Предыдущая глава:
Самуил Яковлевич был адвокатом, что называется, от Бога. Да и само имя ему было под стать. Ведь с древнееврейского оно переводится как «имя Божье» или «Услышанный Богом». Он мог из мухи сделать слона и слона превратить в букашку.
С Петром Савельичем они знались уже очень давно. Не сказать, чтобы дружили, но уважение друг к другу имели неимоверное.
Вот и сейчас, встретившись, они крепко обнялись и у Самуила Яковлевича выкатилась скупая мужская слеза. Он смахнул ее незаметно, посмотрел на Петра Савельича и снова обнял его.
−Я тоже очень рад тебя видеть, Сэм, −сказал Петр Савельич.
Он называл его коротко – Сэм. Отчего Самуил Яковлевич каждый раз напоминал ему:
−Заметь, Петр, Я только тебе позволяю так себя называть. Потому что у тебя это звучит, как уважение, а я чувствую себя прямо-таки лордом, как минимум.
После этих слов они, как обычно, от души смеялись. Понимали друг друга и случалось, даже в споре находили единомыслие. Правда спорили они редко
−Что же привело тебя ко мне, мой друг? -спросил Самуил Яковлевич и тут же добавил: −Хотя можешь и не говорить, я таки догадываюсь.
Он говорил с одесским акцентом, что очень нравилось многим, кто его знал. Сам Самуил Яковлевич родился в Москве, но все его предки были одесситами.
−Понимаешь, Сэм, тут такое деликатное дело…
И Петр Савельич посвятил своего приятеля в свою историю.
−Даа, −задумался Самуил Яковлевич, потирая ладонью подбородок. −Дело ясное, что оно таки темное.
−Ты думаешь, темное? −спросил с надеждой Петр Савельич. −Я о Ларисе.
−Так и я не за те котлеты, −пошутил Савелий Яковлевич.
Но за дело он все-таки взялся. Обещал помочь во всем.
…Прошло некоторое время. Таня с Егором уже были в городе. Маргарита Львовна уговорила их оставить с ней внуков еще хоть ненадолго.
−Не смогу я одна тут, −сказала она, глядя на Таню так умоляющи, что Таня согласилась. Да и дети не особо хотели в город. Тем более, что они были там недавно, как и обещали им родители. Они и в парке погуляли, посетив всякие аттракционы, и в цирк сходили, и мороженного наелись и даже были в кино.
−Пусть хоть лето будут на свежем воздухе, −сказала Таня Егору. Но Егор и так был согласен, мать будет не одна целыми днями.
Петр Савельич, как и обещал, однажды вечером, собрав всех за столом, рассказал о своих скелетах в шкафу, ничего не скрывая. Так что теперь тайн никаких ни от кого и ни у кого не было.
Самуил Яковлевич не зря считался супер-адвокатом в своем городе. Он нашел подход и к Ларисе, и к ее приятелю-подельнику. Тот всю вину взял на себя. Он ни словом не обмолвился, что совершить данное преступление его просила Лариса. Он полностью отказался от своих первоначальных показаний и сделал все так, как ему сказал Самуил Яковлевич. Так что на суде имя Ларисы вообще не упоминалось.
Петр Савельич был удовлетворен и гордился, что смог оградить свою дочь от тюремного заключения.
Но Лариса не кинулась ему на шею за это. Напротив, выйдя из зала суда, она презрительно посмотрела в сторону Петра Савельича и уже хотела уйти, но ее окликнула Таня. Лариса обернулась.
−Что, пришла посмотреть на триумф папаши? −ехидно спросила Лариса, прищурив глаза.
Сейчас она не казалось такой неотразимой красавицей. Щеки впали, глаза потускнели, а лицо было, будто восковым. Тане стало жаль ее.
−Зря ты так, Лариса, −сказала она. −Все хотят тебе только добра.
−Неужели? А я думала, что весь этот спектакль лишь для того, кто о себе больше думал при этом. Вот, мол, какой я – мало того, что простил, так еще и от тюрьмы уберег.
−Какая же ты… Сколько в тебе желчи и гадости, −не удержавшись, сказала Таня презрительно.
−А я не прошу общаться со мной. Ясно? Да идите вы все.
И Лариса зашагала в сторону остановки.
Петр Савельич, наблюдавший за этой сценой со стороны, подошел к Тане.
−Неужели Вадим прав? −сказал он.
−В чем? −спросила Таня.
−В том, что она не моя дочь. Столько в ней всего намешано. Я уже и правда начинаю сомневаться.
Таня вопросительно смотрела на свекра. Она не понимала его сейчас. То он боролся за Ларису, то такие вдруг слова.
Подъехал Егор. Он не присутствовал на заседании суда.
−Ну что, как прошло всё? −спросил он, выходя из машины.
−Таня отвернулась, а Петр Савельич, махнув рукой, сказал:
−Так, наверное, и должно было быть. Так мне и надо.
На крыльце появились Самуил Яковлевич и Вадим.
Вадим сразу все понял, только глянув на Петра Савельича. А Самуил Яковлевич спросил:
−И где же моя крестница?
−Спасибо тебе, Сэм, −вместо ответа обнял его Петр Савельич. −Заедешь к нам на дачу? Марго будет очень рада.
−Я с удовольствием, но в следующий раз. Пусть Маргаритка простит старого еврея. Большой привет ей.
Все разъехались. На душе у Петра Савельича было очень плохо. Он то и дело оборачивался по сторонам, сидя на переднем сидении автомобиля, за рулем которого был Вадим.
−Кого вы там все высматриваете, дядь Петя?
−Ай, да никого. Привычка дурацкая.
−Подумайте над моим предложением, −сказал Вадим.
Таня ехала с ними. Она решила съездить на дачу к детям. А вечером после работы Егор обещал заехать за ней.
−Маловато дали этому засранцу, −сказал Вадим после недолгой паузы, не дождавшись ответа Петра Савельича.
−Будь моя воля, я вообще бы никого не сажал. Пусть живут и мучаются собственными угрызениями.
−Вот не пойму я, Петр Савельич, вы такой наивный или чересчур добрый? −вставила Таня, молчавшая до этой минуты.
−Да это, Танюша, не наивность и уж не доброта, тем паче. Жалось, скорее. Никого еще не исправляла тюрьма. Наоборот, калечит души, судьбы. Эээх.
−По-вашему, преступников надо оправдывать? Не место им за решеткой? −спросил Вадим.
−Не знаю я, ребятки, ничего не знаю. Одно знаю, каждый сам хозяин своей жизни. И больно до самого сердца, что некоторые до конца своих дней не понимают, зачем живут.
…Прошло еще время. Наступила золота осень. Лариса с тех пор так и не давала о себе знать.
Петр Савельич иногда надолго задумывался и подолгу молчал. Казалось, он сожалеет о Ларисе. Иногда так и говорил: «Обрел дочь и потерял…».
С Олегом Петровичем, братом своим он нашел общий язык. Хоть и не ходили друг к другу в гости, но виделись и были рады этим коротким встречам.
Однажды Олег Петрович при такой встрече передал Петру Савельичу конверт.
«Я знаю, что не права. Но ничего не могу поделать с собой. Это выше моих сил. Я обещала маме перед ее смертью, что отомщу за нее. Получилось, не выполнила обещание. Но как бы там ни было, прошу у всех прощения за себя, за маму и за то, что родилась на этот свет. Но хоть одно обещание я все-таки выполню – не буду больше вас беспокоить. Вы никогда больше не услышите обо мне. Прощайте!».
Петр Савельич молча смотрел на конверт, все еще держа письмо в другой руке.
Всё, что мы теряем, обязательно к нам вернётся, только не всегда так, как мы ожидаем.
Таков финал этой истории, начавшейся еще до начала лихих 90-х.
Спасибо Вам,дорогие читатели, за то, что прочли рассказ до конца. Спасибо за Ваши комм!ентарии, лайки и подписки!🙏💖
Предлагаю вспомнить уже опубликованные рассказы: