Валерий Иванович Белов был глыбой. Настоящим представителем старой школы. В декабре 2022-го его не стало.
Сейчас иногда кажется, что образу Белова недостает монументальности, значительности в глазах современников, и тому есть две причины. Во-первых, тренеры в принципе редко запоминаются зрителям бокса — и те примеры, что у нас есть, только подтверждают правило. Во-вторых, Валерий Иванович редко где был на первых ролях. Он не был лучшим боксером «Трудовых резервов» в Казани, где начинал. Тренируя молодежную сборную, он был помощником Константина Копцева — опять не на главной позиции. С основной сборной страны он тоже был вторым номером, уже при Николае Хромове. Как дело обстояло, когда он тренировал сборную Гватемалы, я не знаю, но долго в Центральной Америке он жить не смог.
Тренер, в его понимании, всегда был человеком, который воспитывает и взращивает, а не зарабатывает деньги. Потому и поездка в Гватемалу не могла принести полного удовлетворения. Создать поколение боксеров, выиграть с ними Панамериканские игры, отправиться на Олимпиаду — это было бы другое. Наши тренеры ездили и на Кубу, и в Японию, в США и в Африку. Все — старая школа, советской еще закалки. Специалисты по любительскому боксу, которые временами и с профессионалами пытались делать то же самое. Не все. Белов умел работать по-разному. И понимал что-то про психологию.
«Ну вот зачем мне их привезли? — показывал он на двух разминающихся спарринг-партнеров из США или Канады, уже не помню. — Они, может, и хорошие боксеры, но соперник у нас — темнокожий! Бить и двигаться он будет по-другому... А главное, к нему надо привыкнуть психологически, и к цвету тоже, чтобы не было потом в ринге ступора в голове».
Пока я не услышал это от Белова, я и не задумывался... Со многими это так и работает. Никакого расизма, просто привычка и рефлекс боксера.
В нулевых он был первым и главным тренером в Чехове. А ведь не было в то время более важного и конкретного места в нашем боксе. Масштаб имени Поветкина тогда — дебютный бой после Олимпиады показывали на главном канале страны. И если смотреть на галерею портретов тех, кто затем тренировал Поветкина (а таких было немало), Белов навсегда останется тем, кто пусть и не заложил основы — Валерий Иванович не был его первым тренером, — но все значимые успехи в любителях у них были вместе. Ну если вы меня спросите, кто в России был главным по тяжеловесам, я скажу — никого лучше Белова и не было. Да и многие другие того же мнения.
Все же тяжи — это совсем другой материл. Большие ребята долго привыкают к тому, что их бьют, что сила и рост не всегда решают. Их надо водить за руку в столовую, буквально вытирать нос или исповедовать другой, жесткий подход. Он мог быть разным, успешно тренировал и тяжеловесов, и детей.
Начал, кажется, еще когда сам боксировал — ему это было интересно. Нарабатывал опыт, понимание процессов. Работа с Беловым в конце 80-х помогла Косте Цзю. В 90-е он был в Центральной Америке, и там, возможно, до сих пор некоторые боксеры помнят слова русских песен. Нулевые — это Чехов и клуб «Витязь».
Я много времени тогда проводил в Чехове, многое увидел, и Валерий Иванович был неотъемлемой частью той картины мира, в котором мы жили, я-то уж точно. То, что Валерию Белову удалось сделать с Поветкиным, предопределило все происходящее в нашем боксе на следующие 12-15 лет. Успешный тренер — это успешный боксер, успешные люди с деньгами, которые вкладывают деньги в индустрию, успешный телевизионный продукт, ну и вместе со всем этим — рост интереса к боксу в целом. Его любили не только ученики, но и приезжающие из разных стран спарринг-партнеры, среди них — чемпионы мира. Один из таких сначала упрямо доказывал, что лучше знает, чему учить Поветкина, затем они с Беловым подначивали друг друга, а завершилось все тем, что они вдвоем на спор тренировали детей в зале. Спор американец проиграл.
«Хорошо, ты лучший тренер для детей! — кричал он. - А я — для взрослых!»
Публика снисходительно улыбалась. Все понимали.
Боксеров он воспитывал, не разделяя на своих и чужих. Но свои были ему как дети. Даже те, кто приходил к нему готовым, взрослым, сформировавшимся. Как Денис Лебедев.
Помню, как одним комментарием в углу между раундами Белов мог сломать сопернику всю схему. Как был требователен и избегал мотивационных речей. Как объяснял своим боксерам: «Победил тот, кому подняли руку», не желая поддерживать разговор о спорных судейских решениях. Потом, правда, делился своим реальным мнением на картину боя, но не сразу — в этом не было бы воспитательного эффекта.
Отход от дел в боксе сложился у Валерия Ивановича драматично. Поветкин уже выходил на чемпионский бой, в команде были разногласия между менеджерами и промоутерами, и часть этого напряжения Белов тоже пропускал через себя. То и дело он пропадал, начались проблемы со здоровьем.
Нельзя было заменить Белова в углу Поветкина, но и нельзя было не поменять его... пришел Тедди Атлас. Поветкин пытался как-то все сгладить, и я помню, как два тренера пили чай за одним столом, пытаясь что-то сказать, каждый на своем языке... Получилось так, как получилось.
«Ситуация, конечно, непростая, все же я Сашу вел в боксе еще с любителей. Но если все это пойдет ему на пользу, я буду только рад», — говорил мне тогда Валерий Иванович. Анализировал бои Поветкина дистанционно. С Атласом Саша стал куда более дисциплинированным, агрессивным и избирательным, но начал подолгу задумываться, подходить и не бить.
Белов продолжал готовить Дениса Лебедева, но мне казалось, что он чувствует себя потерянным. Однажды он пришел в зал в расстроенном состоянии и шепотом начал что-то объяснять Тедди Атласу. Тот не понимал ни слова, но обнимал его и что-то отвечал.
Денис Лебедев вскоре тоже сменил команду, готовился к боям с Костей Цзю, потом с Фредди Роучем и Марвином Сомодио. Началась какая-то другая эпоха. Валерий Белов продолжал тренировать детей. Тренировал до самого последнего времени. Это было его призвание, и он ему был верен до конца.
