11 ноября Сойкин день
Той зимой промышлял куницу капканами. На приманку использовал сырой говяжий нутряной жир. Хорошая, между прочим, привада, «рабочая», но речь здесь не о ней.
В один день еще издали увидел: что-то у капкана не так.
– Ага! Попалась?
Но нет. Капкан стоял настороженным. Следов куницы не видно. Приманка сбита, лежит на снегу и вокруг нее так добросовестно истоптано птицами, что и не разобрать какими.
Что за незадача? Как такое могло произойти? Закрепил, наверное, плохо. Поднял кусок жира, вроде все нормально, веревочка крепко к нему привязана. Привязал на место, к перекладине под капканом.
Через пару дней в этом же месте та же картина. Опять пожал плечами. Поднял – привязал. Ну не может же птица, а других следов не видно, узлы развязывать?
Может! Еще как может!
Капкан не снимаю. Уж больно плотная сбежка здесь по первым порошам наблюдалась. Куница обязательно придет. На чуть больше полкилометра четыре самолова насторожил. Потом и взял тут три зверька, и свежие следы после сезона регулярно видел, а пока в очередной раз издали вглядываться стал, шею вытягивать. Вижу, птица на перекладине копошится, узелок на приманке теребит. Усердно так. То одним, то другим глазом на узелок посмотрит и снова теребит… Сойка! Ну умница же…
Сойка. Исключительно интересная пичуга. Исключительно!
Прежде всего в отличии от своих родственников по семейству врановых – наших врановых, разумеется – сойка очень ярко окрашена. На уровне каких ни то тропических попугаев. Одни только «голубые» зеркальца на крыльях чего стоят! За счет «радуги» голубого, черного, синего и белого цветов драгоценными каменьями бриллиантово сверкают. Слышал где-то или читал, сейчас не вспомню, – «голубая сойка». Совсем не бессмысленное определение. Есть у нее в оперении серовато-голубое свечение неуловимое какое-то. И шоколадно-розовое, другой раз глянешь, тоже есть.
Например, Андрей Никитин по своей военной службе в Афганистане соек помнит именно как розовых…
Да много там чего есть. И два дополнительных чисто белых зеркальца на крыльях. И черно-черные концы крыльев, и хвост на фоне ярко-белой поясницы. А голова, голова… Вовсе отдельный роман сочинять надо.
Птица сугубо лесная и крайне скрытная. В период строительства гнезда в апреле еще нет-нет мелькнет пара в отдалении черно-бело-коричнево, а с мая до августа ни-ни. Днем с огнем не сыщешь. Достаточно сказать, что разные орнитологи в разные десятилетия в разных работах за годы специальных наблюдений гнезда соек поштучно описывают. Не выкажут.
Иногда доводится увидеть скопление соек. Так, например, 10 декабря 2013 года я вспугнул с асфальта неподалеку от села Имангулово шесть птиц. Что их тут заинтересовало, не знаю. Ничего такого на дороге я не разглядел, но это, несомненно, был своеобразно кочующий молодняк этого года. Совместно кормятся пока, и попутно каждая выбирает себе место, где дальше жить, ну и так сказать, с кем жить.
Зимой же увидеть сойку можно, но скорее не из-за снижения сторожкости, а в силу ее неистребимого любопытства. Все проконтролирует. Двигаясь по лесу, иногда да и оглянешься зачем-то, а она уже над просекой на ветке сидит, тебе в след смотрит – тут же упорхнет, или по земле прыгает, место твое по-хозяйски исследует – если где отдохнуть припадал.
Похоже, что зимой взрослые сойки продолжают придерживаться своей территории, причем, возможно, парой, хотя и по отдельности. Часто наблюдается, если крикнет где-то невидимая одна, с другого направления тут же откликнется другая. При этом, видимо, свой «огород» от других соек обороняют. Как-то поздней осенью 2012 года удалось подсмотреть увлекательное «кино»: выложил на подкормочную площадку для кабанов поболее полтонны зерна и уселся в сторонке передохнуть. На зерне почти сразу друг за другом замельтешили три поползня. Чуток погодя появилась одна, а за ней и вторая сойка. Спокойно стали кормиться, не мешая друг другу и не обращая внимания на поползней. Но как только подлетела третья, враз вдвоем набросились на нее и прогнали далеко куда-то, за пределы видимости. Вернулись вдвоем снова и принялись ворошить зерно каждая сама по себе…
Забавно. Шесть центнеров зерна. Им двоим жизнь есть не переесть, но нет. Наше. Не отдадим.
...Сильно подозреваю, что «третья» была молодая птица из их же потомства. Как там у Горького? – за точность не ручаюсь: «Ну, сынок, не медаль ты, чтоб у меня на шее висеть, ступай-ка ты в люди!». Вот из таких «изгнанников» и формируются вышеупомянутые стайки «кочующих» осенью и зимой соек.
Как и все врановые, сойки немного разбойницы, конечно. Кладку у других птиц разорить могут, а то и птенчиков утащить, но, правда, и сами для более крупных хищников часто жертвой оказываются. 13 августа 2011 года канюк у меня на глазах тройку молодых соек гонял. Он их на достаточно открытом месте застал, на просеке через выруб. Они перепархивают и так, и эдак, в траву падают, в мелкий кустарник ныряют, а он кружит, маневрирует, атакует, под полог леса старается их не пустить. Там он их не возьмет. Только им и помогло в этот раз, что канюк меня увидел, улетел. Зимой, а особенно по весне как снег сходить начнет, то тут, то там перьевые останки соек обнаруживаются. Это где куницы или другие куньи, а где совы охотничали. Этим так не повезло. Но так устроена жизнь дикой природы. Борьба.
При всем при этом в чем сойке не откажешь, так это в храбрости. Она скрытная, это да. Она осторожная, это да. Но это совсем не означает, что она трусливая. Нет, она смелая. 19 января 2014 года ястреб-тетеревятник или самка перепелятника – могу ошибиться, простите – добыл и в 12 часов 30 минут поедал голубя сизаря, сидя на нем вкогтившись, на снегу. В это время вокруг крутилась сойка и, подкрадываясь сзади, раз за разом норовила выдернуть его добычу из-под него. Отнять! Это у ястреба-то (!), который таких, как она, одной всего хваткой когтистой лапы убивает. Разве не смело? А уж что она ему кричала при этом – вот прямо в лицо – переводить не стану. Очень, знаете ли, по-русски выйдет.
И это еще далеко не все, что можно рассказать о жизни соек. Есть прямо-таки чудеса сказочные.
Случается, идешь по березняку, липняку или еще по какому-нибудь там осиннику и вдруг дубок. Росточек молодой пяток листьев распустил. Откуда он здесь? До ближайшего плодоносящего дуба километры?!.
Ключ от этой тайны леса хранит сойка. Фокус в том, что, во-первых, сойки всеядны. И плотоядны, и насекомоядны, и зерноядны и всяко. А, во-вторых, из плодов различных растений умеют делать запасы им присущим способом. Небольшими порциями прячут их на земле под лесную подстилку. Вот часть непотребленного за зиму весной и прорастает.
Здесь бытует заблуждение – часто можно встретить – якобы птицы забывают, где что спрятали, но это не так. Ничего они не забывают, они водку даже даром не пьют, поэтому с памятью у них все в порядке. Дело в другом: каждая сойка делает запасы много превышающие ее личную потребность и это, фигурально выражаясь, разумно или, строго говоря, экологически оправданно. С одной стороны, запасов должно хватить на зиму любой степени суровости и на любой уровень бескормицы. С другой стороны, все знают и сойки очевидно тоже: «Один с сошкой, а семеро – с ложкой». Всевозможные мыши и мышевидные грызуны, да много там кто, чужие запасы иногда обнаруживают и, естественно, съедают с чувством глубокого удовлетворения. То есть в процессе эволюции у соек выработалось как бы знание, что запасов надо делать не столько, сколько ей надо, а столько надо, чтобы при любом раскладе оставалось больше, чем надо. С гарантией.
Эволюция, повторю, и повторю, схроны свои не забывает. Раскопы соичьи по снегу откровенно различимы – полной была кладовая или уже кем-то разграбленной. И примечательно – да, на снегу все видно, как на картинке – не ищет она свою заначку, а с лета садится куда надо и раскапывает. Все в порядке у них с памятью.
Не секрет, как другие работают, без конца смотреть можно. Так и за сойками подглядывать одно сплошное наслаждение. Присядет на подкормочную площадку глазами-бусинами поблестит – осмотрится. Раз, два, три –зерна клювом зачерпнет-зачерпнет-зачерпнет, еще оглядится и еще зачерпнет-зачерпнет. Упорхнет, унесет куда-то. Спрячет. Недолго, возвращается и опять. И так и час, и два… Хлопотунья.
Однако любопытно: а сколько птица чуть не вдвое меньше городского голубя за один раз «добра» унести и спрятать может? Питерские орнитологи специально эту тему изучали (А.С. Мальческий, Ю. Б. Пукинский, «Птицы Ленинградской области и сопредельных территорий, т. 2, стр. 416, 1983 г.). Так вот желудей до 9 штук, а зерен злаковых – до 60. Вновь вопрос: это где же вмещается-то? Оказывается, переносит в ротовой полости и пищеводе. Вот так вот.
Сойка – птица не только красивая, не только умная, но еще и, безусловно, полезная в лесу. Исключительно интересная пичуга. Исключительно!
Российские орнитологи один вид «сойка» подразделяют на два номинантных подвида: сойку обыкновенную, или светлоголовую или европейскую, и рыжеголовую или сибирскую. От обыкновенной еще как бы ответвляют кавказскую и крымскую, кажется, но нас здесь это мало касается. Мы о своем.
Я, возможно, уже надоел постоянным «выпячиванием» уникальности башкирского природного комплекса за что ни возьмусь. Но плюньте мне в глаза и рассудите сами: в Башкирии и нашем охотхозяйстве, в частности, встречаются оба «главных» подвида! Мало? Добавим. Между Уральским хребтом и долиной Волги, аккурат туточки, у нас, обитает популяция соек с переходными признаками обоих подвидов, которую ученые возводят в самостоятельную расу ( М. В. Калякин, Полный определитель птиц европейской части России, ч. III, стр. 94, М. В. Мельников, 2013 г.)! Я сам ничего не придумал, все как есть. В Башкирии не одна, и даже не две, а целых три самобытных сойки живут! Ну где еще такое найдешь?! В Башкирии уникальная природа!
Вот эта «переходная» и есть в нашем Октябрьском охотхозяйстве в полном смысле местная сойка. Наша! Ее здесь абсолютное большинство, а остальные две за меньшей встречаемостью выглядят уже как «понаехавшие тут». Не знаю, вследствие метизации или еще как, но наша реально самая красивая. Самая сочно окрашенная. Чуть сероватое, ясно-голубое сияние со зримым шоколадно-розовым переливом. Игрушка елочная, во! Голова у нашей не «светлая» – я бы скорее называл светло-бежевой или светло-кремовой, но это я – и не рыжая – иногда даже ржавая пишут, у нашей голова огненно- оранжевая, бывает чуть не красная. «Усы» на щеках –да, как у всех, черные, а вот хохолок – другое. Свое. У остальных соек хохолок либо сплошь черный, либо в хаотичном черном крапе, либо в хаотичных же черных стришках. У нашей – как искусный чертежник рейсфедером по ватману прошелся. Четкие черные линии с равными просветами, но и линии те не целиком сплошные, а плавно и равномерно переходят во все укорачивающийся пунктир на концах. Это не хохолок птичий вовсе, а корона Российской соечьей империи. Царская корона филигранной златохитрой работы, где фаберже всех мастей не то, чтобы близко, а и посторонь не пробегали.
Наша сойка лучше всех!
…Так что может сойка узлы развязывать. Еще как развязывает.
Вечером с путика меня Рустам Марданшин подобрал. Пока домой ехали, я ему все подробности о сойках, а особенно, разумеется, о наших, обитающих у нас, в самых живописных красках в уши восторженно «грузил»…
Верно подмечено Ильей Ильфом и Евгением Петровым: «Остап с утра еще ничего не ел, поэтому красноречию его не было пределов».
…Рустам озорно поглядывая на меня, сначала кивал, молча, как бы поддакивая, а потом хохотнул ехидно:
– Совершенно согласен! Это же НАШИ сойки, не какие попало. Это же у НАС!
Дескать, у кого-то там где-то, как говаривал Петр Андреевич князь Вяземский, квасной патриотизм, а у нас тут, у некоторых, сойковый. Посмеялись.
Следующей зимой или через следующую – не помню, да и не важно – путик проложил в другом месте. Далеко от того, «сойкового». День выдался, как бы это помягче определить, особенный. Ночью вместе с обильным снегопадом пала «крепкая» оттепель. К рассвету, возможно, и холодало только, похоже, с позволения сказать, не везде прохолодило. Пока шаркал по широкой продуваемой просеке все нормально было, даже корочка тоненькая ледяная ощущалась. Но как только шагнул в лес, к началу путика, враз на каждую лыжу по полпуда снега прилипло. Пришлось палку подбирать и перед каждым шагом ею по лыжам колотить, налипший снег сбивать.
Шаг за шагом. От капкана до капкана. Километр за километром. Середина зимы, а нет-нет дождь брызгает. Ну так что же, на то она и охота. Все же знают, что она пуще неволи.
К очередному самолову дополз, когда уже «серело». Очистил от снега капкан и приманку. Отошел немного в сторону, выдернул ноги из лыжных петель и упал коленями в мокрый сугроб:
– Посижу чуток. Немного уже осталось. Два километра, не больше. Посижу чуток. Чуть-чуть. Через километр Рустаму Марданшину позвоню, подъедет куда скажу, подберет. А пока посижу чуток. Чуть-чуть.
Вдруг мелькнула птица и слета вцепилась в приманку под капканом. Закачалась вместе с ней на веревочке. Сойка-красавица. Попыталась клевать – неудобно. Перекладина мешает, приманка на веревочке болтается. Перепорхнула на перекладину. В одну сторону голову склонила, одним глазом задумчиво на узелок посмотрела, в другую сторону склонила, другим глазом задумчиво на узелок посмотрела и давай его клювом во все стороны теребить.
Ну умница же!
Наши сойки не только самые красивые, а вот мои… мои которые… еще и самые умные… и не только они.
