Дайне стояла в центре черной каменной плиты перед пещерой Икхмо. Ее окружали не менее ста пятидесяти воинов, молодых и сильных. Взгляды, которыми они на нее смотрели, царапали кожу. Дайне вспомнила, что на ней шорты и короткая порванная футболка. Одежда бледнолицых.
Мамы и сестер не было видно. Им еще не разрешали приближаться к Дайне, пришелице из другого мира. Сначала ее судьбу должен был решить вождь клана.
Икхмо стоял перед Дайне, облаченный в свои золотые доспехи. Золотой панцирь, наплечники, нарукавники, щитки на руках и ногах, сандалии с золотыми чешуйками. На золотом поясе висел меч в золотых ножнах, два кинжала с золотыми ручками в усыпанных изумрудами ножнах. На голове шлем с искусно сделанными золотыми перьями. По его правую руку стояла старая жрица Гиру. Оба они смотрели на Дайне с сомнением, еще не зная, как реагировать на ее появление.
Дайне хотелось обхватить себя руками, сжаться, а еще лучше, исчезнуть. Ей казалось, что она стоит голой на Красной площади в центре Москвы.
Главное, не показывать неуверенности и страха.
Духи леса, помогите мне.
Икхмо взошел на ритуальный камень.
- Как твое имя? – важно спросил он. - Я плохо узнаю твое лицо, сестра.
- Я Дайне, старшая дочь Гэлилэхи.
По шеренгам чуа прокатился ропот.
Дайне посмотрела на вождя клана. Он ждал. Хотел посмотреть, что она будет делать. Дайне сняла ремень с кинжалом Рамиро и бросила к ногам вождя. Затем она, по обычаям чуа, легла на черный камень, подползла к ногам Икхмо в сандалиях с золотыми чешуйками. Икхмо поставил ногу ей на спину, что тоже было в обычаях чуа. Жрица клана подошла к Икхмо и поклонилась.
- Гиру! Жрица! Возьми этот предмет, что оставила наша младшая сестра и надень, - сказал Икхмо. Жрица быстро надела на себя пояс с мачете. Все воины крикнули хором:
- Оху! Оху! Оху!
- Ты пойдешь за мной, но не в пещеру, а в лес, - громко сказал Икхмо, чтобы слышали все. Чуа стали покидать поле перед пещерой. Минута, две, три, четыре, пять и она опустела. Со стороны запада опять шла гроза, вторая волна, и небо было совсем черным.
Дайне и Икхмо вошли в лес и пошли мимо ритуальных камней, которые были посвящены богу войны Нопту. На один из камней сел Икхмо, на другой, чуть ниже, Дайне. Он смотрел на нее пронзительным взглядом черных глаз, похожих на не до конца погасшие угли.
- Ты подросла, Дайне. Я помню тебя. После того, как в тебя вошли духи неба, ты изменилась. Маленькая девочка могла повалить взглядом деревья, убить огромную буру даже не подняв палку с земли. Старая жрица пришла ко мне и сказала, что ты поднималась на Сердце горы, где живет сила, которая не подпускала к себе никого, убивая чуа и других. Где она?
- Во мне.
- Я так и думал. Покажи, что ты умеешь.
Над ними стелилось черное облако, накрывавшее все небо. Дайне подняла голову и посмотрела на него. Облако исчезло. Проекция испарила его. Это было не очень хорошо, вызовет в другом месте ураган или очень сильную бурю. Икхмо кивнул.
- Что еще?
Один из ритуальных камней, который не поднять и ста чуа, вылетел из земли и повис в воздухе, затем стал подниматься в небо. Медленно перевернулся над деревьями и воткнулся обратно в землю.
- Ты, Дайне, изменилась, - покачал головой Икхмо. - Я понимаю, ты давно уже не чуа. Ты стала сестрой бога войны Нопту. Сестрой или дочерью. Велика твоя сила колдовства. Расскажи мне, где ты была.
Дайне начала рассказывать, но Икхмо ее перебил:
- Говори по-испански, – предложил он.
Дайне подняла брови. Икхмо сказал это на испанском без малейшего акцента.
- Не удивляйся. Мы, вожди, не совсем дикари, знаем, в какой стране живем, много что знаем. Жизнь нас заставила, - продолжил вождь клана. Дайне сидела с открытым от удивления ртом. Минуты две, а потом стала рассказывать Икхмо все. Об отце, о России. Об экспедиции профессора Конюхова, о Лукасе, Лайонсе, Дарнеле, доне Эстебане. Умолчала лишь о встрече с бледнолицым чуа, сама не зная, почему. Может быть, потому что это было личным и вождя не касалось.
- Я позволю тебе повидаться с Гэлилэхи и сестрами, - сказал вождь, когда она закончила. - - Потом уходи.
- Уходить?
- Уходи обратно в свой мир. Ты чужая для нас.
Икхмо поднялся на ноги. Посмотрел на Дайне сверху вниз. Она не могла вымолвить ни слова.
- Но почему? – наконец спросила она.
- Ты слишком много прожила вне клана, с бледнолицыми. Тебе будет трудно здесь и ты будешь мешать спокойной жизни нашего племени. Ты никогда не была настоящей чуа и тем более не станешь частью нашего народа теперь. Все несчастья в мире происходят из-за бледнолицых и чуа выжили лишь потому, что много столетий избегали контактов с ними. И я не буду тем, кто нарушит табу.
- Но ты общаешься с бледнолицыми! – воскликнула Дайне со слезами на глазах. – Ты говоришь по-испански!
Она забыла в ту минуту, что может испепелить Икхмо на месте. Авторитет вождей клана всегда был огромен и Дайне привыкла подчиняться беспрекословно.
- Я, но не мой народ, - ответил Икхмо. – Чуа запрещено контактировать с людьми извне. Я и сорок девять остальных вождей делаем это за них. Иначе нашего племени уже давно бы не стало. Мы вынуждены вести переговоры и иногда задабривать бледнолицых золотом, чтобы они не совались на нашу территорию.
- Но ведь закон велит убивать любого пришельца! Убивать, не подкупать его!
- Невозможно убить всех бледнолицых. Если будет война, чуа не победить. Мы, вожди, ведем игру. Платим золотом и одновременно запугиваем их смертью. Пока это работает. Бледнолицые предпочитают получить несколько золотых самородков, чем идти сражаться с племенем дикарей без всякой гарантии на успех. Мы должны беречь свой народ и руины Великого города. Нам не нужны здесь чужие.
Дайне молчала. Ей хотелось завыть – громко, чтобы услышал весь мир. Вот она и пришла домой. Сбылась мечта, не дававшая ей покоя в течение долгого времени. Она больше не знала, о чем мечтать, к чему стремиться. Все стало пустым и бессмысленным.
Дайне отвернула голову, чтобы Икхмо не видел ее слез. Тот встал на ноги и пошел в сторону пещер. Невысокий, высохший, но крепкий и сильный старик. Он больше не сказал ничего и не обернулся ни разу. Через минуту он исчез за деревьями и Дайне осталась одна.
Следующая глава здесь