Много людей начинают знакомство с Грузией с видов Военно-Грузинской дороги, въезжая в страну через КПП Дариали. Также было и со мной - ехал и не верил глазам. А сколько людей до меня испытали эти эмоции, и сколько их будет после... Одним из этих людей почти 200 лет назад был поэт М.Ю. Лермонтов, который, однажды увидев Грузию, отдал ей свое сердце.
Грузия заняла важное место в творчестве поэта. Все самые известные произведения он писал под впечатлением от пейзажей и от людей, живущих здесь. Вернувшись в Россию, Лермонтов был исполнен удивительных литературных замыслов.
Мне стало интересно, из чего складывалось впечатление поэта о Грузии? Что он увидел? Где бывал? Что чувствовал? Я захотел посмотреть на Грузию его глазами.
Нам всем известно лишь несколько фактов о жизни Лермонтова в Грузии. Он был сослан сюда после стихотворения о смерти Пушкина. Да, история во истину циклична. Видимо врата Дариальского ущелья буквально призваны принимать неугодных общественных деятелей империи.
Лермонтов вел переписку со своим другом Раевским, из которой, собственно, и получена большая часть сведений. Однако и в ней поэт рассказывал о своей жизни лишь в общих чертах, подозревая, что переписка отслеживается. Но мы с вами можем основываться на его творчестве и художественных зарисовках, которые поэт делал на своем пути. Ведь все впечатления и образы легли в основу его произведений.
Лермонтов ехал в Тифлис по той самой Военно-Грузинской дороге. И тогда, и сейчас это был единственный путь из России в Грузию, правда в то время занимал несколько суток. Проехав по этим местам, даже у меня возникло желание делиться с миром переполнявшими меня эмоциями, а что уж говорить о таком талантливом человеке, как Великий русский поэт.
Представляю, каким творческим потенциалом он был переполнен, созерцая столь вдохновляющие пейзажи. Он описывает великолепие Крестового перевала в поэме «Демон», а первая страница романа «Герой нашего времени» является прелестной пейзажной зарисовкой в русской литературе.
Уж солнце начинало прятаться за снеговой хребет, когда я въехал в Койшаурскую долину. Осетин-извозчик неутомимо погонял лошадей, чтоб успеть до ночи взобраться на Койшаурскую гору, и во все горло распевал песни. Славное место эта долина! Со всех сторон горы неприступные, красноватые скалы, обвешанные зеленым плющом и увенчанные купами чинар, желтые обрывы, исчерченные промоинами, а там высоко-высоко золотая бахрома снегов, а внизу Арагва, обнявшись с другой безыменной речкой, шумно вырывающейся из черного, полного мглою ущелья, тянется серебряною нитью и сверкает, как змея своею чешуею.
Подъехав к подошве Койшаурской горы, мы остановились возле духана. Тут толпилось шумно десятка два грузин и горцев; поблизости караван верблюдов остановился для ночлега. Я должен был нанять быков, чтоб втащить мою тележку на эту проклятую гору, потому что была уже осень и гололедица, — а эта гора имеет около двух верст длины.
Также поэт проникся легендами и преданиями этого высокогорного региона. Уж сколько их существет, но все они сложены вокруг духа гор и заоблачного монастыря. Прочтем отрывок из "Демона".
"...ее тяжелое рыданье
Тревожит путника вниманье
И мыслит он: "то горный дух
Прикованный в пещере стонет",
И, чуткий напрягая слух,
Коня измученного гонит".
А легенды о заоблачном монастыре, которые из покон веков слогают местные горцы, нашли отражене в заключительных строках "Демона":
Но церковь, на крутой вершине,
Где взяты кости их землей,
Хранима властию святой,
Видна меж туч еще поныне.
Может показаться на первый взгяд, что речь идет о Церкви Св. Троицы в Гергети, но это не так. Легенды сказывают про тайную обитель на горе Казбек. О ней писал и Пушкин:
Высоко над семьею гор,
Казбек, твой царственный шатер
Сияет вечными лучами.
Твой монастырь за облаками,
Как в небе реющий ковчег,
Парит, чуть видный, над горами.
В то время ни Лермонтов, ни Пушкин даже представить не могли, что заоблачную обитель из мифов горцев отыщет-таки один альпинист в 20 веке. А сколько тайн раскроет эта находка.... О, это невероятная история, и я обязательно расскажу ее вам.
На въезде в Грузию любого гостя ждет темный и мрачный Дарьял. Солнце бывает здесь недолго. Скалы нависают над ущельем, стремительно несется Терек, бушуя так, что нужно повысить голос, чтобы быть услышанным. Горный воздух холодит даже летом. В этом месте всегда испытываешь тревогу, чувствуя себя букашкой по сравнению с силой и мощью природы. И вместе с тем, благоговеешь перед ней, приклоняешься и благодаришь за жизнь.
Спускаясь вниз, встречаешь уже более привычную Грузию. Суровые скалы переходят в зеленые холмы. Реки бегут не столь торопливо. Солнце ласкает лица людей и виноградники. Грузия будто бы распахивает свои объятия, встречая гостя, готовая обогреть, щедро накормить и напоить.
В этом переходе от Дариали к равнине внимательный и пытливый путешественник рассмотрит основную деталь грузинского гостеприимства - Мечь и Чашу, которые держит в руках Мать Грузия, возвышающаяся над Тбилиси. Грузия показывает гостю свою силу и воинственность, суровый характер и выдержку, но для того, кто пришел к ней с миром и добром, разогрет очаг, накрыт стол, расстелена постель. Запомни это и осмысли, дорогой путешественник.
Вергемся к Лермонтову. Он писал Раевскому:
Лазил на снеговою гору, на самый верх, что не совсем легко. Оттуда видна половина Грузии, как на блюдечке… Так сидел бы да смотрел целую жизнь.
Да, целую жизнь можно рассматривать эти удивительные места.
После Крестового перевала Лермонтова встретил древний город Мцхета. Поэт осматривал хмурые стены старинных храмов, украшенные фресками с тысячелетней историей. Вдохновлялся и проникался аскетизмом монахов. Это сейчас турист подъезжает к вратам Монастыря Джвари на комфортабельом минивэне. А в те времена добраться да него можно было лишь проделав нелегкий пеший путь в гору.
Эти места поэт описал в поэме "Мцыри". Хотя историки и литераторы часто спорят о том, какой именно монастырь описан в поэме, но сходятся во мнении, что скорее всего там создан собирательный образ нескольких монастырей и храмов Мцхеты. Но уж слияние Арагви и Куры Лермонтов точно наблюдал от Джварского Монастыря.
Немного лет тому назад,
Там, где, сливаяся, шумят,
Обнявшись, будто две сестры,
Струи Арагвы и Куры,
Был монастырь. Из-за горы
И нынче видит пешеход
Столбы обрушенных ворот,
И башни, и церковный свод;
После Лермонтова ждал Тифлис — необычайный город с плоскими кровлями домов и остроконечными куполами церквей. Тбилиси того времени мог пленить любого путешественника. На крышах играли дети, перекрикивались между собой соседи, предлагали свой товар торговцы. Говор, топот, шум, запах специй, аромат фруктов, прохлада винных погребов поражали слух, зрение и обоняние. Здесь можно было увидеть разных людей, услышать смешения языков: грузинского, русского, армянского, азербайджанского, турецкого, персидского.
И вроде бы вокруг суета, а темп жизни при этом размеренный, неспешный. В Грузии не торопятся жить, а ценят каждый момент, будто бы растягивая удоволствие от жизни. Запомни и это, дорогой путешественник, когда будешь ругать кассира или официанта за нерастаропность, а кого угодно за опаздание на час.
Удивительным моментом того времени, было и то, что по плоским кровлям домов можно было передвигаться, как по улице. А каждый, кто ступал на крышу дома, автоматически становился гостем. Грузинское госприимство было свойственно всем тифлисским семьям - и армянским, и азербайджанским, и любым другим.
Как проводил время Лермонтов в Тбилиси не известно. Потерялся ли на извилистых улочках? Посещал ли духаны? Наблюдал ли за вечерними танцами на крышах? Но он не мог не посетить могилу Грибоедова, расположенную у монастыря святого Давида Гареджийского. История любви Грибоедова к Грузии еще более увлектельна, ведь она связана с любовью к женщине. Я обязательно расскажу ее, ибо это одна из моих любымых тем.
Из писем Раевскому нам известно, что Лермонтов посетил знаменитые серные бани:
"Что здесь истинное наслаждение, так это татарские бани!"
Из Тбилиси Лермонтов поехал в Кахети, к месту стоянки Нижегородского драгунского полка. Это и была цель его поездки в Грузию. Здесь его ждал вид на Алазанскую долину, а Грузия предстала пред ним еще пркраснее и величественнее.
Природа Кахети не оставляет равнодушным никого. Бесконечно можно смотреть на долину полей и виноградников, и на горный хребет, ежеминутно меняющий свой вид. Эти могучие горы стражниками стоят над Кахети.
Российские офицеры, интеллигенция и общественные деятели были частыми гостями в усадьбе князя Александра Чавчавадзе в Цининдали. Собственно здесь останавливался и Грибоедов, чьей супругой стала дочь князя Нино. Невозможно не предположить, что гостем в этом доме бывал и Лермонтов. Именно здесь он познакомился с грузинским бытом и с особеннстями уклада жизни княжеского общества, которые так подробно описал в "Демоне".
В усадьбе Чавчавадзе выстроенной по типу шато собиралась грузинская и российская знать. Там устраивали застолья, пили вина из погребов, читали стихи и слушали музыку. Там собиралось общество с новаторскими идеями и свежими взлядами на будущее. Именно поэтому Грибоедов, на время вернувшись из этой усадьбы в Петербург, почувствовал себя не в своей тарелке и вложил свои мысли в уста Чацкого (так и распирает меня на эту тему).
Какие чувства испытывал Лермонтов в Цинандали? Он об этом не распространялся. Но уже получив разрешение вернуться в Россию, он написал Раевскому:
"Если бы не бабушка, то я, по совести сказать, охотно остался бы здесь, потому что вряд ли Поселение веселее Грузии".
Пожалуй, пора подвести итоги. Каковы они будут?
- Грузия принимала и зачаровывала гостей во все времена.
- Пришедшего с миром ждет пурмарили (хлебосольный прием).
- Даже вынужденная поездка в Грузию может обенуться нежданной радостью, приятными знакомствами и добрыми открытиями. Нужно лишь постараться смотреть глубже, слушать внимательнее и раскрывать свое сердце.
- Времена меняются, ценности остаются.
Благодарю за внимание.
