Александр Беленький продолжает рассказ о великих чемпионах прошлого.
Может быть, Джо Луис не сразу понял, кто он такой теперь? А кто, собственно? Чемпион? Но Луис не случайно обратился к друзьям с просьбой не называть себя таковым. Просто он себя не чувствовал чемпионом. За глаза его называли как угодно, но в глаза не смели.
Однако до второго боя с Максом Шмелингом прошло время. Джо успел трижды защитить свой титул. Самым примечательным был его первый соперник – высокий и длиннорукий британец, а точнее, валлиец, Томми Фарр, у которого, как и всех уроженцев Уэльса был свой пунктик. Нет, чемпионом он называться не боялся, хотя и не был им, но он очень не любил, когда его называли англичанином. Больше, чем Луис, когда его называли чемпионом.
Они встретились 30 августа 1937 года в Бронксе. Фарр провел прекрасный бой и сделал максимум возможного. Встречу в целом он, конечно, проиграл, но раундов пять-шесть из пятнадцати выиграл.
Это было гораздо больше, чем от него ожидали. Луис обрушил на челюсть и корпус Томми всю свою артиллерию, но тот ни разу не упал. У Фарра было множество достоинств как у боксера, но был один существенный недостаток – относительно слабый для тяжеловеса удар. Если бы не это, то еще неизвестно, как бы сложился его бой с Луисом. Из него любят показывать те места, в которых Фарр был действительно лучше, и иногда создается впечатление, что весь бой был таков. Нет, не весь. Фарр действительно проиграл, но смотрелся при этом хорошо.
С Джо Луиса непробиваемый Фарр начал свои «гастроли» в США. Он провел еще четыре боя: с экс-чемпионами мира Максом Бэром и Джеймсом Брэддоком, а также с очень сильными тяжеловесами Лу Нова и Редом Берманом. Часто говорят, что, по мнению практически всех экспертов и зрителей, кроме судей, Фарр выиграл все эти бои. Трудно сказать. С Бэром он, например, дважды вставал с пола в начале боя, прежде чем выиграл конец. Тем не менее, судьи ни разу так и не решились дать ему победу, просто потому, что не английское это дело, выигрывать в Америке у американцев. Это был очень явный перебор. За это безобразие стыдно стало даже американской спортивной прессе, которая стала всячески превозносить Фарра и публиковать картинки, на которых он был изображен израненным, но все же победившим львом. И в самом деле: репортеры прозвали его Томми Львиное Сердце по аналогии с известным королем-рыцарем Ричардом, но все это никак не могло компенсировать несправедливости, совершенной по отношению к нему.
Ровно через год после боя с Брэддоком, 22 июня 1938 года Джо наконец-то встретился со Шмелингом снова, но это было совсем другое время. В отношении к Германии в Америке произошел необратимый сдвиг. Когда Макс в начале весны приехал в Штаты, он был потрясен тем, как все здесь изменилось. Только что прошел аншлюс Австрии, и весь мир гадал, что Гитлер будет делать дальше. В Америку уже приехало много беженцев из Германии, и то, что они рассказывали, потрясло американскую общественность до основания. В результате всего этого Шмелинга объявили нацистом. Макс как мог объяснял, что он не нацист и не антисемит и в подтверждение этого указывал на своего менеджера и друга Джо Джекобса, который был евреем. Джекобс, который относился к Шмелингу как к близкому родственнику, тоже надрывая глотку рассказывал всем, какой Макс замечательный человек, но в результате только нажил себе множество врагов.
В то же время вся страна с надеждой смотрела на Джо Луиса. Ему не оставили права на поражение. Он должен был от лица демократии победить тоталитаризм. Вся эта ситуация парадоксально напоминала ту, что сложилась перед боем Джека Джонсона с Джимом Джеффрисом. Но если тогда Америка требовала от Джеффриса победы над афроамериканцем, которого воспринимала почти как князя тьмы, то теперь она требовала от афроамериканца победы над белым, воплотившим для большинства американцев все зло мира. В какой-то момент даже Джо, все понимавший и знавший, стал воспринимать Шмелинга так, как и все остальные. По крайней мере, в общественном сознании. Удивительно несправедлива бывает судьба.
Макс был очень подавлен этой атмосферой ненависти и с нетерпением ждал боя, а Джо тем временем тренировался. Мудрый Блэкберн понял, в чем состояла ошибка его подопечного, еще в самом начале его первого боя со Шмелингом, и весь этот год он старательно работал над его джебом. Может быть, Джо и не умел перестраиваться во время боя, но слушать тренеров он умел, как и выполнять все их требования. Очень скоро его левая рука перестала зависать и опускаться после джеба. Таким образом, была ликвидирована единственная дыра в защите, которая давала Шмелингу шанс на победу.
К бою Луис подошел в состоянии близком к тому, в котором летчик идет на таран. Вспоминая это через много лет, он сказал: «Жизнь всей страны в тот момент зависела от меня». И он был, к сожалению, прав. Большинство американцев ненавидело нацистов, но достаточно пассивно. Слишком уж далека была от них старая Европа со всеми ее проблемами. Но были и активные и пусть не очень многочисленные и пока притихшие американские нацисты, в основном немецкого происхождения, которые в случае победы Шмелинга, пусть на какое-то время, но обязательно подняли бы головы.
В этой связи мне хочется спросить: а вы знаете, кто такой сенатор от штата Луизиана Хьюи Лонг по прозвищу, которое можно перевести, как Морской Царь (The Kingfish)? Особенно я адресую этот вопрос тем, кто не любит Америку. Не знаете, да? А между тем это был очень популярный политик того времени и соперник президента Рузвельта.
По взглядам… Бог его знает, кто он был по взглядам. Это не удается понять уже скоро почти сто лет. Лонг был бессовестным популистом, яростным и очень популярным противником рузвельтовского «Нового курса». Его называли «человеком-радио», так как он мастерски использовал это тогда новое СМИ. Кроме того, его, с основанием или без него, подозревали в излишней симпатии к Гитлеру. Может быть, потому что в отношении к очень популярному среди его избирателей ку-клукс-клану он так и не определился. Рузвельт очень опасался Лонга как соперника на выборах 1936 года, когда он избирался во второй раз. Лонг хвастался газете «Нью-Йорк Таймс»: «Он (Рузвельт) боится меня. Я могу переобещать его, и он это знает».
Но случилась незадача. 8 сентября 1935 года на Лонга было совершено покушение, и через полтора дня, в ночь на 10 сентября, он умер. Совершил его одиночка, который был тут же убит охранниками. Ничего вам это не напоминает? Рузвельт воспринял известие о его смерти с большим облегчением. У его противников больше не было такого харизматичного лидера. Но идеи его остались. Сенатором от штата Луизиана стала Роуз Макконнелл-Лонг, вдова Хьюи, но ей до мужа была далеко, но опять-таки это стало ясно позже.
Так что Джо Луис действительно не имел права на поражение. Конечно, выражу свое мнение, Рузвельт победил бы Лонга, если бы он не погиб и принял участие в президентских выборах в США. В последний момент американский избиратель проголосовал бы за Рузвельта, но это ясно сейчас, а тогда бабушка говорила надвое. То, что американцы, большую часть которых составляли бывшие немцы, а второе место занимали ирландцы, лютые ненавистники англичан, займут сторону Англии в военном конфликте, было вовсе не очевидно.
Когда 22 июня 1938 года (да-да, бывают и такие совпадения: день в день за три года до нападения Германии на Советский Союз) изождавшиеся боя противники, наконец, вышли на ринг в Бронксе, Луис несколько секунд смотрел на Шмелинга, а затем нанес два левых джеба, тут же подкрепленных двумя мощными ударами левой снизу-сбоку через паузу по челюсти.
Макс явно почувствовал их силу. Большую, чем он ожидал. Потом Луис провел мощную серию из множества ударов. Главными, и очень чувствительными, были несколько правых кроссов в голову, левый хук и правый апперкот. Это было очень серьезно. Шмелинг был на грани больших проблем.
Джо продолжал атаковать и слева, и справа. Где-то между делом Шмелинг попытался напомнить ему первый бой. Он атаковал правой после джеба Луиса, но тот ждал этого и тут же отскочил. Не вышло. Луис сделал домашнюю работу. К тому же он лишь на несколько секунд прервал атаку Джо.
После маленькой паузы Луис снова взялся за дело. Он стал медленно надвигаться на Шмелинга, и тот шаг за шагом отступал к канатам, пропуская удары. Не очень видные, но очень болезненные. Поняв, что попал в ловушку, Макс попытался контратаковать, но напоролся на левый хук Луиса. Ему, правда, удалось на какое-то время связать руки Джо, но тот освободился и нанес два джеба и правый кросс. Макс частично заблокировал, частично самортизировал эти удары, но снова оказался у канатов. Здесь после небольшой возни Луис взорвался серией. Первым был страшнейший правый апперкот. Шмелинг как будто присел после него. Потом был показавшийся несильным левый хук, правый кросс дальше прошел мимо и, наконец, два удара, левый и правый. Особенно последний, который чуть не вытряхнул беднягу Шмелинга из его ботинок. Это был необъявленный конец боя. Но он все же еще продолжался.
Шмелинг, чтобы не упасть, схватился правой рукой за канаты и повис на них, оставшись абсолютно беззащитным, и Джо навис над ним, нанося один удар за другим. Гордость не позволяла Шмелингу отпустить канаты, сесть на пол и дать себе десять секунд на отдых, а Луис бил и бил. В какой-то момент Макс стал инстинктивно поворачиваться к своему палачу спиной, тогда Джо стал бить его по затылку и шее. Тогдашние американские правила, в отличие от европейских, не запрещали этого. Наконец, колени Шмелинга подогнулись, но он все же устоял на ногах. Тем не менее, здесь рефери вмешался, отогнал Луиса, а потом приказал продолжить бой.
Шмелинг как будто боялся отпустить канат, но, повинуясь команде рефери, все-таки сделал шаг навстречу Луису, точнее, двум его ударам, левому и правому хукам, в последний из которых Джо вложил всю свою силу. Макс упал лицом вперед, перевернулся и… встал. На свою беду. По тогдашним правилам, если боксер быстро сразу вставал, ему не отсчитывали десять секунд, а практически тут же продолжали бой.
Луис, не теряя времени, провел очередную серию, и Шмелинг, согнувшись пополам, ткнулся в пол руками. Он и на этот раз тут же встал, и рефери снова дал команду продолжить бой. Луис нанес еще несколько ударов, последним из которых был акцентированный короткий правый кросс. Шмелинг еще раз упал на колени и на этот раз не смог встать. В этот момент кто-то из его секундантов выбросил полотенце, но рефери лишь отбросил его. Тогда секундант выскочил на ринг, но рефери дал ему команду уйти. Правда, через секунду он решил сменить гнев на милость, остановил встречу, подошел к Шмелингу и стал помогать ему встать вместе с наконец-то прорвавшимися к нему на помощь секундантами. Это был настоящий конец.
«Вот теперь я чувствуя себя чемпионом», - сказал Луис, едва сойдя с ринга.
После неполных трех минут боя Шмелинг представлял собой страшное зрелище. Его немедленно повезли в больницу на скорой помощи. Машина ехала через Гарлем, который весь высыпал на улицу, играл на всех музыкальных инструментах сразу и пел, отмечая победу своего любимца. Макс, лежавший в машине в полубессознательном состоянии, все-таки услышал многократно повторенное самыми разными голосами имя «Джо Луис».
В больнице среди прочих травм у него обнаружили две микротрещины в одном из позвонков шейно-грудного отдела: сказались те самые удары, нанесенные Луисом, когда Шмелинг держался за канаты, не давая себе упасть. Немецкий посол пытался добиться от Макса, чтобы тот опротестовал результат матча на том основании, что Луис нанес ему запрещенный удар, но Шмелинг отказался делать это наотрез, заявив, что Джо дрался по американским правилам, которые допускают такие удары, и он сам отлично это знал, а значит, никакого нарушения не было.
Между прочим, эта история имела маленькое и уже забытое продолжение. Один из американских боксерских журналов где-то в районе 1990 года попытался сказать, что от ударов в голову у Шмелинга не могло образоваться никаких «трещин» в позвоночнике, а, следовательно, у Луиса что-то было в перчатках. Это просто жонглирование понятиями. Во-первых, речь идет о МИКРОтрещинах. Во-вторых, удары наносились Луисом со всей силы. Тогда не было «силомеров» для удара, но вес у них был порядка тонны, и Макс держался за канаты и не пытался защищаться. Странно, что у него голова вообще не отскочила. Так что это была просто попытка журнала поднять свой тираж. Надо сказать, неудачная и скоро забытая.
По приезде в Германию Макс обнаружил, что для нацистских властей он больше не существует. Этому обстоятельству он был только рад. Геббельс, правда, попытался выступить с утверждением, что у Луиса что-то было в перчатках (американской журнал, видимо, этого не знал), но, при отсутствии какой бы то ни было поддержки этой идеи со стороны Шмелинга, эта гипотеза долго не прожила.
Через много лет Макс сказал: «В моем поражении была для меня и положительная сторона. Победа над Луисом навсегда бы сделала меня арийской эмблемой Третьего рейха». Все правильно. Шмелинг никогда не держал на Луиса зла за свое поражение. Наверное, это и называется мужеством.
Неполный раунд на ринге с Шмелингом, а точнее, бремя ответственности, связанное с этим боем, так измотали Джо и морально и физически, что он позволил себе длительный отдых и в следующий раз вышел на ринг только через семь месяцев, но потом поставил защиту своего титула на поток. Он стал первым по-настоящему активным чемпионом мира. В 1939 году он защитил свой титул четыре раза, в 1940 – также четыре, а в 1941 – семь. При этом, в отличие от другого активного чемпиона Томми Бернса, он дрался не с подобранными мужиками для битья, а с самыми сильными тяжеловесами своего времени, и не его вина, что среди них никто не мог с ним по-настоящему тягаться.
Когда Луис вышел на ринг 25 января 1939 года его соперником был Джон Хенри Льюис, тогдашний чемпион мира в полутяжелом весе. Он редко мог сделать лимит своей весовой категории 79,4 кг и обычно выступал в более тяжелом весе. Видимо, в бою с Джо он об этом пожалел, так как он закончился уже в первом раунде. Льюису пришлось трижды вставать с пола, в последний раз тогда, когда рефери закончил счет. Больше он никогда не вышел на ринг. 17 апреля 1939 года его судьбу повторил Джек Роупер. Неполный один раунд. Правда, позже он еще выходил на ринг, но как! Три раза проиграл и два выиграл.
Тони Галенто, казалось, удалось дать бой Луису 28 июня 1939 года. Это был один из самых колоритных персонажей той и без того колоритной эпохи. Бакалейщик, неожиданно открывший в себе боксерский талант, до Луиса рвал на ринге всех в клочья. Его рост был где-то 175 см, но о нем часто говорили, что он «сильно не дотягивает до 170», а вес – например, в бою с Луисом был 106 кг. Тогда это было очень много. Вес Джо для сравнения был 91 кг.
Его прозвали «Двухтонным Тони» (по-английски звучит гораздо лучше – Two Ton Tony), а за манеру ведения боя – Бешеным Бульдозером. Во втором раунде Джо послал его в нокдаун, но в третьем Галенто отплатил ему той же монетой. Его сумбурные атаки были временами опасны ввиду их полной непредсказуемости. В четвертом раунде рефери вмешался, видя, что на ногах Галенто держат только канаты, и действительно, едва Луис отошел, все две тонны Тони упали на пол. Видя состояние Галенто, рефери принял решение остановить бой.
Упрямый и агрессивный, как бык, аргентинец Артуро Годой сумел продержаться все 15 раундов, но это было все, чего он добился. Однако бой получился настолько захватывающим, что решили организовать матч-реванш. На этот раз рефери остановил встречу в восьмом раунде после того, как Луис вдоволь повалял аргентинца по полу. Едва встав на ноги, Артуро обежал рефери и попытался снова броситься на Луиса, но у него на руках повисли его же секунданты, которые, вполне возможно, и спасли его от страшного нокаута.
Неожиданно трудным соперником оказался Бадди Бэр, младший брат Макса, чьим жалким подобием его считали. Это был огромный малый ростом 198 см с длинню-ю-ющими руками, но его не принимали всерьез. Во всяком случае, он не умел пользоваться своим преимуществом в росте. Однако для Джо, по крайней мере поначалу, он оказался куда более трудным соперником, чем Макс. В первом раунде Бадди послал его в нокдаун и даже выбил между канатами ринга. Это было результатом стечения обстоятельств. Луис мгновенно встал и вскоре стал гонять его из угла в угол. В шестом раунде Бадди трижды побывал на полу, а за отказ выйти на седьмой рефери дисквалифицировал его. Позже был и матч-реванш, но на этот раз Джо нокаутировал Бадди уже в первом раунде.
Но главным событием предвоенного бокса стали не все эти бои, а встреча Джо с чемпионом мира в полутяжелом весе Билли Конном. В этом бою было все – интрига, переходы инициативы из рук в руки и неожиданный финал.
Билли Конн вообще достоин отдельного рассказа. Он родился в 1917 году в семье, как это было «положено» среди боксеров, ирландских иммигрантов. На профессиональном ринге начал выступать, когда ему еще не было семнадцати лет, и поначалу чуть не стал жертвой плохого менеджмента – его, еще совсем зеленого мальчишку, подставляли под очень сильных бойцов. В результате первый бой Конна закончился поражением, и к концу 1935 года, то есть через полтора года с момента начала карьеры, его послужной список включал 12 побед, 6 поражений и 1 ничью. Неплохо для середняка, но для такого таланта, каким был Билли Конн, скромновато. Однако он быстро учился. Рос уровень его соперников, но росли и его результаты. За 1937-38 годы Конн одержал 12 побед и потерпел всего три поражения, каждое из которых было весьма сомнительным. В 1939 году Билли завоевал чемпионский титул в полутяжелом весе. Очень скоро стало ясно, что никто в этой категории не сможет в ближайшее время оказать достойное сопротивление заматеревшему Конну, и в конце 1940 года он принял решение перейти в тяжелый вес.
Решение, надо сказать, было смелое. Конн регулярно не довешивал даже до лимита полутяжелого веса (79,4 кг). Кроме того, в его арсенале не было нокаутирующего удара. Его стиль основывался на фантастической технике, чувстве дистанции и каком-то запредельном чувстве соперника, которого Билли читал, как открытую книгу.
Где-то в это время на сцену вышел Майк Джекобс, промоутер Джо Луиса. Говорят, он всю жизнь мечтал иметь сына, но судьба обошла этого талантливейшего дельца по крайней мере в этом. С Луисом Джекобса связывали взаимная симпатия и уважение, а вот к Конну он стал относиться именно как к сыну. В общем, при таком раскладе, Билли мог быть уверен в том, что бой с Луисом у него в кармане. Он его и получил.
Бой состоялся 18 июня 1941 года. Накануне на взвешивании выяснилось, что Конн весил всего 75,8 кг. Это было так несолидно, что в официальных документах ему накинули около 3 кг. (Впрочем, эту версию я читал только в одном источнике). Луис весил 90,5 кг, прилично меньше, чем обычно. Присутствующие слегка недоуменно смотрели на Конна, который был, кстати, красив, как голливудская звезда, и думали о том, что завтра оставит от этого лица Луис. Билли смотрелся рядом с ним именно тем, кем был – представителем другой весовой категории.
Однако «недовес» Луиса в чем-то таил большую опасность, чем даже малый вес Конна. Билли весил столько, сколько всегда, и чувствовал себя оптимально, а вот Джо – нет. Дело в том, что в подготовке он допустил большую ошибку – очень быстро сбросил вес. Луис справедливо полагал, что для победы над Конном нужна скорость, а следовательно, меньший вес ему поможет. Но радикальная сгонка веса очень ослабляет. Удивительно, но такую ошибку допускали даже такие выдающиеся боксеры, как Джо Луис и Мохаммед Али.
Начало боя не предвещало для Луиса никаких проблем. В первом раунде Конн оказался на полу. Это не был нокдаун, он просто поскользнулся. Однако он сумел быстро взять себя в руки. Уже во втором раунде Билли дрался с противником тяжелее себя приблизительно на четырнадцать килограммов (ну, хорошо – на одиннадцать) на равных. Его левый джеб постоянно терзал Луиса, сбивал его с цели и не давал нанести мощный акцентированный удар. Кроме того, Конн все больше и активнее подключал и правую руку. Небольшое преимущество он имел и в третьем, и в четвертом раундах.
Однако в пятом раунде Луис перехватил инициативу. Он также выиграл и следующие два раунда, нанося главным образом левые хуки в голову и правые кроссы по корпусу и в лицо. Однако Конн быстро нашел противоядие и от этой тактики Луиса. Используя свое преимущество в скорости, он стал постоянно наносить на отходе левый джеб. Джо не доставал своего быстрого соперника, удары его летели мимо, а силы от этого таяли еще быстрее.
В десятом раунде Конн уже полностью контролировал бой. В 11-м и 12-м раундах Билли перешел в решительную атаку. На голову Луиса обрушилось его же оружие: левые хуки и мощные удары справа. После окончания двенадцатого раунда один судья выставил равные очки – 6-6, но двое других вывели вперед Конна со счетом 7-5 и 7-4 при одном равном раунде. Если бы Конн обладал таким ударом, как его соперник, вполне возможно, что дело бы закончилось нокаутом уже тогда.
Гонг возвестил о начале 13-го раунда. Чувствуя близкую победу, Конн дал эмоциям захватить себя и допустил роковую ошибку. Он позволил себе забыть, кто такой Джо Луис и какой у него удар. Желая как можно быстрее и эффектнее закончить бой, забыв о разнице в весе, Конн пошел в шквальную атаку, явно не опасаясь нарваться на встречный удар. Видимо, ему казалось, что после «порки» в двух предыдущих раундах Луис уже не сможет сильно ударить. А скорее, он ни о чем не думал. Просто запах близкой победы над величайшим боксером современности и все, что с этим было связано, дурманили голову.
Конн перестал избегать обмена ударами, в котором у него заведомо не было никаких шансов. Поначалу он имел даже некоторый успех, но Луис обрушил на него всю свою артиллерию. Встречный удар Луиса справа огорошил его. Пропустив еще несколько увесистых ударов, Конн потерял преимущество в скорости. Где-то между делом он пропустил правый апперкот, от которого у него чуть не отскочила голова. Луису оставалось только дожать противника, что он и сделал. Серия следовала за серией, Конн отвечал все реже и реже, пока, наконец, не перестал отвечать совсем. Последовала длинная серия, закончившаяся знаменитым коротким правым боковым Луиса, который прозвали «молот». Удар пришелся точно в челюсть. Конн рухнул на пол.
Часто говорят, что он вел на этот момент на всех трех судейских записках и мог даже проиграть оставшиеся раунды, но без нокдаунов, и все равно бы победил. Это было не совсем так, как мы знаем, но, в любом случае, он упустил победу, которая сама шла к нему в руки. Впрочем, это все уже не имело смысла, а имело смысл только то, что Джо Луис нокаутировал Билли Конна в 13-м раунде и защитил свой титул в восемнадцатый раз.
После этого боя Луис и Конн подружились и часто появлялись вместе. Однажды много лет спустя, чтобы сделать им приятное, организаторы встречи с боксерами предложили им посмотреть их памятный матч. Джо тут же согласился, а у Билли мгновенно стал такой вид, словно у него заболел зуб. «Джо, посмотри это кино», - сказал он, - «И если там переделали финал, скажи мне. Тогда я тоже посмотрю». После этого он пошел в бар. Меньше чем через час туда прибежал Луис с сияющими глазами и закричал: «Билли, ты не представляешь себе – я опять выиграл!»
Они постоянно добродушно пикировались по этому поводу. Об одной такой истории Конн сам рассказал журналу “Sports Illustrated”: «Позже я спросил Джо об этом: «Эй, Джо, почему ты не дал мне титул на какие-то полгода?» Все, что я хотел, это пойти за угол, где тусуются ребята, и сказать им: «Я чемпион мира в тяжелом весе». И вы знаете, что Джо мне ответил? Он сказал: «Я доверил его тебе на двенадцать раундов, и ты не смог удержать его. Как я мог отдать его тебе на полгода?»»
Краткость, может быть, и сестра таланта, но тогда лучше всех о своем бое за титул сказал сам Конн непосредственно сразу после него: «Что за радость быть ирландцем, если ты не можешь быть тупым?»
После таких боев обязательно проводят матч-реванш, так как он неизменно дает фантастические сборы. Начались переговоры. Луис тем временем успел еще трижды защитить свой титул. Наконец повторный матч Луис-Конн был назначен на 12 октября 1942 года. Но бой состоялся не тогда, а почти через четыре года. Шла война, и оба участника той эпохальной встречи были призваны в армию.
(продолжение следует)
Александр Беленький
