О крушении надежд стать великим музыкантом, сочетании "в одном флаконе" Шуфутинского с "Аве Мария" и аккордеоне в качестве компенсации. Рассказ Ирины Иринич о детских музыкальных "учениях-мучениях" навеял читателям собственные воспоминания на эту тему.
Елена Горская
Меня приняли в музыкальную школу имени Игумнова. Она находилась у нас во дворе, в доме № 45 по улице Чернышевского (Покровка).
У меня не было ни слуха, ни голоса, зато учительница в этой школе была подругой моей бабушки. А еще у меня была невероятная уверенность, что я будущий великий музыкант! Мои надежды рухнули навсегда весной 1954 года.
Проходило последнее выступление нашего класса. Присутствовали все родители и педагоги школы. Мы должны были по очереди спеть под аккомпанемент нашей учительницы Ольги Николаевны какую-то музыкальную фразу. Очередь дошла до меня. Я в себе была уверена. И тут Ольга Николаевна извиняющимся тоном сказала: "Алёнушка у нас поёт басом". Всё. На этом слепая вера в мое великое будущее была растоптана и уничтожена. Много позже я рассказала про это знакомому. Он, видимо, решив меня утешить, поддержать и не дать развиться комплексу неполноценности, сказал: "Ну, бас - это тоже красивый голос!".
Я никогда не любила петь. Даже многое слушать не люблю, особенно - из современного, где в песне нет ни мысли, ни содержания, один тупой припев. Для меня всегда был важен смысл и... лирическая нежная мелодия. Поэтому - только старинные красивые романсы. Ну и исключение (натура все же просила чего-то этакого) - была не прочь послушать привезенные из-за границы родителями в начале 80-х кассеты с блатным шансоном.
Это тогда был такой шик - в машине магнитофон, и всю дорогу эта "радость". Вот отец по дороге на дачу меня развлекал Шуфутинским, Новиковым, Вилли Токаревым и Амирамовым. Последний особенно был хорош с его "Молодая". Ну и "Поспели вишни в саду у дяди Вани" на дачах пользовалась популярностью. Шли годы. Встала необходимость по работе подбирать репертуар для учеников. И оказалось, что "Аве Мария" на латыни Шуберта и греческий распев "Агни Парфене" мне очень даже удаются. А я думала, что голоса у меня нет.
Бродяга Пимен
Мне, к сожалению, музыкальный ген отца (абсолютный слух и роскошный баритональный тенор) не передался, да и петь я в детстве не любил даже в ду́ше, что для ребенка, наверное, ненормально - сразу вспомнились "Денискины рассказы" и "Пой, Вася".
Поэтому в целях компенсации ошибки природы в какой-то момент родители предложили заниматься аккордеоном в музыкальной студии при Доме офицеров Академии имени Жуковского (бывший ресторан Скалкина, ошибочно упоминаемый ныне как "Эльдорадо" - на самом деле тот был напротив). Там, в отличие от музыкальной школы, заниматься надо было 5 лет, а не 7, без параллельного фортепьяно, да и дешевле почти вдвое - по-моему, 13,5 рублей вместо 25. Спасибо им и двум вытерпевшим меня пару с небольшим лет педагогам - особенно Александру Ивановичу, согласившемуся меня взять. Научился слушать и понимать музыку разных жанров, а также разбираться в аудиоаппаратуре так, что даже этим изредка подрабатывал.
Впрочем, матушка с раннего детства водила меня на балет, в т.ч. в Большой театр, а ее подружка, народная артистка СССР (дай ей бог здоровья и дожить до 100 лет!), всегда обеспечивала билетами в оперу, когда бывала в Москве на гастролях. Но потом надо было готовиться к поступлению в университет, тем более, что эталон аккордеониста в моем и родительском понимании - "Амурские волны" - был освоен, так занятия и закончились, а дефицитный аккордеон Weltmeister продан с рук по цене покупки.
