– Я выросла без матери, она погибла при родах, и отец воспитывал в одиночку. Он очень любил меня и заботился, пожалуй, даже чрезмерно. – Мила тяжело вздохнула, опустив голову, и убрала прядь волос за левое ухо. – Я во всем доверяла ему, и так сложилось, что почти всегда, – девушка замолкла на пару секунд, – нет— всегда, спрашивала его совета, прежде чем что-то сделать. Даже выбор книги не обходился без участия папы.
А потом произошла чудовищная катастрофа. Отец оказался в горящем здании, не смог выбраться, и…– Мила сглотнула, – погиб. Но не сразу, а спустя тридцать минут в больнице у меня на руках. Перед смертью попросил только об одном, чтобы я вышла замуж за сына его покойного друга. Это было так неожиданно и незначительно для меня, что я, не раздумывая, дала обещание, лишь бы не огорчать отца перед смертью и не причинять боль своим отказом. А потом он умер с улыбкой на губах, и в ней читалось спокойствие.
Я знала сына папиного друга – Альберта – совсем немного. Мы не очень ладили, разные интересы, разное отношение к жизни. И после смерти отца я сразу забыла об обещании, а зря.
Первый раз призрак отца пришел на девятую ночь после смерти. Сначала я подумала, что схожу с ума от усталости и горя утраты, но призрак не был страшным, как обычно рассказывают об этом в книгах и показывают в фильмах. Скорее грустным и взволнованным.
В первую ночь призрак отца говорил, что очень переживает за мое будущее, и ему не нравится моя новая книга Стивена Кинга. Потом начал настаивать, чтобы я перестала делать яркий макияж перед выходом на улицу, хотя на самом деле тот вовсе не был ярким. Потом принялся упрекать за еду, которую я готовлю неправильно и врежу своему здоровью. В общем, он пытался контролировать каждый мой шаг, даже тщательнее, чем при своей жизни.
Сначала я не спорила и молча соглашалась, храня в себе память об отце. Но потом на тридцать восьмой день после смерти папа сообщил, что мне стоит подумать о свадьбе с Альбертом. И тут я не выдержала. Ответила, что не буду выходить за него и вообще, я уже взрослая, и сама в состоянии решать, какие книги мне читать, и с кем создавать семью.
После и начался кошмар. Призрак резко превратился из любящего папочки в монстра. Я его не видела, но понимала по изменившемуся голосу, что он сильно злится. Он порвал мою недочитанную книгу, выкинул всю косметику прямо с балкона на снег, а потом пригрозил, если я не передумаю, то накажет так, как никогда не позволял себе при жизни.
Тогда я собрала свои вещи и ушла из дома, решила переночевать в гостинице. Я думала, что призрак не в состоянии ходить за мной по пятам, но снова ошиблась. В первый же вечер в гостинице случилось страшное. Прямо за столом во время еды в кафетерии погиб молодой человек, который за полчаса до этого хотел со мной познакомиться.
– А от чего он погиб? – Вика задумчиво нахмурилась, а затем расслабила лоб.
– Не могу точно сказать, не знаю. Когда приехала скорая, он уже не дышал. Было похоже на то, что он подавился рыбной костью. Перед смертью у него слезы текли градом, и он жутко кашлял, наклоняясь вперед, будто пытался выкашлять свои легкие, и еще его лицо сильно исказилось, видимо, от боли, а потом кашель смешался с хрипами…
И на тарелке у него лежала жареная рыба. – Мила взволнованно прокручивала случившееся в памяти, не поднимая глаз.
– Может он, и правда, просто подавился? Кость попала слишком глубоко в опасное место и…– Вика наморщила нос, представляя картину, и качнула головой.
– Сначала тоже подумала, что совпадение, – прервала ведунью Мила, беспокойно огляделась и потерла пальцами виски, будто у нее болела голова, – но когда вернулась в номер, увидела свою сумку, разорванную на части вместе с документами и одеждой. Тогда я жутко испугалась и выбежала из гостиницы, успев только накинуть куртку.
Я не знала куда идти, и что дальше делать. Если призрак отца в состоянии передвигаться следом за мной, и убивать людей, значит, в любой момент может напасть и на меня. Тогда я решила, что нужно находиться в людных местах, вряд ли там призрак решится на подобное. И села в электричку. А дальше вы знаете, – лицо Милы осунулось и приняло виноватый вид, – я знаю, он мешает мне во всем, чтобы я не делала. Хочет доказать, что я без него ни на что не способна.
– Или хочет, чтобы ты выполнила свое обещание, – покачала головой Вика и сжала губы.– Он придет сюда, – ведунья взяла кисть Милы и перевернула ладонью кверху, – на ладони поблескивали видимые только ей нити, – но не переживай, я помогу тебе. – Она замолкла на несколько секунд, вглядываясь в ладонь девушки, – вернее, помогу вам.
– Как поможешь?– брови Милы выгнулись, очертив красивый полукруг на бледном лбу.
– Я знаю как, – Вика встала, положила руку девушке на плечо и взглянула на подоконник. Ярко-синяя банка мирно лежала в сумке. Значит, Вика в безопасности и может попробовать помочь девушке.
– Пойдем сначала перекусим, – Вика подмигнула Миле, – кажется, я бы сейчас пару шампуров шашлыка проглотила, – она направилась к выходу и обернулась. Мила сидела неподвижно на табуретке и, не мигая, смотрела на Вику. – Ты идешь?
Девушка втянула голову в шею, и глаза ее забегали, будто она спешно придумывает что-то:
– Нет, что-то не хочется, нет аппетита, да и денег уже совсем…
– А, я угощаю, не переживай, – Вика подмигнула.
– Хорошо, ты иди, я догоню, в туалет только сбегаю, – Мила покраснела.
Вика понимающе кивнула и вышла из номера. Прошла три метра. В животе что-то бухнуло и резануло, будто острым лезвием. Ведунья остановилась. Замерла согнувшись. Какая-то сила толкала ее назад в номер. Вика подчинилась и через секунду распахнула дверь. Мила стояла у подоконника. Молча. И не оборачивалась. В зеркале отражалась ярко-синяя коробочка, лежавшая на ее ладони.
– Что ты делаешь? – Викин голос зазвучал неожиданно резко. Рядом с Милой раздался металлический скрежет.
Девушка не реагировала. Вдруг резко обернулась, и из глаз ее прыснули слезы. Коробочка выпала из рук и со звоном брякнулась об пол. Одной рукой девушка сжимала куклу за шею.
За окном снежная еловая лапа цапнула по стеклу, и Мила вздрогнула. Потом потрясла головой, будто вырвалась из оцепенения и удивленно посмотрела на куклу в своих руках. Резко разжала пальцы, и та полетела вслед за коробкой. Девушка с недоумением разглядывала куклу и банку на полу, будто только что их заметила.
Вика стремительно подлетела к оберегу, сунула куклу в ее ярко-синий дом, и взволнованно взглянула на Милу.
– Зачем ты взяла ее? – процедила Вика сквозь зубы.
– Я.. Я не брала, – широко раскрытыми напуганными глазами Мила смотрела на ведунью, и, казалось, искренне не понимала, как вещь из Викиной сумки оказалась у нее в руках, а потом на полу.
Вика прищурилась, наклонила голову и повернула влево, будто высматривая чей-то след, потом с таким же сосредоточенным выражением лица осмотрела комнату. Кукла в коробке как-то странно брякнула, и Вика кивнула то ли себе, то ли ей, то ли Миле.
– Пошли отсюда, – взяла она девушку за руку, схватила ее куртку и вышла в коридор. Мила шла позади как ребенок, которого ведут в детский сад, на полшага назад.
«Она не сама взяла. Ее заставили, – размышляла Вика, быстро ступая по потертому линолеуму, – вокруг нее везде всплески темных сил, а когда я уходила, их не было. Значит, ее заставили взять мою куклу. Но почему сами не взяли? Не могли? А я-то опять хороша, оставила оберег на подоконнике. Чтобы сейчас Макс сказал?»
Ведунья вела за руку Милу по коридору и чувствовала, что не только с этим номером 13, но и с самой гостиницей что-то не так. И дело не только в призраке отца Милы. Через пять минут они вышли на улицу. Ветер тоскливо взвыл, и снег засыпал воротники. Вика взглянула на церковь, которая хорошо виднелась из ее номера. Калитка у церкви призывно скрипнула и закачалась на ветру. Вика потянула Милу к церкви. Как только зашли внутрь, вместе с завыванием ветра Вика различила странные стрекочущие звуки, похожие на звуки цикад. Но откуда было взяться цикадам в декабре?
Дверь в храм открылась, и чья-то рука в темном махнула девушкам, приглашая войти. Ведунья оглянулась. Сзади никого не было, а их следы с Милой быстро заметало. Вика входила в церковь с удивлением, и сердце ее почему-то не радовалось.
