство, а Зинаида варила им кашу с потрохами. А еще она ухаживала за цветами, живущими на подоконнике и рыбками, шныряющими среди водорослей в большом аквариуме, доставшемся в наследство диспетчерам от бухгалтерии, сотрудникам которой некогда было следить за стайкой неприхотливых гуппи.
Так получилось, что последние годы смена Зинаиды Григорьевны приходилась как раз на 31 декабря. Она не расстраивалась. Это коллегам нужно спешить к своим большим семьям, а ей-то что? В гости к подругам не хотелось: в последнее время Зина не любила чужие дома. Дети жили своими взрослыми проблемами и пока еще не устали от шумных вечеринок в веселой компании. К маме не тянуло заглянуть. Когда-нибудь им захочется отпраздновать Новый Год в тесном семейном кругу, но это время еще не настало. И Зиночка терпеливо дожидалась счастливого момента, не укоряя ни Тему, ни Аленку. А пока...
Пока она радовалась тому, что может со спокойной душой работать, когда все отдыхают. Дома слишком тоскливо. Не всегда, а именно в день рождения.
Можно было бы выключить телевизор, телефон, задернуть шторы и уснуть. Но радостные крики и взрывы петард достанут под самым толстым одеялом. Можно, наоборот, накрыть стол, намазать бутерброды красной икрой, откупорить шампанское и посмотреть концерт. Но это как-то... неестественно, что ли...
Нет, лучше встречать Новый Год на работе. Да и городской фейерверк хорошо видно, все небо перед глазами, к услугам Зинаиды. Всполохи красных, синих и зеленых цветов восхищают своей необыкновенной красотой, завораживают и околдовывают. Правда, Рекс и Боня до смерти боятся салютов. Зина прячет собак у себя в диспетчерской.
Ничего страшного: посидят немного, подрожат, поджавши хвосты, и снова просятся на улицу, где бегают как сумасшедшие, задирая друг друга и зарываясь носами в пушистый, свежевыпавший снег.
Часам к десяти приедут на дежурство мужики, заведут свои Камазы и отправятся на всю ночь чистить дорогу. Немного помотают нервы диспетчера с Ленавтодора. Начальство раз пять позвонит, интересуясь обстановкой – ерунда, Зинаида справится. Главное, чтобы не было аварий с пострадавшими. Такие несчастья она пропускала через сердце и никак не могла с этим смириться. Дай Бог, чтобы обошлось без трагедий в праздничную ночь!
Где-то там, в городе, люди не будут спать, а здесь, на окраине, очень тихо и спокойно. Зиночка очень любила в такие минуты вспоминать свою жизнь, перебирая ее как бусинки на нитке.
Вроде все как у всех. Сама пока жива и относительно здорова. Разведена – ну и что? Не одна она такая. Бывшему новая семейная жизнь на пользу не пошла: как-то спал с лица, осунулся, похудел.
Молодая спуску не дает и требует денег, внимания и заботы. А ему тяжело привыкнуть к капризам новой женушки. Это не Зина. Никаких претензий и споров. Никакого нытья. Есть деньги – хорошо, нет – не смертельно. Зина научилась искусно кроить семейный бюджет, и ни единого дня ее семья не оставалась голодной.
А той, другой, палец в рот не клади – руку отхватит. И пошел муж, привыкший к тишине и пониманию бывшей супруги, на вторую работу. Вспомнил, называется, молодость. Во всех смыслах, вспомнил. Днем – труд до седьмого пота, а ночью...
И так уже два года крутится Лешка как белка в колесе, на отпуск, на машину, на новые сережки для своей крали зарабатывая. А у Зиночки даже уши не проколоты. Она вообще не любила украшения.
В парикмахерскую Зина ходила раз в три года. Надобности не было: волосы у нее богатые, медного оттенка. Тряхнула головой, и легли они мягкой волной. Одежда самая простая: пара брюк, одно платье, да четыре кофточки. Ну и что. Ей много не надо.
В косметичке помада, тушь, да крем для лица. Зина частенько с любопытством смотрела видеоролики молоденьких девочек, где на юные лица накладывалось столько всего, что казалось, хлопнет кто-нибудь, рядом стоящий, в ладоши, и посыплется штукатурка с мордашки, оставив после себя густое облако.
Зинаида вспоминала, что сама в семнадцать лет красилась как папуас. Бабушка сокрушалась и ругалась, глядя на внучку с сиреневой челкой и стрелками на веках, подведенными «до ушей»:
- Ну что ты вытворяешь? И так красивая! У-у-у, намалевалась как проститутка, и радая! Тьфу, глаза мои не глядели бы!
А Зиночка сердилась на бабку. Что может понимать человек, родившийся во времена царя Гороха? Ни-че-го! Поддразнивая бабулю еще больше, внучка демонстративно отворачивалась к трюмо и красила губы помадой отвратительного морковного цвета!
Зинаида Григорьевна фыркнула: ну какой все-таки дурочкой она была! Да и не одна она. Ровесницы форсили в ярких лосинах, сочетая их с туфельками на шпильках! Парни, правда, не отставали: те могли напялить спортивный костюм и ботинки одновременно. Веселое время было! Время перемен, разрухи, вседозволенности и бесшабашного настроения. Время любви...
Продолжение в следующей публикации
Автор: Анна Лебедева