В один прекрасный год многие педагоги из средней школы Клюшкиной решили сменить свою благородную профессию. Взяли и отправились по более перспективной стезе.
И Дзинтра Артуровна стала первой ласточкой - ушла трудиться в магазин “Юбилейный”. Там Дзинтра продавала мыло душистое по две тысячи рублей и шампунь по десять с копейками. Клюшкина с Риткой специально наведались в “Юбилейный” - хотели посмотреть как обустроилась их первая учительница на новом месте. Дзинтра Артуровна свиданию не порадовалась. И сделала вид, что с Клюшкиной и Риткой не особо глубоко знакома лично. Сухо кивнула и уткнулась в журнал про заграничные моды.
Географичка, Ираида Вильгельмовна, двинулась в “челноки”. Без устали каталась в областной центр на поезде. Тащила оттуда тюки с разными полезными вещами на своих женских плечах. Клюшкиной и Ритке, которые прогуливались по городскому рынку, Ираида была всегда рада - здоровалась и делилась, что тоскует по школьной среде. Но на руках у нее растет дитя и надо как-то выкручиваться. Поэтому она мерзнет на рынке. И с надеждой в душе ожидает экономических перемен.
И кто-то еще увольнялся - шел на рынок или в магазин “Юбилейный”. И знакомые педагогические лица часто встречались за торговыми прилавками.
Но не все отправились в перспективную сферу. Кое-кто остался и продолжал сеять разумное и вечное.
- Сегодня, - торжественно сказала однажды Анна Павловна, - мы всей школой пойдем на митинг. В защиту учительства. Нам, педагогам, уже давно не платят зарплату. Полгода уже не платят. В одночасье мы стали нищими и униженными людьми. Но мы - те, кто учит вас тут каждый день - не уходим. А продолжаем работать по профессии. Бесплатно.
Анна Павловна уважала слово “одночасье”. Биографии поэтов и писателей она завершала всегда одной фразой: “и в одночасье он умер”.
Идти на митинг не хотелось никому - он был после уроков и на лютом морозе. У памятника Борцам революции, на самой окраине города. Автобусы туда ходили с большими перебоями.
На митинг прибыли учителя из разных школ и красноносые старшеклассники. Кто-то притащил флаг и даже горн. Вынесли транспаранты с требованием уменьшить коммунальную плату педагогам. И выплатить уже всю зарплату. А Анна Павловна - в жизни скромная женщина, дремлющая на своих уроках русского - взобралась на трибуну из ящиков. И с выражением продекламировала стихотворение про учительский труд и унижения экономикой. Стих оказался неожиданно пронзительным. Такого от Анны Павловны никто не ожидал. Она писала его сердцем. И Клюшкина украдкой утирала слезы.
А в школьной столовой вдруг исчезли стаканы. И вместо них появились банки - самые обычные, из-под столового майонеза “Провансаль”. Из них полагалось пить чай или какао - что нальют.
- И никогда, - говорила физичка Нинель Федоровна возмущенно, - заклинаю! Никогда в жизни, дети, не пейте из майонезных банок. Это унижает человеческое достоинство. Лучше и вовсе от жажды помереть, чем пить из майонезных банок!
И все школьники согласно кивали: лучше умереть. И из банок чай в столовой не пили. По крайней мере - прилюдно.