Семью Кислициных в деревне Светлогорье знали хорошо — были это люди приветливые к миру и что называется — твердо стоящие на земле. Правда, Елизавету, до того, как она стала Кислициной, выйдя замуж, приняли не сразу, а присматривались и даже посмеивались… Теоретически, конечно, должны были сразу с распростертыми объятиями принять — она ведь в Светлогорье из города перебралась, чтобы работать фельдшером! Доктор, естественно, был нужен. Вот только Елизавета слишком уж поперек народных привычек пошла…
- Пить молоко из-под коровы вредно, а для детей и опасно! Молоко обязательно нужно кипятить перед употреблением в пищу! - когда она сказала такое Алене Сидоровой, которая пришла спросить совета о том, как лечить у сына простуду, то и посмеялись над Елизаветой первый раз.
- Знаю я вас, приложите подорожник и думаете, что все обойдется! - вот так невежливо отнеслась докторица к комбайнеру, который заглянул к ней по поводу больного пальца, подлечить который толком не было времени — все занят был…
- Какой подорожник? - возмутился молодой, светловолосый парень. - Я обработал, как надо из аптечки, а он все равно болит и вот, покраснел… Думаешь, раз отучилась в городе, то можно теперь нас, дикарей поучать? А знаешь что, умница-красавица? - совсем разошелся Степан. - Пойду я к Прасковье, она у нас тоже — вроде как лекарша! Она, правда, больше по травкам, ну, да ладно… Жили как-то наши деды и прабабки без вашей науки городской, выжили и вас, городских, хлебом кормили! Значит и мы приживем! - махнув рукой, он вышел и дверью хлопнул.
Но через годик Лиза стала своей все-таки. Она привыкла, что кое в чем местных не переубедить, поняла, что своим умом и образованием щеголять лучше не надо и вскоре к ней прониклись уважением, стали говорить о ней «наша фельдшер Лизонька».
А потом, так сложилось, что она с тем самым Степаном поженились и зажили в доме, который для него построили отец и братья — известные на всю округу плотники. Они, кстати, были не особо довольны выбором сына, тем, что он стал комбайнером.
В тысяча девятьсот шестьдесят девятом году появился на свет единственный ребенок Кислициных — Тимофей. Синими, как небо весеннее, глазами, он пошел в отца, а черными, как вороново крыло волосами — в мать. Елизавета так обожала его, так баловала, что казалось, весь мир перестал для нее существовать! Она настояла на том, что когда Тимофей закончит школу, он должен будет поехать в город — поступать.
- Не нравится мне все это, - сказал как-то Степан своему другу и соседу Вадиму. - Мать избаловала его, а город, боюсь, совсем испортит…
- А может, он еще академиком станет, - попытался ободрить друга Вадим. - Все Светлогорье прославит! Улицу в его честь однажды назовут!
Но вскоре стало ясно, что ни о каких больших свершениях речи идти не может — Тимофей едва закончил ВУЗ и устроился младшим сотрудником в НИИ физики. Приезжая домой, он неизменно заводил разговоры о том, что напрасно поддался давлению родителей и нужно было заняться чем-то более перспективным, что позволило бы ему жить как современному, цивилизованному человеку!
Степан пару раз устроил скандал по этому поводу — кричал на сына, что нельзя так ни говорить, ни думать, говорил, что испортил его город, а он ведь предсказывал! Елизавета тогда начинала плакать и защищала сына, говорила, что просто у ее Тимоши особая душевная организация, что просто есть люди, которые для каких бы то ни было жизненных неурядиц не предназначены, но зато, они могут быть талантливы по-своему, например, такими были многие поэты…
- Тогда жду публикации сборника, - усмехнулся однажды Степан. - Поставим вот тут! - он стукнул кулаком по полке. - Возле Пушкина! А пока этого нету, то пусть в моем доме держит язык за зубами! Ишь, вырос, оглобля…
Тимофей действительно был высоким — выше отца и крепким, широкоплечим. Тем временем наступили девяностые годы… В НИИ физики дела стали совсем плохи и Тимофей, наравне со многими коллегами, стал искать — чем-бы заняться в изменившемся мире? Он пробовал трудиться руками — разнорабочим, но там платили тоже не густо… А потом случай свел его с людьми того, особого сорта, которые потихоньку начинали приобретать власть в городах. Негласно, жестоко, они подминали под себя новоиспеченный бизнес и им нужны были парни с большими кулаками, которые не задавали лишних вопросов. Тимофей поднялся. Вскоре он стал владельцем квартиры в центре, обставленной импортной техникой, а также иномарки модного вишневого цвета. В родную деревню Тимофей приезжал несколько раз в год и как король — в пиджаке ярком, с золотой цепочкой на шее, да и во рту было золото… Он привозил гостинцы — сырокопченую колбасу, швейцарский шоколад, экзотические фрукты среди зимы! Мать охала, суетилась и накрыв на стол, с жаром внимала рассказам сына о том, как привольно, интересно жить в городе. Отец был настроен куда более скептично. Получив очередной подарок сына, он сухо благодарил за него и дальше молча слушал. А потом говорил. Он неизменно просил Тимофея рассказать о том, чем же именно он занимается? Какие такие дела он ведет с бизнесом? Естественно, что озвучить все, как есть, Тимофей не мог… Но отец все понимал.
- Все ясно! Вырастил я бандита! - говорил он в конце каждой встречи. - Сегодня ты нам подарочки возишь, а завтра, видимо, мы тебе будем сухари передавать… И это если еще повезет! А то и вообще тебя…
- Ты ничего не понимаешь! - однажды вспыхнул Тимофей. - Думаешь, я хочу как ты, всю жизнь в земле ковыряться?! Да никогда! Живу, как умею! Все так сегодня живут, все крутятся, как могут! Хоть бы спасибо сказал, что не бросил вас, стариков…
После этой ссоры Тимофей долго не появлялся дома, а когда приехал в следующий раз, то был одет уже не так вызывающе и вел себя тише. Но главной новостью стало то, кто с ним приехал — это была юная, прекрасная девушка с длинными светлыми волосами. Тимофей представил ее как свою невесту. Елизавета и Степан, не сдерживая слез, приняли его предложение помириться, зажить в мире! Оказалось, что Тимофей наконец-то решил заняться чисто бизнесом и стал торговать легковыми авто.
- Значит, вы решили всегда жить в городе, - подытожила Елизавета суть того, о чем рассказал за столом, накрытом к чаю, сын. - А к нам, значит, в отпуск? А потом, когда детки пойдут, то и на каникулы школьные…
- Мам, ну, какой отпуск? - ответил Тимофей, отхлебывая из чашки. - Деревня загибается. Сама все видишь! Нет, в отпуск мы уже решили — только к морю, заграницу! Возможность есть, так что… Надо пользоваться! Один раз живем!
- Да что ты говоришь? - усмехнулся горько Степан. - Да, колхоз развалился, люди в город бегут… Но Светлогорье два века с лишним стоит и еще столько же жить будет! Хорошие у нас места, все люди свои, знакомые, не то, что у вас в городах — миллионы в одиночестве. А ты, получается, решил внуков будущих от родных корней оторвать…
- У вас так уютно! - попыталась перевести на другую тему разговор будущая невестка. - Этот дом… Просто как из сказки! И печка настоящая, в ней еду готовите, да?
Алиса вообще то отлично сама знала деревенскую жизнь — она приехала из деревни поступать в ВУЗ, но карьеру филолога даже не начала, потому что в новых реалиях вдруг оказалось, что такие высокие, фигуристые девушки очень даже хорошо могут зарабатывать как модели. Или официантки. Или еще что... Если повезет, конечно… Алисе повезло. Она как раз снималась в рекламе шуб, когда в меховой салон заехал Тимофей — за подарком для матери, хотел купить ей шапку из чернобурки. Издалека понаблюдав за моделями, вокруг которых скакал оператор с камерой, молодой бизнесмен был покорен самой длинноногой из них и тут же, никого не стесняясь, пригласил Алису на свидание. А потом очень быстро сделал ей предложение. И поставил условие — теперь она будет домохозяйкой, никаких больше съемок и тем более — обычной работы!
Наконец, после знакомства с родителями Тимофея, сыграли свадьбу. Он пошел на уступки родным — ее отпраздновали дважды. Сперва в деревне, потом — в городе. Вскоре родился сын, его назвали Мишей.
В следующие три года Тимофей и его семья не появлялись в деревне Светлогорье. Они жили своей, сытой, яркой жизнью… Периодически Тимофей слал деньги, но потом суммы стали все уменьшаться — молодая жена умела быть убедительной.
- Они на всем своем, готовом живут! Куры, овощи, корова… Да и много ли там в деревне расходов?! Так, хлеба купить… А у меня и твоего сына есть потребности! Вон, ремонт нужно бы обновить… Мише нужно заниматься с репетитором!
- Какой репетитор? Ему три года! - изумился Тимофей.
- Я не могу сама сидеть над этой дурацкой азбукой, я не педагог! А ему нужно учиться правильно говорить еще, он картавит… Ты что, не слышал, что сейчас говорят о развитии детей? Нужно с самого раннего возраста начинать! Тот же английский учить, чтобы как второй родной был…
Говорить Алиса могла очень долго. А при случае — умела и кричать так, что ее претензии к мужу, который целыми днями в своем бизнесе пропадает, слышал весь дом! Тимофей действительно пытался уйти от своего прошлого, честно вести бизнес… И ему это почти удалось. Но времена продолжали стремительно меняться, девяностые клонились к концу и стало ясно, что прежние связи среди бандитов уже как-то… ничего не значат конкретно в этом городе. Появлялись новые бизнесмены и они теснили его дело. Вскоре Тимофей уже не мог поддерживать тот уровень жизни, к которому привыкла Алиса. Дома начались скандалы. Когда Михаилу исполнилось восемь лет, его было решено впервые отправить на все лето в деревню.
- Чего ты носишься? - строго обратился к супруге, порхающей по дому, Степан. - Просто внук приезжает! А ты затеяла…
Елизавета и правда многое затеяла — она устроила генеральную уборку, которой обычно занималась лишь по весне, она решила отдать внуку перину со своей постели, сбегала в магазин и накупила пряников, конфет…
Наконец, приехал Тимофей. Высадил из машины лохматого мальчишку в джинсовом костюмчике и с объемной дорожной сумкой, быстро обнял мать, отца и умчался обратно. Спасать те остатки бизнеса, которые еще держались на плаву…
Степан опасался, что Мишка окажется капризным, избалованным ребенком, который всю душу им вымотает! Но он был тих и робок, постоянно включал в свою речь «пожалуйста», «извините» и «спасибо».
- Да, вижу, в ежовых рукавицах тебя держат, парень! - сказал дедушка мальчику.
- А разве ежи носят рукавицы? - удивился Миша.
- Вижу и образование тебе мамка с папкой дали соответствующее, - усмехнулся Степан и полез в книжный шкаф, решив для начала почитать внуку кое-что из пословиц и поговорок.
Прошло полтора месяца и на щеках Мишки появился здоровый румянец, он с огромным аппетитом съедал все, что ставили на стол, не капризничал о том, когда пора идти спать…
И даже деревенские мальчишки не стали по своей традиции задирать городского — ведь тот не важничал и оказался очень щедрым человечком — раздарил в миг привезенную с собой коллекцию пластиковых динозавриков.
- Мама говорит, что когда я подрасту, она меня в частную гимназию отправит, в Англию, - как-то поделился с бабушкой и дедушкой своей печалью Миша. - Наверное, маме я совсем надоел… Наверное, из-за меня она хочет с папой разводиться.
- Никуда она тебя не пошлет! - стукнул по столу кулаком Степан. - Еще чего придумала! Хочет разводиться? Ну, пусть бежит! Только сына из семьи мы не отдадим…
- Да что ты говоришь, Степа? - покачала головой Елизавета. - Она мать ему!
- У нормальных матерей дети не заикаются, если ненароком чашку разбили и прячутся до вечера потому, что видите ли, штаны порвали и боятся… Нет, я очень рад, что у нас есть внук! Но невестка… Как проклял кто, послали наказание!
Автор: Анна Антонова
